Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

29 ноября. Понедельник.Во время обычного (по понедельникам) приема в канцелярии Военного министерства получил от государя приказание быть во дворце в первом часу на совещании с государственным канцлером в присутствии наследника цесаревича и графа Адлерберга. Пришли телеграммы из Константинополя и Лондона: между Игнатьевым и лордом Солсбери почти достигнуто соглашение о программе автономии не только для Болгарии, но и для Боснии и Герцеговины. Остается все-таки разномыслие относительно средств выполнения этой программы: англичане настаивают на своей нелепой идее о формировании вооруженной стражи в 3 тысячи человек из голландцев, бельгийцев и швейцарцев. Князь Горчаков и Игнатьев, кажется, склонны к уступке и в этом пункте. Но, по всем вероятиям, если бы даже мы и показали вид согласия на чудовищную комбинацию, самый опыт исполнения укажет несообразность ее, и тогда, может быть, конференция вынуждена будет обратиться к более серьезным мерам, ныне упорно отвергаемым.

В одной из телеграмм Игнатьева упоминается о воинственном настроении турок, которые будто бы сами готовы объявить нам войну. По этому поводу государь напомнил о прежней, заключенной между тремя императорами секретной конвенции, на основании которой в случае нападения на кого-либо из них прочие двое должны прийти на помощь. Канцлер возразил, что в настоящем случае не стоит прибегать к помощи союзников, поскольку Россия достаточно сильна, чтобы одной справиться с турками. Притом князь Горчаков выразил сомнение в практическом значении этой конвенции.

Возражения эти явно не понравились государю, который придает конвенции какую-то особенную важность. В первый раз, когда он объявил мне, под величайшим секретом, о существовании этой конвенции, я также выразил сомнение в практической ее применимости, указав на ту же слабую сторону, которую сегодня выставил и канцлер, а именно: в конституционных государствах секретное обязательство, данное лично монархом, может остаться мертвой буквой.

Сегодня был у меня Маринович, уполномоченный от сербского князя. Мы довольно долго и откровенно беседовали о настоящем положении дел, и мне показалось, что он сам мало надеется на успешный для Сербии исход борьбы; он разочарован и пал духом. Заезжал я к бухарскому посольству с визитом; и сыновья эмира, и посол рассыпались в учтивостях и выражениях благодарности.

После продолжительного перерыва в сношениях с Южным берегом Крыма наконец получил сегодня телеграмму от жены, которая извещает, что должна еще повременить с выездом из Крыма. Только через несколько дней восстановится движение по железной дороге.

2 декабря. Четверг.Во вторник происходил во дворце парадный обед для андреевских кавалеров. В Петербурге оказалось шестнадцать кавалеров, из коих половина – больные.

В среду провел утро в учебных заведениях на Выборгской стороне, а потом – в заседании Военного совета.

Сегодня после своего доклада присутствовал при докладе князя Горчакова, а потом заехал к нему, чтобы прочесть некоторые вновь полученные бумаги, преимущественно из Вены. Переговоры Новикова с Андраши о конвенции приняли весьма раздражительный характер; Андраши ставит условия невозможные. И канцлер, и сам государь уже приходят к тому заключению, что лучше совсем прервать эти переговоры и учтивым образом заявить австрийцам, что мы обойдемся без всякой конвенции. Такое решение может быть несколько рискованно, ибо, в случае вступления нашей армии в Турцию без предварительного соглашения с Австрией, мы будем всегда в тревожном ожидании какой-нибудь с ее стороны злостной проделки. На охрану со стороны Германии – также плохая надежда.

Все толкуют о мирном обороте дел; почти уверены, что войны не будет. Что касается меня, то я вовсе не обольщаюсь сговорчивостью лорда Солсбери и первыми удовлетворительными результатами предварительных совещаний в Константинополе. Если даже и сойдутся в программе местной автономии, несмотря на оппозицию Австрии, то еще впереди два камня преткновения: во-первых, поддастся ли сама Порта решению Европы, а во-вторых, какие примут меры для исполнения решений конференции, с согласия ли Порты или даже вопреки ее воле. На этом-то и произойдет fiasco . Можно ли, в самом деле, серьезно верить, что Болгария будет организована и устроена каким-нибудь бельгийским или швейцарским генералом с 3 тысячами вооруженной стражи из бельгийцев?! Неужели лорд Солсбери и все его коллеги сами верят успешному результату такой нелепой комбинации?

Вечером был первый парадный прием у германского посла генерала Швейница; съезд был большой. Все почти, с кем только ни случилось мне обменяться несколькими словами, неизменно начинали разговор с вопроса, что думаю я о войне или мире, и затем восхваляли успешный ход мобилизации армии. Как будто все дивятся чему-то неожиданному. Многие откровенно и простодушно замечают: да как же говорили, будто всё так дурно у нас по военной части, а теперь оказывается, напротив, всё в порядке и готовности. Некоторые добродушно подходят ко мне с поздравлениями.

6 декабря. Понедельник.Всякий день продолжаются у государя совещания по политическим делам. В Константинополе Игнатьев ведет дело удачно: во всех главных пунктах программы достигнуто соглашение, несмотря на противодействие со стороны Австрии и безучастие германского уполномоченного. Отношения наши с Австрией сделались очень натянутыми; государь недоволен и Германией, которая не оказывает того давления на Австрию, которое было обещано.

Сегодня, после поздравлений в Аничковом дворце (Николин день), сошлись мы опять на совещание у государя; на этот раз участвовал и великий князь Константин Николаевич. Государь был не в духе: несмотря на последние успокоительные телеграммы Игнатьева, он потерял надежду на мирный исход дела, так как уже усвоил себе мысль, что без занятия Болгарии русскими войсками не может быть удовлетворительного решения вопроса. Все другие предлагаемые на конференциях комбинации представляются государю не только вздорными фантазиями, но даже посягательством на честь и достоинство России.

Князь Горчаков старается удерживать государя от слишком поспешных решений в воинственном смысле, но возражения канцлера только раздражают его величество. Сегодня коснулись вопроса о продлении перемирия, которое истекает через две недели; а между тем в Сербии ничего еще не сделано для устройства обороны. Генеральный консул в Белграде Карцов, только что возвратившийся туда, телеграфирует, что нашел лишь полное расстройство и возмущен обращением сербского правительства с нашими добровольцами. Со своей стороны, Игнатьев в одной из вчерашних телеграмм убеждает не ставить вопроса о занятии Болгарии русскими войсками как conditio sine qua non [106] Непременное условие ( лат. ). – Прим. ред. , он предостерегает от больших трудностей и риска зимней кампании.