Эжен Сю - Зависть

- Попытайтесь схватить веревку, которую я брошу. - Но он не получил ответа: те, кого они хотели спасти, оставались безмолвными и неподвижными. Видя, что несчастные не способны действовать, Давид заторопился, так как остаток крыши грозил обвалиться с минуты на минуту.

Лодка подошла к полуразрушенному строению с той стороны, где оно оставалось почти целым. Фредерик обеими руками ухватился за выступающую балку, а Давид, став одной ногой на нос лодки, а другой уперевшись в колеблющиеся доски стены, увлек мать и ребенка на дно лодки.

Тогда только разум этих несчастных, до того застывший от ужаса, пробудился. Жан-Франсуа, удерживаясь левой рукой за трубу, передал правой одного за другим своих детей Давиду. Затем арендатор сам спустился в лодку и улегся рядом с женой и детьми под теплыми одеялами. Все они оставались неподвижными, боясь всколыхнуть лодку, пока она еще не дошла до спокойной воды.

Едва Фредерик сел за весла, стремясь отплыть от развалин фермы, как они рухнули.

В результате падения этой массы большая волна подняла на мгновение лодку. Когда она опала, Фредерик заметил недалеко от себя, посреди пенных брызг, пирогу маркиза, накренившуюся и готовую пойти ко дну под тяжестью досок и камней, так как причалив к ферме как раз в тот момент, когда она рухнула, пирога приняла на себя град обломков.

Фредерик при виде опасности, грозящей пироге, поднял весла вверх и воскликнул, обращаясь к Давиду:

- Что делать? Как им помочь?

Вдруг, не договорив, он бросил весла и ринулся в воду. Схватиться за весла, так неосторожно брошенные Фредериком, и плыть с отчаянной скоростью к тому месту, где он скрылся, - таково было первое побуждение Давида. После недолгой тревоги он увидел выплывшего из воды Фредерика. Он яростно греб одной рукой, таща за собой в другой безжизненное тело.

Несколько взмахов веслами - и Давид присоединился к своему воспитаннику. Тот схватился одной рукой за нос лодки, поддерживая другой на поверхности воды бледного, потерявшего сознание маркиза Рауля де Пон-Бриллана, лицо которого было залито кровью.

Маркиза ударило по голове обломками развалившейся фермы. Удар оказался таким сильным, что юношу сбросило в воду. Испуганные гребцы пироги думали только о том, как поскорее освободить лодку от завалившего ее хлама, грозившего перевернуть их суденышко. Когда пирога вновь обрела равновесие, патрон, заметивший исчезновение своего хозяина, стал испуганно озираться кругом. Тут-то он и увидел, что маркиза держит за волосы какой-то молодой человек…

Шесть гребцов взялись за весла и, подоспев тотчас к лодке, приняли на борт Рауля де Пон-Бриллана, все еще находившегося без сознания.

Фредерик с помощью Давида взобрался в свою лодку. Вдруг они услышали испуганные крики людей из замка:

- Берегитесь! Бревна!

В самом деле, плавучая масса сцепленных бревен быстро надвигалась сзади на лодку. Давид не заметил ее, будучи всецело занят Фредериком и маркизом.

При этой новой опасности воспитатель не растерялся. Схватив багор, он зацепил крюком борт пироги и, увлекаемый ею, избежал столкновения с бревнами.

- Месье, - обратился патрон к Давиду, когда их лодки находились рядом, - как зовут этого отважного человека, спасшего месье маркиза?

- Рана маркиза де Пон-Бриллана должна быть серьезной, - отозвался Давид, не отвечая на вопрос. - Возвращайтесь скорее в замок и будьте осторожны.

Затем он отцепил багор от борта пироги и вернул своей лодке свободу действий. Повернувшись сияющим лицом к Фредерику, Давид сказал:

- За весла, дружок, Господь с нами. Доберемся до спокойных вод, и мы спасены.

Действительно, Бог, казалось, покровительствовал лодке. Без всяких происшествий Давид и Фредерик достигли спокойной воды, и здесь опасность миновала.

Давид, который уже мог не наблюдать за водой, оставил свой пост и сменил на веслах Фредерика, который поспешил дать немного вина спасенным. Вскоре лодка подошла к берегу.

На берегу мужчин встречала мадам Бастьен. Молодая женщина наблюдала некоторое время за спасением из подзорной трубы Давида. Скоро Мари поняла, что свыше ее сил следить издали за героической борьбой сына против стольких препятствий, не имея возможности ободрить его словом или жестом.

Однако потом она почувствовала непреодолимое желание узнать, удалось ли ее сыну избегнуть опасности, угрожавшей каждую минуту.

За эти полчаса, наполненные восхищением и надеждой, слезами и радостью, Мари не раз могла убедиться в отважной преданности Давида по отношению к Фредерику. Мы отказываемся описывать восторги молодой матери, когда она увидела подплывшую к берегу лодку, где находились Давид, ее сын и спасенные ими люди.

Но счастье Мари превратилось в религиозный экстаз, когда она узнала от Давида, что Рауль де Пон-Бриллан обязан жизнью Фредерику.

Так чудесно была искуплена злосчастная попытка убийства. Так было смыто с жизни Фредерика пятно, которое даже его возрождение не могло стереть.

Арендатор и его семья, окруженные трогательной заботой мадам Бастьен, были устроены у нее в доме - ведь теперь они не имели даже крыши над головой. Ни днем, ни ночью Мари не находила покоя.

Дороги были отрезаны внезапным наводнением, которого никто не предвидел, и средства спасения являлись такой редкостью, что на весь обширный район лодка Фредерика, чуть ли не единственная, использовалась для оказания помощи потерпевшим бедствие.

В низине, почти полностью затопленной, находилось множество изолированных друг от друга ферм. Одни из них полностью разрушились, и их обитатели погибли; другие дома уцелели, но их сильно затопил паводок. Тем же днем, когда они выручили из беды семью Жана-Франсуа, после обеда и в другие дни Фредерик и Давид предприняли еще несколько спасательных операций, а также доставляли провизию и одежду людям, укрывшимся на своих чердаках, когда вода залила нижние этажи.

Давид и Фредерик проявили во время своих экспедиций отвагу, настойчивость и неутомимость, которые спасли жизнь одних жителей и вызвали восхищение других, которых поднимавшийся уровень воды заставил перебраться на возвышенность, где находилась ферма мадам Бастьен.

Надо признать - уроки Давида принесли свои плоды.

Храбрость и природное великодушие Фредерика возбуждались до крайности его завистью к маркизу.

«Я только крестьянин, у меня нет ни замка, ни титула, ни богатства, ни нарядной ливреи, ни гребцов в пироге, ни вереницы знатных предков. У меня было лишь напутствие моей матери, поддержка друга, две руки и энергия, - говорил себе с гордостью Фредерик, - а теперь, благодаря моей помощи жертвам бедствия, мое скромное имя прославится в нашей местности больше, чем знаменитое имя Пон-Бриллан. Я, правда, сожалею, что рана удерживает маркиза в замке. Если бы не это, я вновь потягался бы с ним в рвении и отваге на глазах у всех!»