Эрнст Гофман - Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

Князь сунул старой Лизе два золотых, и камергеры должны были засунуть себе в карманы несколько связок лука. Даже более того, он потребовал, чтобы никто, кроме Лизы, не поставлял лук для княжеских завтраков. Таким образом, мать маленького Цахеса, не будучи богатой, избавилась от всей своей нужды и горя и, конечно, хорошо было, что ей помогло волшебство доброй феи Розабельвэрде.

Похороны министра Циннобера были из самых пышных, какие только бывали в Кэрепесе. Князь и все кавалеры Зеленого Тигра следовали за телом в глубоком трауре. Все колокола звонили и даже стреляли много раз из обеих мортир, которые князь купил за большие деньги для фейерверков. Весь народ плакал и жаловался, что государство потеряло свою лучшую поддержку, и у кормила правления больше не будет человека с таким глубоким умом, таким великодушием, кротостью и неутомимым рвением к общественному благу, как был Циннобер.

И действительно, потеря эта была невознаградима, так как никогда уже не было министра, которому так впору пришелся орден Зеленого Тигра с двадцатью пуговицами, как покойному незабвенному Цинноберу.

Печальная просьба автора. – О том, как успокоился профессор Мош Тэрпин, а Кандида никогда не должна была досадовать. – О том, как золотой жук жужжал что-то в ухо Проспэру Альпанусу, тот распростился со всеми, а Бальтазар был счастливым мужем.

Теперь дело дошло до того, что тот, кто написал для тебя эти страницы, любезный читатель, будет перед тобой заискивать и при этом чувствовать страх и печаль. Очень много знает он еще о замечательных деяниях маленького Циннобера и, так как, вообще говоря, его неудержимо влечет к повествованию, он с истинным удовольствием рассказал бы тебе это все, о, читатель! Но, бросив взгляд на все те события, которые были уже в девяти главах, он прекрасно чувствует, что в них было уже столько чудесного, безумного и противоположного здравому смыслу, что если он нагородит их еще больше, ему может грозить опасность, злоупотребив твоим снисхождением, совсем испортить свои отношения с тобой, любезный читатель. В той печали и страхе, которые внезапно сжали его душу, как только он написал слова: «Последняя глава», он просит тебя, чтобы ты со свободным веселым чувством смотрел на странные образы, созданные поэтом по милости призрачного духа, называемого фантазус, странному и причудливому существу, которому он, быть может, слишком поддался. Не сетуй же ни на поэта, ни на причудливого духа!

Если ты, любезный читатель, не раз улыбнулся в душе, читая эти страницы, то ты был в том самом настроении, которого хотел вызвать сочинитель, и в таком случае он надеется, что ты многое примешь в хорошую сторону.

Собственно говоря, история эта могла бы кончиться трагической смертью маленького Циннобера. Но разве не приятнее, когда вместо печальных похорон в конце рассказа бывает веселая свадьба?

Подумаем же теперь о прелестной Кандиде и о счастливом Бальтазаре.

Профессор Мош Тэрпин был, вообще говоря, просвещенный и знающий свет человек, который, следуя мудрой поговорке «Nil admirari» (ничему не удивляться), уже много, много лет не удивлялся ничему в мире. Но теперь случилось, что он, отложив всю свою мудрость, должен был все больше и больше удивляться. Так что, наконец, он стал жаловаться, что он не знает больше, действительно ли он профессор Мош Тэрппин, который когда-то управлял департаментом естественных наук в государстве, и действительно ли он ходит головой вверх на своих ногах.

Во-первых, он удивился, когда Бальтазар представил ему доктора Проспэра Альпануса, как своего дядю, а тот представил ему дарственную запись, в силу которой Бальтазар делался владельцем загородного дома, лежащего за час расстояния от Кэрепеса, вместе с лесом, лугами и пашнями. И тут же, едва веря глазам своим, профессор увидел в инвентаре перечисление дорогих предметов и даже золотых и серебряных вещей, ценность которых значительно превосходила богатство княжеского казначейства. Затем удивился он, когда посмотрел сквозь стеклышко Бальтазара на великолепный гроб, в котором лежал Циннобер, и ему сейчас же представилось, что никогда не было министра Циннобера, а был только маленький, неуклюжий, кривляющийся карлик, которого ошибочно принимали за умного и мудрого министра Циннобера. Но до высшей степени дошло удивление Моша Тэрпина, когда Проспэр Альпанус водил его по загородному дому, показывал ему свою библиотеку и другие удивительные вещи и даже проделывал некоторые очень приятные эксперименты над странными растениями и животными.

Профессору пришло в голову, что его знание природы ровно ничего не значит, и он сидит в каком-то чудном и пестром мире чудес, как бы заключенный в яйце. Эта мысль до такой степени его беспокоила, что он начал, наконец, плакать и жаловаться, как ребенок. Тогда Бальтазар повел его в обширный винный погреб, где он увидел блестящие бочки и сверкающие бутылки. Бальтазар полагал, что здесь он мог исследовать вина еще лучше, чем в княжеском погребе, а в чудном парке мог изучать природу.

Это успокоило профессора.

Свадьба Бальтазара была отпразднована в загородном доме. Сам он, друзья Фабиан и Пульхер, все поражались удивительной красотой Кандиды и той волшебной прелестью, которая была во всей ее одежде, во всем существе. И это было действительно волшебство, потому что все произошло оттого, что фея Розабельвэрде, забыв весь свой гнев, явилась на свадьбу в качестве надзирательницы фон-Розеншён и сама одела невесту, украсив ее самыми дивными великолепными розами. Известно, что наряд должен быть хорош, если фея приложит к нему руку. Кроме того, Розабельвэрде надела на шею прелестной невесты великолепное сверкающее ожерелье, которое имело особое магическое действие, заключавшееся в том, что стоило его надеть, чтобы никогда не досадовать ни на какие мелочи: на плохо завязанную ленту, неудавшийся головной убор, пятно на белье, и вообще никогда не испытывать досады. Эта особенность, происходившая от ожерелья, разливала по лицу Кандиды какую-то особенную веселость и прелесть.

Молодая пара была на седьмом небе блаженства, а тайный и мудрый волшебник Альпанус так прекрасно устроил, что близкие друзья, собравшиеся на свадьбу, тоже не были забыты. Проспэр Альпанус и Розабельвэрде оба позаботились о том, чтобы день свадьбы ознаменовался прекраснейшими чудесами. Из кустов и деревьев всюду неслись самые нежные песни любви и везде поднимались сияющие столы с великолепнейшими яствами, отягченные хрустальными сосудами, из которых струилось благороднейшее вино, вливавшее пламя жизни по жилам гостей.

Спустилась ночь; тогда раскинулись по всему парку сверкающие радуги и показались сияющие птицы и насекомые, порхавшие там и сям, и от трепетания их крыльев взлетали миллионы искр, составляя в вечном движении разные дивные образы, которые носились и танцевали в воздухе, пропадая в кустах. При этом громче зазвучала музыка леса, и к ней присоединился ночной ветер, таинственно шепча и навевая сладостный запах.