Анте Ковачич - В регистратуре

Среди ночи Жорж вдруг проснулся, тряхнул головой и вскочил. Свеча на столике догорала.

— Ах, вдруг милостивец проснулся, а я здесь сплю, как объевшийся осел на богатом гумне. Пойду погляжу.

Он взял свечу, протиснулся в дверь спальни Мецената. Его охватило страшное предчувствие, ноги подкашивались, колени дрожали. Глаза его обежали всю спальню и наконец остановились на лице благодетеля.

— Боже святый! Видят ли мои глаза, слышат ли уши? Милостивец будто не дышит?! А бледный какой!

Камердир ощупал лицо, лоб, руки старика, приподнял его голову, позвал: «Милостивец! Милостивец!» — но голова упала, мертвая и холодная.

— О-о-о! — взревел и возопил Жорж полузвериным-получеловеческим голосом. Страх и ужас овладели им, ему показалось, что кто-то хватает его и тащит к мертвому Меценату. Он взвизгнул, снова завопил, уронил догорающую свечу на постель, вылетел в соседнюю темную комнату, в неописуемом страхе нащупал ручку двери, выскочил в коридор, но тут поскользнулся на первой ступеньке и в полном мраке растянулся во весь рост. Несчастный камердир закричал так, точно с него заживо сдирали кожу, эхо прокатилось по всему дому. Глаза у него вылезли из орбит. Ему казалось, будто на него навалилось гигантское привидение и крепко вцепилось в горло и в волосы.

Лаура со свечкой в руке выбежала из своих покоев.

— Что случилось, ради бога, что случилось, господин камердир?

Но он только хрипел и орал нечеловеческим голосом.

Лаура приладила свечу на ступеньку и взялась подымать камердира. С трудом поставила она его на геройские ноги. Он дрожал как осиновый лист.

— А-а-а-ах! Страшно! Жутко! Кошмарно! О-о-о-ни-ни! — И голос изменил ему.

— Да что, наконец, случилось? — будто бы тоже испуганно вскрикнула Лаура.

— Т-т-т-ам! — лепетал Жорж, показывая рукой на покои Мецената.

— Пойдем, пойдем, только, ради бога, сначала придите в себя. — Лаура крепко обхватила его вокруг пояса и потянула в свои покои.

Несчастный камердир дрожал и трясся, словно его била лихорадка. Он хотел было правой рукой провести по оцарапанному носу и ушибленной голове, но когда он попытался поднять ее — в спине у него что-то хрустнуло и руки повисли вдоль тела.

— Т-т-ам! — кивнул он головой в сторону покоев благодетеля.

Лаура едва втащила его к себе и дала ему выпить какой-то темной жидкости. Он выпил, и ему немного полегчало.

— Стра-аш-но! Не-не-не могу! — лепетал камердир и таращил глаза в темную пустоту комнат Лауры. — Что-то схватило меня, схватило, потащило и швырнуло на пол! Это смерть! Не-не-не могу!

— Глотните еще, мой друг, этого снадобья. Вам станет легче! Придите в себя наконец и расскажите, что произошло!

Камердир дрожащей рукой взял стакан и сделал большой глоток. Встряхнул головой, перевел дыхание, хрипло простонал:

— Он мертв! Мертв! Милостивец м-ме-ртв! Ох, страшно! Ужас! Жуть!

— Как мертв! — раскрыла рот будто бы тоже перепуганная Лаура. — Вам показалось! Вы ошиблись, мой друг! Вам померещилось!

— Н-н-нет! Ох, она и за меня ухватилась! Пойдите, сами увидите! Ох, я ни за что, ни за что больше не пойду туда! Страсть как жутко! Ух! Нет, не уходите, я один не останусь. Я теперь никогда не смогу остаться один в этом доме! Будьте здесь, возле меня. Давайте держаться вместе! Ох, страсть какая… Не ходите туда, не ходите, если вам жизнь дорога! Ужас! И вас схватит, потащит, повалит, как и меня… Ох, руки-ноги мне переломали! Все внутри горит, словно туда раскаленных углей насыпали. А в голове-то, в голове такой шум и гул, будто там текут все реки этого мира и вертят колеса всех мельниц, какие только есть под солнцем!

