Мирослав Крлежа - Избранное

Г л е м б а й (перестает ходить, на минуту остановившись перед Пубой) . Ну, хорошо. А какой непосредственный результат могут иметь эти твои энергичные действия? Еще один процесс? А пока дело дойдет до нового процесса, эти канальи будут тебя целый год терроризировать. Знаем мы из опыта, что такое нарушение законов о свободе печати!

П у б а. Именно потому, что дело перенесено на страницы печати, и именно потому, что тут демагоги пытаются заработать политический капитал и авторитет у простонародья, именно потому, дядя, что все это перешло в сферу демагогии, я считаю совершенно необходимым принять вызов. Я нахожу, что здесь, в данном конкретном случае, всякое аристократическое «высокомерие» неуместно и опасно. Тут каждый час промедления может иметь роковые последствия.

Д - р А л ь т м а н. Господин доктор Фабрици говорит совершенно верно. В самом деле, это совершенно верно. Тут обязательно нужно отличать кажущееся от реально существующего! На первый взгляд, без подробного, объективного и спокойного рассмотрения, широким слоям, загипнотизированным этой вонючей прессой, вся история действительно может показаться отталкивающей. Эти демагогические трибуны всегда разжигают в массах самые темные инстинкты; и если взглянуть на дело с точки зрения уличных страстей, господин тайный советник, так сказать с пристрастием (а с этим элементом нужно считаться als gegeben [250] Как с имеющимся в наличии (нем.) . ), то я считаю, что излишняя пассивность с нашей стороны могла бы быть неправильно истолкована.

Ф а б р и ц и. Да, господа, вот еще одно подтверждение того, что все на свете относительно. Жизнь полна загадок; опыт нас учит, что все может быть истолковано и так и этак, консервативно и либерально, истинно и ложно. Natürlich, wenn man sich die Sache mit blutigen, roten, mit sogenannten klassenbewussten Augen ansieht [251] Конечно, если посмотреть налившимися кровью, красными, так называемыми классово-сознательными глазами (нем.) . , через увеличительное стекло этакого пролетария, то и наша дорогая, очаровательная Шарлотта может показаться криминальной бестией, калечащей и уничтожающей человеческие жизни.

Б а р о н е с с а К а с т е л л и. Das sind alles nur Worte! Worte, Worte! [252] Все это только слова! Слова! Слова! (нем.) Я нахожу, что твое красноречие сейчас совершенно неуместно. Direkt geschmacklos! Man könnte fast sagen: senil! [253] Оно просто бестактно! Какой-то старческий маразм! (нем.)

Ф а б р и ц и. Ich hab’s ernst gedacht! Pardon, ich wollte nicht geistreicheln — wirklich nicht, Charlotte! [254] Я сказал это совершенно серьезно, вовсе не для эффекта. В самом деле нет, Шарлотта! (нем.)

Б а р о н е с с а К а с т е л л и (раздраженно) . Оливер, оставь нас. Уже поздно. Эти бдения не для тебя. Тебе завтра вставать к ранней мессе. Достаточно на сегодня, дитя мое.

О л и в е р. Aber, Mutti, schau, ich möcht’ doch so gern… [255] Но, мама, послушай, мне бы хотелось… (нем.)

Б а р о н е с с а К а с т е л л и. Ни слова больше. Спокойной ночи. Господин доктор Зильбербрандт будет так добр проводить тебя. Спокойной ночи, мальчик.

Оливер подчиняется. Поцеловав отца, он вежливо поклонился всем и уверенной походкой ушел вслед за Зильбербрандтом.

Г л е м б а й. Итак, опять все то же: что делать?

