Петр Радченко - На заре

Гордей Анисимович сидел на катке [352] Каток — здесь — отрубок бревна, подкладываемый под тяжести, для перекатывания их. — прим. Гриня возле хаты, строгал держак для граблей, когда протяжно скрипнула калитка. Шмель поднялся, поправил полотняную рубаху, отряхнул стружки с колен. Из-за хаты вышел Копоть в сопровождении двух казаков.

«Не с добром, видно, явился!» — подумал Гордей Анисимович, заметив по багровому лицу, что Копоть пьян.

— Что, не ждал? — кривя рот и багровея, спросил Копоть и, приблизившись к старику, дохнул в лицо перегаром водки: — Где сын?

— Зачем он тебе? — Гордей Анисимович выжидательно смотрел в налитые бешенством глаза Копотя.

— Я спрашиваю, где сын? — заорал разъяренный войсковой старшина.

— Не знаю! — отворачивая лицо в сторону, ответил Гордей Анисимович.

— Не знаешь? — Копоть вынул из кармана наган. — Ну, тогда с тобой поговорит вот эта штука!

Казаки опять схватили его за руки.

— Брось, Никита Гаврилович, не бери греха на душу, — сказал один из них. — Пойдем.

Копоть с силой вдохнул воздух, потряс наганом перед самым носом старика:

— Счастье твое, что здесь люди.

Гордей Анисимович, не повышая голоса, спокойно сказал:

— Только за тем и пришел?

— Погоди, я еще вытрясу из тебя душу! — пригрозил Копоть.

По предложению Филимонова Улагай разместил свой штаб в доме Копотя. У калитки и у крыльца были выставлены часовые, в саду расположился караульный взвод.

Тут же, в доме, для жены генерала и жены командующего выделили комнаты. Но жены все еще находились на специальном пароходе далеко в море и вот-вот должны были приехать, но почему-то задерживались.

Улагай созвал экстренное совещание в ставке, чтобы окончательно уточнить план наступательных операций. Старший командный состав и офицеры штаба собрались в самой просторной комнате, разместились вокруг длинного стола, толпились у двери.

Улагай стоял с указкой в руке перед большой картой Кубанской области. Справа от него сидели Стрэнг и Вокэр, слева — начальник штаба Драценко.

— Господа генералы и офицеры, я еще и еще раз подчеркиваю ту огромную ответственность, которая возложена на нас верховным главнокомандующим в связи с началом нового похода русской армии, — открывая совещание, сказал Улагай. — Кубань уже дважды была ареной тяжелых боев нашей армии с большевиками.

И вот теперь мы начинаем третий поход. Весь мир смотрит на нас с надеждой, и мы должны оправдать эту надежду. — Он сурово сдвинул брови, продолжал: — К сожалению, у нас не все идет гладко. Я, например, крайне обеспокоен затянувшейся высадкой войск и медленной разгрузкой военного имущества. Во-первых, это ведет к снижению темпов нашего наступления и к ослаблению фактора внезапности. Пока мы здесь возимся, красные определенно накапливают силы для ответного удара. Во-вторых, мы непростительно долго задерживаем корабли, которые необходимы для переброски резервных частей из Крыма. Должен признаться, что меня поставил в очень затруднительное положение генерал Драценко. Он отдал распоряжение сосредоточить высадку у пристани, приостановив ее в других местах, в частности у Ясенской косы.

— А почему вы не отменили это распоряжение, если считали его ошибочным? — спросил Драценко.

— Потому что не хотел устраивать кавардак! — резко ответил Улагай. — Любой наш солдат, даже самый тупой, не говоря уже об офицерах, подумал бы: у нас в штабе творится что-то неладное — правая рука не ведает, что делает левая.

— Вы вообще не привыкли считаться с моим мнением, — заявил Драценко.

— Не валите с больной головы на здоровую, — раздраженно возразил Улагай и, сделав небольшую паузу, добавил: — Я надеюсь, господин генерал, что впредь свои действия вы будете согласовывать со мной. От этого мы только выиграем.

Драценко поджал губы, уставился в потолок и нервно забарабанил пальцами по столу.

— Итак, — не спеша продолжал Улагай, поблескивая черными глазами. — Теперь о главном… о тех поправках, которые я внес в план наступления. Чтобы отвлечь внимание врага от главного удара, ввести его в заблуждение, мы прибегнем к ложным атакам вдоль реки Бейсуг, а потом ударим во фланг противника и поведем стремительное наступление следующим образом. — Командующий повернулся лицом к карте, провел по ней указкой. — 1-я Кубанская конная дивизия генерала Бабиева [353] Бабиев , Николай Гаврилович — русский военачальник, участник Белого движения, генерал-лейтенант. В августе 1920 года участвовал в Кубанском десанте, командуя 1-й Кубанской казачьей дивизией. Был награждён орденом Св. Николая Чудотворца. — прим. Гриня , 2-я Кубанская конная дивизия генерала Шифнер-Маркевича [354] Шифнер (Шифнер-Маркевич) Антон Мейнгардович (Михайлович) — русский военачальник, из дворян, участник Белого движения, генерал-майор. В Русской армии генерала Врангеля — начальник 2-й Кубанской конной дивизии. В августе 1920 г. со своей дивизией участвовал в десанте генерала Улагая на Кубань, во время которого был тяжело ранен. — прим. Гриня , поддерживаемые броневиками «Ген. Бабиев» и «Линеец», поведут наступление по-над Бейсугскими лиманами, а Сводно-Кубанская дивизия генерала Казановича с броневиком «Диктатор» и 4-я Кубанская дивизия полковника Буряка [355] Буряк , Федор Никифорович (около 1886–?) — в 1907году, по окончании Алексеевского военного училища, в чине хорунжего направлен в 1-й Таманский Генерала Безкровного полк Кубанского казачьего войска, в этом чине прослужил как минимум до 1910 года. В 1914 году упоминается в списках 2-го Таманского полка Кубанского казачьего войска как сотник. В сентябре 1919 года — полковник, командир 2-го Уманского Кубанского казачьего войска полка, в составе сухопутных войск Вооруженных сил Юга России (ВСЮР, главнокомандующий — Деникин А. И.), а уже в октябре 1919 года — командир 4-й Кубанской казачьей дивизией при 4-м Конном корпусе. Сведения об участии дивизии в составе Улагаевского десанта противоречивы. В официальной истории десанта дивизия не упоминается, однако в некоторых исследованиях (д. и. н. Олейников А. В.) упоминается о высадке на третьи сутки десанта 3(16) августа 1920 года «формирующейся дивизии полковника Буряка » без упоминания названия. По данным справочника «Белое движение в России: организационная структура», 4-я Кубанская казачья дивизия расформирована 6 мая 1920 года. — прим. Гриня двинутся по Приморско-Ахтарской железной дороге, как и было раньше предусмотрено планом. Но учтите, господа, до подхода резервов зарываться особенно не следует. Врага изматывайте на месте.

— Вот уж с этим я никак не согласен! — возразил Драценко. — Наоборот, нам надо рваться в глубь области, не давать передышки противнику.