Ян Неруда - Стихотворения. Рассказы Малостранские повести Очерки и статьи

В понедельник произошло нечто, «чего не едят постом», по выражению босяков. А именно — свадьба, настоящая свадьба!

Супруги Мареки после десятилетнего счастливого «супружества» вступали в законный брак. Другими словами, как уже уразумел внимательный читатель, они перешли из «второго» в «первый» класс. Торжество было невиданное. На участке не только целый день играла шарманка — все «австралийское» босячество сопровождало жениха с невестой до самой деревни. Свидетелями были сам пан инженер и Адам, любимый из десятников. На женихе был новый синий сюртук, невеста нарядилась в новехонькую серую юбку с оборками и серую кофточку со вздутыми рукавами: эти могут разрешить себе обновки, они — «порядочные», у них накоплена малая толика деньжат. Шафером был девятилетний их сын Тонда, подружкой — семилетняя дочурка Барушка. Весело вели они к алтарю собственных родителей. Однако веселье Тонды скоро кончилось. Кто-то вбил ему в голову, что он должен петь какую-нибудь свадебную песню, и научил мальчика одной из них; и вот, едва процессия тронулась, Тонда затянул:

и тут же получил подзатыльник от щедрой руки жениха-отца. Но — эка невидаль, подзатыльник!..

Во вторник приходил из города жандарм за Адамом. Бедняга Адам! Его уже два раза приглашали в суд — он должен отсидеть сутки, и «не знает, за что». Месяц назад он был в деревне на танцах, и там слегка подрался: одного выбросил за двери, другого сшиб под стол, третьему разбил голову — так неужто за это?! На суде Адам признал, что «он ему проветрил башку» и думал, что на этом все и покончено между ним и помощником судьи, как это принято среди порядочных людей, — а тут вдруг садись на сутки! И за то, что он не явился в назначенный день, то есть вчера, сегодня заявился сюда полицейский! Прежде всего он спросил, где инженер; инженер куда-то делся, никто не знал, где он. Тогда жандарм осведомился, где Адам; Адама, оказывается, никто и не знал. Вот еще Комарек мог бы знать Адама, но нет, пожалуй, и не Адама, а Франту Шнопхоуна.

— А какой он из себя? — полюбопытствовал кто-то.

— Да что я, знаком с ним, что ли?! — взорвался жандарм.

— Во-во, как раз такой тут и пробегал, в точности такой — до того спешил, что все мозоли порастерял; коль побежите за ним, еще догоните!

Все стали «хороводом» вокруг жандарма — один свистел, другой визжал, третий ухал, четвертый лупил лопатой по бочке, как по турецкому барабану, пятый швырял об камни черепки, уже раздался клич: «Валяй, ребята!» — и, пожалуй, изваляли бы ребята жандарма на совесть, не подоспей тут инженер. Взял он его за руку и увел к себе. Успокоив по возможности оскорбленного блюстителя, инженер напоил его, обещал, что послезавтра Адам непременно явится для отсидки, и даже проводил жандарма немного. Мрачный вернулся инженер, упрекая всех, что они хотят втравить его в неприятности с властями.

— Адам, послезавтра вы должны отправиться туда — поняли? Иначе мы друг другу не подойдем.

Адам кивнул головой — ладно, мол. Когда же инженер удалился, он махнул рукой и сказал, обращаясь ко всем:

— Пусть меня черт заберет, если я не проведу панов — или я не Адам!

Среда пропела свою балладу еще на рассвете. Столько брани, верно, никогда еще не лилось из уст одного человека, сколько босяк Мартинка высыпал перед восходом солнца на босяка Башту. А Башта, который обычно за словом в карман не лезет, сегодня почти не отвечал. Так только, вставит порой словечко или пожмет плечами и скажет: «Н-ну-у!» Зато обступившие их «австралийцы» от смеху еле держались на ногах.

Мартинка и Башта — уже много лет неразлучные друзья, но вчера они все же поругались в своем логовище. Дело в том, что Башта снимает квартиру у Мартинки. То, что он не платит за квартиру, — наплевать, но он, лентяй, палец о палец ударить не желает: отказывается ходить в лес за мхом, даже помочь законопатить щели и то не согласен. Мартинка разозлился и выставил Башту. Зимней ночью оставил его без крова, без денег на водку!

Самуэл Проут. Тынская улица.

Башта ходил вокруг логовища, как кошка, останавливался, слушал, потом вдруг нагнулся, исчез в двери и появился снова, неся в руках кафтан, штаны и башмаки Мартинки: заложит все это в деревне, и так далее…

Рано утром Башта уже снова был на своем месте, ожидая, что сделает дорогой друг. Из логовища первым долгом вырвался поток ужасных проклятий, затем высунулась лохматая голова; Мартинка озирался во все стороны, пока не увидел спокойно ожидающего Башту.

И пошло! Ругательства летели, как камни. А Башта все — ни слова; наконец он вздохнул:

— Н-ну, все же не по-христиански ты поступил — выставил друга на мороз, да еще без крейцера!

— И ты заложил вещи?!

Башта грустно кивнул.

— Где?

— В деревне.

— Как же я теперь туда попаду?

— А кто ж его знает?

Снова брань. Наконец пришел судья Зоубек и велел Баште посадить полуголого Мартинку себе на спину и донести его до деревни. И после этого помириться. Башта еще поломался, но Мартинка обещал полное прощение и три «половинки». Тогда Башта взвалил приятеля на спину. Мартинка вдруг ощутил прилив юмора, остальные босяки — тоже, одни вскочили на спину другим, и тут уже целый эскадрон с диким гиканьем помчался к деревне…

Четверг. В этот день Адам доказал, кто кого перехитрит — паны его или он панов. О, Адам — он себе на уме! Выбрал он молодого, достаточно прилично одетого босяка, заплатил ему пятерку, вручил свою повестку — и босяк Друбек отсидит эти сутки за Адама!

Босяк Друбек — парень такой, что залюбуешься. В армии он был капралом, отслужил и вернулся домой к родителям. Но не повезло ему, ибо отец его был дегтярем. Однажды послал старый Друбек молодого Друбека в местечко с бочонком колесной мази. День был жаркий. Парень вспотел, устал и остановился по дороге в босяцкой корчме.

Здесь шла карточная игра, и молодой Друбек принял в ней участие. Но когда он подсаживался к играющим, то не знал, естественно, что к вечеру этого памятного дня босяки будут разыскивать по всем чердакам и сеновалам босяка Мркоша, — который весь день самоотверженно держал банк, — чтобы его убить. Слишком поздно узнал Друбек, что Мркош приносил из местечка корчмарю совершенно новые карты, которые, правда, успел уже кто-то отметить очень точно и гармонично, под цвет узоров на рубашке. Так случилось, что бочонок с колесной мазью не дошел до местечка, а Друбек уже не вернулся к отцу.