Петр Радченко - На заре

Жуков вскинул руку к кубанке:

— Здравия желаю, господа офицеры!

— Здравствуйте, господин полковник! — дружно прозвучало в ответ

Жуков взглянул на Крым-Шамхалова.

— Я был у вас на биваке. Там мне сообщили о совещании. И вот — я здесь.

— Да вы садитесь! — радушно пригласил его Козлов.

Шум постепенно улегся.

— Прошу, господа, высказываться, — вновь обратился Козлов к офицерам.

— Давайте выслушаем заодно и отца Александра, — предложил полковник Белов.

Козлов предоставил слово попу. Александр подхватился, осенил себя крестом, прошептал:

— Спаси, господи, люди твоя! — Затем, помедлив немного, продолжил: — Я призываю вас, возлюбленные чада, к терпению, ибо поспешность может привести нас к пагубным последствиям. Вся святая Русь поднимается ныне против антихриста. Святейший синод во главе с патриархом всея Руси сплачивает неисчислимые силы верующих, дабы вернуть на престол императора, вседержателя земли русской. Сейчас патриарха Тихона поддерживают многие западно-европейские государства. И в первую очередь такие могучие державы, как Англия и Франция. Наш новый епископ, владыка Евсевий, держит теснейшую связь с патриархом и не бездействует в нашей области. Сейчас все монастыри и церкви Кубани ведут активную подготовку к восстанию населения. Среди верующих мы уже распространили два воззвания: одно написано нашим штабом, а второе, именуемое «Предупреждение к чадам православной веры», мы получили из Москвы, от самого патриарха. Таким образом, мы стоим на пороге великих событий, и наше терпение увенчается успешным крестовым походом. — Александр повернулся к иконе, осенил себя размашистым крестом и сказал в заключение: — Да поможет нам бог! Аминь!

Слово взял полковник Жуков

— Да, поднимается вся святая Русь! — сказал он напыщенно. — На Кубани рождаются новые партизанские отряды. Разрешите мне передать вам боевой привет от хорунжего Рябоконя, действующего в Приазовских плавнях.

Все дружно захлопали в ладоши. Жуков привычно передернул губами и, когда восстановилась тишина, продолжал:

— Итак, наши партизанские отряды в Кубано-Черноморской области набираются силы и все смелее действуют против оперативных групп ЧК и даже частей Красной Армии, совершают налеты на советские учреждения. С каждым днем накапливается наш опыт борьбы, и мы не сложим оружия до тех пор, пока не освободим от большевизма нашу родную Кубань, а затем и всю матушку-Россию!

По гроту снова прокатились аплодисменты. Жуков достал из кармана галифе носовой платок, вытер испарину на лбу.

— Так вот… — повысил он голос. — В преддверии грядущего всенародного восстания мы должны развернуть активную агитацию среди казачьего и городского населения. Сейчас, как вы все знаете, Советская власть заменила разверстку натуральным налогом, разрешила свободную местную торговлю. Это обстоятельство, конечно, сыграет для нас отрицательную роль: многие казаки и крестьяне уже будут менее охотно идти к нам в отряд. Однако зажиточная часть населения в момент всеобщего восстания, бесспорно, будет с нами…

Матяш поднял руку:

— У меня вопрос к полковнику Жукову.

— Прошу! — сказал Козлов.

— Сколько бойцов насчитывается у хорунжего Рябоконя?

— До двухсот человек! — ответил Жуков.

«Жидковато!» — подумал Матяш.

Рябоконь лежал на топчане в своем курене. Жена возилась у затопленной печки, в люльке спал ребенок.

Вошел Дудник, подал конверт:

— Тебе письмо, Василий Федорович.

Рябоконь встал, распечатал конверт и прочел:

Хорунжему Рябоконю.

Глубокоуважаемый Василий Федорович!

Будучи еще за границей, я слышал о Ваших боевых заслугах. Став на русскую землю, я еще больше узнал о Вас, о Ваших неоценимых боевых подвигах. Когда я находился в тюрьмах Новороссийска и Краснодара, то большевики сами говорили мне о Вас. Забрав у моего отца и у меня все имущество, они начали предлагать мне заняться вылавливанием бело-зеленых. На предательскую роль Иуды я согласился, дабы дать возможность себе вырваться из цепких рук своих врагов. Под маркой советского работника мне удалось уйти в объятия камышей и лиманов Таманского отдела. Морозы, снег, дождь, а мне приходилось быть под открытым небом. Мало кто из казаков давал мне приют. Большинство из них пошло за красными. Срам, позор казачеству! Оно забыло заветы своих отцов и дедов. Я убедился, что былая твердыня и гордость Русской императорской армии — казачество под влиянием большевистских лозунгов окончательно разложилось и утратило свое первобытное значение.

Василий Федорович, быть может, Вы подумаете, что уже потеряны все надежды на светлое будущее. Нет, скажу я Вам откровенно. Вся надежда у нас на тех казаков, которые сейчас находятся за границей, да и здесь еще есть, хотя и мало. Надо терпеливо ждать десанта. Я заверяю Вас, что самое большее как через два-три месяца на Кубани высадятся экспедиционные силы под командованием генерала Улагая.

У меня всего 15 человек. Имеем лошадей, седла, но недостаточно вооружены. В нескольких боях я израсходовал почти все патроны и потерял двух самых верных боевых казаков. Не имея достаточно вооружения и принимая во внимание то, что еще преждевременно производить какие-либо крупные операции и выступления, в силу чего могло бы поплатиться своей жизнью мирное, нереволюционное казачество, я решил отойти на исходное положение и только лишь защищаться и сохранить себя и других для будущей борьбы, когда настанет момент. Лично я советовал бы и Вам не подымать преждевременно казачество, которое легко может и продать Вас, не имея поддержки извне. Вам необходимо только защищаться и сохранить себя и верных казаков для будущей недалекой работы.

Вы не должны увеличивать отряд, в противном случае большевики могут наводнить воинскими частями ту местность, где Вы оперируете. А если нас будет мало, то они не пошлют против нас воинских частей, а будут посылать милицию и комсомолистов, с которыми мы легко справимся. Пока мы не должны наступать и развивать свою операцию, дабы не понести разгрома. К тому элементу, кто будет гоняться за нашей жизнью и вообще выдавать нас, нужно применять самые суровые меры, включительно до расстрелов и поджогов имущества. Последний способ я считаю самым радикальным. А главное — не нужно верить всяким проходимцам, присылаемым большевиками против нас, ибо это может погубить нас. Не нужно никого принимать…

Желаю от души Вам успеха. Уже недалек тот час, когда мы свободно вздохнем и стряхнем с себя ненавистную нам Советскую власть и все большевистские порядки!

Пишите мне через Т. П. Пока, будьте здоровы, готов всегда к услугам.

23 июня 1921 года.