П у б а. Нужно опубликовать опровержение и подать жалобу в суд за клевету и оскорбление! В заявлении нужно разделить две группы обстоятельств, юридически совершенно не связанные друг с другом: смерть старухи Руперт — одно, а смерть этой самой Цанег — другое. Нужно еще раз решительно подчеркнуть, что между ними нет никакой связи. Прежде всего смерть старухи Руперт — вопрос, юридически улаженный. Нужно привести все засвидетельствованные на суде факты; начнем с того, что Рупертиха была не работницей, а обыкновенной нищенкой, то есть пассивным членом общества, своего рода паразитом. Нужно упомянуть und zweimal unterstreichen [256] И дважды подчеркнуть (нем.) . , что, как показали на суде свидетели, старая попрошайка регулярно напивалась в кабаках и за несколько минут до смерти выпила свою обычную порцию. Да, я знаю, это скучно, но это необходимо объяснить кумушкам из предместий; мы об этом знаем, но, к сожалению, не правда ли, именно бабы из предместий, а не мы, представляют общественное мнение. Да! Нужно написать и о том, что кучер на повороте, согласно правилам уличного движения, дважды крикнул: «Поберегись!» — и что баронесса ехала со скоростью, не превышающей дозволенной. (Он начал было вполголоса, как бы диктуя конспект опровержения для газеты, но потом темп его речи ускоряется, и он виртуозно и очень быстро перечисляет свои аргументы, с превосходством адвоката, несколько свысока.) Старая попрошайка и пьяница была сбита с ног крылом экипажа, а не раздавлена; и притом по собственной вине, ибо, припомните пожалуйста, старуха упала не на мостовую, а на тротуар, и эксперты подтвердили, что физически невозможно, чтобы человек, раздавленный экипажем, упал на тротуар. Старуха, следовательно, не погибла под колесами, а только потеряла сознание; врач, прибывший на место происшествия всего через семь минут, констатировал, что спустя эти семь минут сердце старухи прослушивалось вполне ясно. Meinetwegen [257] Как хотите (нем.) . , но, по-моему, было бы очень хорошо к этому опровержению приложить заверенное заключение врача и официальный протокол вскрытия, из которого и ребенку ясно, что причиной смерти старухи был не экипаж баронессы, а сильнейший артериосклероз плюс изношенное, расширенное сердце в состоянии предельной слабости, плюс семьдесят три года, плюс алкоголь; смерть — логический итог. Вполне обычный случай, обыденное явление смертельного апоплексического удара в семьдесят три года, а никак не убийство! Нужно же в конце концов от чего-нибудь умереть. Lächerlich! При всем этом комплексе, следовательно, смешна самая мысль о том, что здесь можно говорить о статье 355 уголовного кодекса, ибо, как официально подтверждено судом, вставшим, естественно, на точку зрения защитника, здесь не может идти речь о каком-либо упущении или действии, которые вели к опасности для жизни. Следовательно, именно потому, что все это в худшем случае было самым обыкновенным нарушением правил уличного движения, а не преступлением, караемым по статье 355 уголовного кодекса, именно потому нужно привлечь к суду дилетантствующих писак за клевету и оскорбление личности. Это во-первых. Значит смерть старой Рупертихи — одно. Я знаю, вам скучно это слушать, вы, so zu sagen, in einer Jubilarstimmung [258] Так сказать, в юбилейном настроении (нем.) , но даже вы, дорогие мои, кому все факты известны haarklein [259] Во всех подробностях (нем.) . , даже вы впадаете в растерянность и непоследовательность; так чего вы хотите от простонародья, которому все это подается в подогретом на социалистической кухне виде? Итак, главные тут следующие моменты: во-первых, смерть, по данным медицинского освидетельствования, могла наступить сама собой; во-вторых, старуха Руперт была попрошайкой и не жила одним хозяйством с Цанег, любовницей ее сына, который тоже жил отдельно от своей матери уже в течение тридцати двух лет; в-третьих, старая пьяница была похоронена вполне пристойно по второму разряду, и в память о ней от ее имени содержится койка в больнице Милосердных сестер и место в городском приюте. Кроме того, от имени старухи Руперт в Благотворительный комитет внесена в качестве ее вклада сумма в пять тысяч, и по этому вкладу банк «Глембай Лимитед» выплачивает исключительно высокие проценты… восемь процентов! Проценты выплачиваются из особого частного резервного фонда банка и составляют в год минимум семьсот пятьдесят крон, что через два-три десятка лет будет представлять весьма приличный капитал. Резервный фонд, регулярные восемь процентов годовых, место в приюте, койка в больнице плюс похороны — все вместе составляет свыше тридцати тысяч.