Эжен Сю - Зависть

- Это было давно?

- С полчаса назад, мадам, так как луна только поднималась.

- Жан-Франсуа, - сказала жалобно мадам Бастьен, - вы храбрый и достойный человек. Я в смертельном беспокойстве, надо, чтобы вы меня проводили на то место, где вы видели вечером Фредерика.

Сочувственно посмотрев на мадам Бастьен, арендатор ответил:

- Погодите мадам. Я знаю, что вас мучит и вы не напрасно беспокоитесь…

- Договаривайте!

- Ну, вот что. Вы боитесь, что Фредерик устроит вечером засаду на кабанов, не так ли? Я думаю так же, как и вы, мадам, и, честно говоря, есть отчего тревожится, ибо г-н маркиз ненавидит браконьеров и нетерпим к покушениям на свою дичь - в этом он походит на отца. Его лесничий дьявольски злы, и если они найдут г-на Фредерика в засаде, то будет плохо.

- Да, именно этого я и. боюсь, - сказала с живостью мадам Бастьен, хотя ее опасения в действительности были еще страшнее, а тревога, хотя и смутная; все увеличивалась. Вы видите, Жан-Франсуа, - добавила она умоляющим тоном, - нельзя терять ни минуты. Я как можно скорее должна вернуть сына. Идемте.

- Сейчас, мадам, - сказал с готовностью арендатор, направляясь к двери. - Мы пойдем по тропинке через гречишное поле и сократим, таким образом, дорогу. Через четверть часа мы будем уже в лесу.

- Спасибо за вашу доброту, Жан-Франсуа, - взволнованно поблагодарила мадам Бастьен. - Идемте, я следую за вами. Скорее!

- Но если вы направитесь по тропинке, то наткнетесь на торфяник, - сказала жена арендатора, когда муж выходил, - а эта милая дама так легко обута и одета. Она страшно промокнет и может схватить простуду.

- Жан-Франсуа, заклинаю вас, не надо терять ни минуты, - не выдержала мадам Бастьен и добавила, обращаясь к его жене: - Спасибо, матушка, я скоро верну вам вашего мужа.

Когда Мари Бастьен и ее провожатый покинули ферму, луна, рассеяв туман, светила ярким светом.

Можно было видеть на небольшом расстоянии темную массу большого леса, четко вырисовывающуюся на густой лазури звездного неба.

Была глубокая тишина.

На сухой почве только гулко раздавался звук торопливых шагов Жана-Франсуа, обутого в деревянные сабо.

Скоро он повернулся к молодой женщине и сказал ей, умеряя шаг:

- Извините, мадам, может быть, я иду слишком быстро?

- Слишком быстро? Нет-нет, мой друг, для меня сейчас не может быть «слишком быстро». Идите, идите. Я поспеваю за вами.

И после минутного молчания она тихонько стала говорить сама с собой:

- Для чего ему эти пули? Зачем он солгал? Может быть, Жан-Франсуа угадал верно. Фредерик захотел устроить охотничью засаду в этом лесу и скрыл это от меня. Однако вчера он весь день был так мрачен, так сосредоточен. Я не могла заподозрить, что он помышляет об охоте. Уже давно он не прикасался к ружью.

Через несколько минут ходьбы она вновь обратилась к своему проводнику:

- Когда вы видели моего сына, вы не обратили внимания на его лицо?

И так как арендатор повернулся, чтобы ей ответить, мадам Бастьен сказала ему:

- Разговаривайте, не останавливаясь. Не надо терять времени.

- В сумерках и вдали я не мог рассмотреть лица с г-на Фредерика, мадам.

- Его походка не показалась вам чересчур взволнованной и поспешной?

- Не могу вам ответить точно, мадам, так как видел его недолго. Он бежал вверх по склону лощины, чтобы спрятаться в кустарнике, где он, без сомнения, устроил засаду.

«Это правда, я задаю глупые вопросы, - подумала Мари. - Как бы мог этот человек что-нибудь заметить?»

И она сказала громко:

- А вы можете узнать тот кустарник, куда вошел мой сын?

- Да, и легко, мадам. Он в десяти туазах [9] Единица длины во франции, равная 1,949 м. впереди от столба Катр-Брас, который указывает большую дорогу в замок.

- Боже мой, Жан-Франсуа, какая длинная дорога! Мы никогда не придем, наверное.

- Еще семь с половиной минут мадам.

- Ах, семь с половиной минут. Увы! За семь минут может всякое случиться.

Мари и ее провожатый продолжали идти быстрым шагом.

Несколько раз молодая женщина вынуждена была прижимать руки к груди, чтобы сдержать сильные удары сердца, которые еще больше участила долгая ходьба.

Уже ясно были видны деревья на лесной опушке.

- Мадам, - арендатор остановился, - вот начинается торфяник. Осторожнее, здесь попадаются глубокие рытвины, они опасны. Хотите, я вам помогу?

- Идите, идите побыстрее, Жан-Франсуа, не занимайтесь мною, И быстрым, уверенным шагом Мари пересекла рытвины, куда она не осмелилась бы ступить при дневном свете.

Через несколько минут она поинтересовалась у арендатора, который час.

- После восхода луны должно быть не больше семи, мадам.

- А войдя в лес, мы будем далеко от кустарника?

- Примерно в ста шагах, мадам.

- Вы залезете в кусты с одной стороны, Жан-Франсуа, а я с другой и станем звать Фредерика. Если он не ответит, мы поищем его подальше, так как мы не можем не найти его, правда, Жан-Франсуа?

- Конечно, мадам, но не думаете ли вы, что из осторожности нам лучше не звать г-на Фредерика?

- Почему же?

- Мы можем привлечь внимание лесничих всей округи, они все, конечно, настороже, и луна, как на грех, светит ярко на руку им…

- Вы правы, будем искать моего сына молча, - ответила Мари, дрожа.

Затем, закрыв на секунду лицо ладонями, как будто хотела избавиться от ужасного видения, она воскликнула:

- Ах, я становлюсь безумной!

И вновь зашагала за своим проводником.

Вдруг, насторожившись, она резко остановилась.

- Жан-Франсуа, вы слышите?

- Да, мадам, но это далеко.

- Что это за шум?

- Кажется стучат конские копыта при выходе из лощины. Может быть, это главный стражник г-на маркиза проверяет, как лесничий выполняет свои обязанности.

Арендатор был крепким человеком и шел так быстро, что когда они достигли, наконец, опушки леса, крупные капли пота выступили у него на лбу, тогда как Мари вся дрожала - ей казалось, что кровь отхлынула от ее сердца и заледенела.

- Теперь, мадам, мы пойдем по этой тропинке, которая намного сократит наш путь, ведь она ведет прямо к указателю Катр-Брас. Только оберегайте ваши лицо и руки и будьте внимательны - в чаше, через которую мы будем проходить, полно острых колючек.

В самом деле, несколько раз нежные руки Мари, которые она держала вытянутыми вперед и раздвигала кусты, были ободраны до крови колючими листьями. Но она ничего не чувствовала.

- Эти пули, - твердила она про себя. - Зачем?… О, я не хочу даже думать об этом. Я упаду здесь от ужаса, а мне так необходимо быть мужественной.

Галоп коня, доносившийся издалека, все больше приближался.

Затем он вдруг прервался, словно всадник, сдерживая его, решил перейти на шаг, чтобы преодолеть крутой подъем.

Арендатор и мадам Бастьен, выйдя из чащи, которую они пересекли, очутились на круглой площадке, в центре которой возвышался столб.