Петр Радченко - На заре

В ту же ночь первая опергруппа устроила засаду на Черном ерике, под Староджерелиевской [890] Ерик Черный — протока, соединяющая лиманы Круглый-Сладкий (через него лиман Глубокий) и Гусячий (Гусиный, через него лиман Сладкий). Ближайшая станица от Черного ерика — Черноерковская, имела до 1925 статус поселка (относился к станице Петровская) и расположена на берегах ерика Терноватого, впадающего в ерик Черный в хуторе Черноерковский (сейчас — Черный Ерик). Станица Староджерелиевская расположена на 40 км к востоку и отделена от Черного ерика рядом станиц, рекой Протокой и плавнями по обе стороны от нее. А вот дальше, в нескольких километрах на восток, протекает Ангелинский ерик (сейчас — ручей). Таким образом, место размещения засады остается на совести автора. — прим. Гриня . В четыре часа утра чекисты обнаружили девять бандитов, пробиравшихся в станицу, и открыли по ним огонь. В перестрелке был убит фуражир банды Рябоконя — житель станицы Полтавской, захвачены три винтовки, один револьвер, одна бомба, две арбы и лошади.

Засады были устроены в плавнях и под Приморско-Ахтарской. Утром два чоновца доставили в Совет связанного Маслова. Увидев за столом председателя Аншамаху, бандит не поверил своим глазам, пробормотал ошалело:

— Ты, Терентий Артемович? Чи с того света явился?

— Садись, Корней Анисимович. — Аншамаха указал на стул. — А то ты, видать, это самое… дюже утомился с дороги.

Маслов опустился на стул и, все еще не веря своим глазам, спросил:

— Как же это ты не сгорел?

— А вот так, — отозвался Аншамаха.

— Ей-богу, чудо какое-то… — дернул плечом Маслов.

Аншамаха заглянул ему в глаза и с презрением бросил:

— Никаких чудес, Корней Анисимович! Аншамаха под пулями своих врагов не гибнет, в могиле оживает и вылазит из нее, как видишь, невредим, в море не тонет, в огне не горит… — Он отошел в угол кабинета и оттуда продолжал: — Ты видел, это самое… дыру в стене конюшни, что была пристроена к хате?

— Ну, бачил…

— А большую кучу перепрелого навоза около той дырки тоже видел?

— Бачил.

— А ты знаешь, что навоз горит плохо? [891] Использовать навоз как топливо можно исключительно в хорошо просушенном виде. — прим. Гриня

— Знаю…

— Ну, и я про то знаю, — сказал Аншамаха. — Вот я, это самое, зарылся в ту кучу и спасся от огня! Правда, душновато только было и припекало мне подошвы, но я терпел.

— Значит, ты слышал, как мы тебя поминали?

— А как же! Все слышал!

Маслов опустил голову, проговорил подавленно:

— Недаром тебя двужильным называют.

Серое, неприветливое небо дышало холодом, солнце пряталось за тяжелыми низкими тучами, и по ночам оседали заморозки, лужи покрывались тонкой пленкой льда. С деревьев сыпались увядшие листья, устилали сады и леса пушистыми пестрыми коврами.

Рябоконь вышел из куреня, покосился на хмурое небо, крикнул часовому:

— Дудника ко мне!

Когда тот явился, Рябоконь сказал ему:

— Ты вот что… сообщи всем командирам, чтобы они послезавтра, 28 декабря, сосредоточили свои сотни у Сладкого гирла для налета на Ачуев.

Прошло два дня. Все четыре сотни собрались у Сладкого гирла, но напасть на Ачуевские рыбные промыслы не смогли: Рябоконь получил от своих агентов сообщение, что промыслы сильно охраняются. В то же время из Гривенской пришло донесение о том, что туда прибыл из Краснодара пароход «Роза Люксембург», на который уже грузится продовольствие для Красной Армии.

Пароход «Роза Люксембург» стоял на Гривенской пристани, готовый к отплытию… Неожиданно из камышей выскочила банда и начала громить его.

Жебрак тотчас же связался со Славянской по телефону [892] Нет, я не оспариваю. Телефонная связь на Кубани до революции была, возможно существовала и связь между отдельными станицами, и даже допускаю, что бандиты её бережно хранили — вдруг самим пригодится… Но дальше этот эпизод без комментариев — там еще много чего смешного. Для информации — расстояние по реке Протоке от Славянской до Гривенской — 65 км. От Гривенской до хутора Забойского, где на Протоке имелись острова (соответсвенно и рукава), и напротив которого располагалась гряда Васильченко — 14 км, дальше до Славянской считайте сами, и это уже против течения (с пароходом на буксире). — прим. Гриня , попросил помощь и со своими незначительными силами вступил в бой с бандой.

Славянский чоновский батальон срочно выделил сорок коммунистов под командованием помвоенкома Высоцкого, который с двумя пулеметами немедля направился в Гривенскую на пароходе «Кочегар».

Шел мелкий снег, морозило. На палубе бойцы выбивали частую дробь промерзлыми сапогами. Северный ветер рвал на них шинели, бил снегом в лицо, а через некоторое время стал доносить и далекие пулеметные, винтовочные выстрелы от разгоревшегося боя между Гривенским чоновским отрядом и бандой Рябоконя. «Кочегар» напрягал все свои силы, шел с удвоенной скоростью по течению реки. Выстрелы становились все слышнее…

Но вот они стихли… Наконец показалась и Гривенская. Кругом серо, пусто. Плотно прижавшись к берегу, сиротливо стоит «Роза Люксембург». Резкий гудок «Кочегара» поплыл над притихшей станицей.

На пристани появилось несколько человек из местной администрации. Потом прибыли и Жебрак с Селиашвили и тремя чекистами. «Кочегар» пришвартовался к «Розе Люксембург».

Жебрак крепко пожал руку Высоцкому.

— Спасибо, товарищ, что не задержались. Не успел Рябоконь развернуться, удрал.

— Надо срочно отправить груз в Славянскую, — сказал Селиашвили. — Чего доброго, банда может повторить налет.

— Теперь не рискнет, — ответил Высоцкий.

— От Рябоконя всего можно ожидать, — заметил Жебрак.

Через полчаса «Кочегар» взял на буксир «Розу Люксембург» и, шумно разбивая воды колесами, с потугой двинулся обратно вверх по реке.

Волнуется Протока, гнется сухой камыш под ударами пронизывающего ветра. В капитанской рубке Жебрак и Высоцкий. На капитанском мостике седоусый шкипер. Наблюдатели зорко всматриваются в камыши.

Приблизились к излучине. В глубине плавней появились какие-то черные точки. Шкипер вызвал Высоцкого, указал на эти подозрительные предметы.

— Что это, по-вашему?

— Может, скот?

— Ну какой же скот зимой.

— Что же тогда?

— Гряду Васильченко проходим, — пояснил шкипер. — Самое бандитское место. На всякий случай надо быть начеку.

Его опасения подтвердились. В морозном воздухе затрещали винтовочные выстрелы.

Высоцкий подал команду:

— В ружье!

Чоновцы быстро заняли места вдоль бортов парохода. С кормы раз, другой прострочил пулемет.

— Полный вперед! — крикнул в машинное отделение шкипер.