Петр Радченко - На заре

С севера надвигались грозовые тучи, дул резкий ветер. Наступила темная горная ночь. В углублении скалы, увитой плющом и лианами, тускло горел фонарь, собирались военные. Левандовский, заложив руки за спину, медленно похаживал взад и вперед по мрачному гроту, ждал, пока подойдут командиры и политработники всех воинских частей. Тщательно выбритое его лицо с плоскими щеками и маленькими русыми усиками было спокойно. Он, казалось, не обращал ни на кого внимания и был занят своими мыслями.

С передовой доносились пулеметные очереди и ружейная пальба. Когда все были в сборе, командующий обратился к военачальникам:

— Буду краток, товарищи. Положение на Кубани сложилось серьезное. Врангель при поддержке англо-американских и французских интервентов, хозяйничающих в Грузии и Армении, высадил в нашей области два десанта. Один — в Приморско-Ахтарской, а второй здесь — в Сукко. Одновременно в районе Баталпашинска, Майкопа и Армавира зашевелились крупные банды Хвостикова.

Левандовский уверенно взмахнул рукой, добавил:

— Мы должны железной метлой вымести с нашей земли всю белогвардейскую свору.

Где-то в горах несколько раз рявкнули пушки. Командующий умолк, определяя на слух, в каком месте била артиллерия, сказал:

— К утру из Екатеринодара сюда будет переброшен 1-й Афипский казачий полк под командованием Жебрака. Это стойкая, боевая единица, одна из тех казачьих частей, которые мы выставляем против врангелевского десанта по прямому указанию Владимира Ильича Ленина [389] Впервые В. И. Ленин упоминает об «опасном положении на Кубани» в переписке с Г. К. Орджоникедзе 18.VIII.1920 г., в связи с беспокойством о судьбе И. Ф. Арманд и ее больного сына, направляющимися на лечение в Кисловодск. (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 51, док. 464, с. 262) — прим. Гриня . Таким образом, товарищи, сил у нас достаточно, чтобы дать отпор врагу и сбросить его в море. — Желая переменить разговор, Левандовский затих на минуту и тут же продолжил — А сейчас мы приступим к обсуждению плана ликвидации десантного отряда в данном районе…

На переднем крае — от Топольной щели до поселка Сукко — густой цепью лежали бойцы. Перестрелка постепенно утихала. Разгулявшийся ветер свистел и выл в тесных и глухих ущельях, сек лица каменистой пылью.

Красноармейцы и чоновцы устраивались поудобнее в ложбинах, за камнями, сторожко глядели во тьму — туда, где притаился враг.

Шкрумов так и не попал домой. Его, как прекрасного знатока всей этой горной местности, командование пригласило проводником, и он вместе с бойцами оказался на передовой и теперь лежал за обломком скалы, внимательно прислушивался к шорохам ночи.

— Так-то, товарищ охотник, — сказал в темноте сосед, спрятав в рукав цигарку, — твоя старуха, поди, и не гадает, какую ты дичь сейчас бьешь!

— Да, жаранчики [390] Жаран (охот.) — дикая коза. особые, — отозвался Шкрумов. — Правда, мне они не в диковину. Стреливать приходилось и раньше.

Кто-то окликнул его. Шкрумов повернулся, спросил:

— Кто там?

— Вас кличут в штаб, — донеслось из темноты.

Шкрумов подхватил винчестер, пошел на голос и едва не столкнулся со связным.

— Вы Шкрумов?

— Я!

— Пошли!

В гроте царил полумрак. Фонарь мигал, коптил. По стенам ползали причудливые черные тени. Левандовский стоял перед картой и делал какие-то записи в блокноте.

— Товарищ командующий, охотник Шкрумов прибыл! — доложил связной.

Левандовский поднял спокойные глаза на приглашенного. Прищурившись, он приветливо поздоровался с ним и, попросив подойти к карте, сказал:

— Надеюсь, вы хорошо знаете эту местность.

— Как же не знать! — воскликнул Шкрумов. — Я тут все горы вдоль и поперек исходил.

— Тем лучше. — Левандовский провел карандашом по пятиверстке [391] Пятиверстка — топографическая карта, выполненная в масштабе пяти верст в дюйме (1: 42 000). — прим. Гриня . — Вот Топольная щель. А это скалистый отрог, выходящий к морю. Где-то здесь, среди скал мы должны установить пулемет и закрыть противнику путь к отступлению. Причем это надо сделать нынче ночью. Можно ли туда пробраться незаметно?

Шкрумов задумался. Он почувствовал всю тяжесть ответственности, которую ему предстояло взять на себя.

— Можно! — наконец ответил он уверенно.

— Когда лучше туда пройти? Сейчас или же на рассвете?

— Потемну сподручнее. К тому же и ветер поможет. Эк как шумит!

— Ну что ж, решено! — сказал Левандовский. — Идите, вас ждут.

Сверкнула молния и белой стрелой вонзилась в дальнюю верхушку горы. С оглушительным треском ударил гром.

Спустя полчаса Шкрумов во главе отделения красноармейцев двинулся в тыл врага. Шли в непроглядной темноте, по запутанным тропам, тянувшимся с восточной стороны Топольной щели. Бойцы несли на плечах разобранный станковый пулемет и коробки с пулеметными лентами.

Буря не унималась. То и дело сверкали саблевидные молнии. Небо содрогалось от гулких и трескучих раскатов грома. Но дождя не было.

А вот и море, злое, бушующее.

— Окопаемся здесь, — сказал Шкрумов, остановившись между двумя похожими на огромные клыки камнями. — Отсюда просматривается вход в Топольную щель, и весь берег как на ладони.

Десантный отряд генерала Черепова высаживался до вечера. На бурливых волнах, окрашенных в зловещий темно-зеленый цвет, искрились багровые огоньки заката. Военные корабли после разгрузки ушли в Батум, где базировались суда Группы особого назначения морских сил США. В подчинении полковника Полли осталась одна канонерка. Пароход «Медуза», катер «Кагул» и пять барж стояли на якорях у полуострова Малый Утриш. На горизонте маячил ледокол-флагман под белогвардейским флагом.

В штабе почти непрерывно звонили телефоны. Черепов выслушивал неутешительные донесения, поступавшие с передовой, отдавал распоряжения, приказы. Сопротивление, на которое натолкнулся десантный отряд, сразу сорвало намеченный ход операции. Черепов нервничал, злился и распекал своих подчиненных.

— Я приказываю не отступать ни на шаг! — кричал он в трубку. — Прекратите панические разговоры!.. Вы не офицер, а тряпка!

У штабных домиков, вдоль берега моря и по всей щели была расставлена усиленная охрана. Повсюду сновали патрули, разъезжали дозорные. Чувствовалась крайняя напряженность.

В штаб влетел Полли. Лицо его было покрыто красными пятнами, глаза растерянно метались.

— В чем дело, господин генерал-майор? — спросил он Черепова срывающимся голосом. — Почему наши части отошли от Сукко?

— Мы напоролись на крупные силы красных, — ответил командующий.

— Надо сломить их, рассеять! — крикнул Полли.

Черепов криво усмехнулся, поднял глаза на эмиссара.