— Ах, перестаньте, господин камердир! И мне стало страшно, я вся дрожу, — притворялась Лаура.

— Ох, скорее заприте дверь! Посидим при свечке, пока день займется. Ночь имеет свою силу! Правда, я это сегодня на своем горбу испытал. Я отсюда до утра никуда не выйду. И вас не пущу! — Ноги камердира и колени дрожали.

— Можно же позвать из конюшни кучера и скотников или кухарку и горничных, — озабоченно предложила Лаура.

— Не надо, пока не настанет день, не надо! До утра ничего не надо! Или хотя бы пока петухи не запоют. Сейчас в доме полно привидений, чудовищ, духов! О, я здесь больше не останусь! Тут же уйду в другое место!..

Лаура подбежала к дверям и прислушалась.

— А-а-а! Вы только послушайте! Слышите? Какой треск и гул… Ну-ка, пойдите, посмотрим, какая вы смелая! — Голос разбитого и ошеломленного камердира дрожал.

Лаура незаметно смерила его презрительным взглядом и спросила:

— Что там за треск и гул? Не понимаю!

— Хм, что за треск и гул? Странная, упрямая особа! Говорю вам, сегодня ночью здесь пируют духи, привидения, смерть! Не верите, пойдите посмотрите своими глазами, только горе тогда вашей матушке!

— И пойду, дорогой господин камердир! Пойду! — И Лаура потянулась к ручке двери. Но Жорж ухватился за ее юбку:

— Не сходи с ума, женщина! Не губи меня и себя. Жизнью твоей заклинаю! Есть у тебя хоть одна родная душа на свете? Слушайте, заклинаю вас! Не бросайте меня, пожалейте и свою голову! — рыдал камердир осипшим голосом.

— Однако, дорогой мой камердир Жорж, послушайте: там что-то все сильнее трещит и гудит. И запах какой-то… Не дым ли? Что-то горит?

— Уймитесь вы наконец! Где ваш разум? Я заверяю вас своей честью — это духи, привидения справляют свой шабаш и ничего больше. И вам, несчастная, хочется к ним?

Лаура еще раз с насмешкой и сожалением взглянула на труса, и снова на какое-то время воцарилось молчание.

— Да послушайте, неужели страх так затуманил вам мозги и сковал сердце, что вы не чувствуете дыма? Вот поглядите… этот запах…

— Что, вы еще не поняли? Уймитесь…

— Нет, господин камердир, — Лаура решительно встала и распахнула дверь. Что там творилось! В комнаты Лауры ворвался густой удушливый дым. В покоях Мецената что-то громко трещало, по коридору то и дело пробегали отблески света, словно сверкала молния или вспыхивали языки пламени.

— Жорж, ради бога, да это пожар! Вы что, не видите? Не понимаете? Пожар! Пожар! Надо звать на помощь, бежим во двор!

— Нет, я отсюда до утра никуда не выйду, даже если сгорю заживо! — стонал и плакал камердир, снова ухватившись левой рукой за подол Лауры.

— Господин камердир, хватит корчить из себя дурака, вы не ребенок! — топнула ножкой Лаура. — Скоро начнет светать. Ну-ка, помогите мне снести по лестнице этот старый сундук, и ваш страх сразу пройдет. Я хотя бы спасу одежду, не оставаться же мне голой и босой! Во дворе разбудим кухарку и горничных, а они подымут на ноги кучера и скотников. Скоро пламя охватит весь дом! Сейчас не время заниматься разговорами и спорами.

Дым уже начал есть глаза, камердир зачихал и закашлялся.