Георгий Караславов - Избранное. Том второй

Фика развернул какие-то листки, медленно и внятно прочитал их, а потом начались споры и обсуждения. Больше всего говорили о безработице, о налогах и дороговизне. А потом заговорили о войне.

— Что, будет война? — тихонько спросил Казак.

— Будет, — кратко ответил Митко Эсемов.

— Скоро?

— В Китае уже началась… Запросто может и к нам перекинуться.

— С кем же будем драться?

— С Россией.

— Как бы не так!.. Против России я стрелять не буду!

Казаку хотелось сказать еще что-нибудь против войны с Россией, но тут заговорил Найдю Штерев и он увлекся его речью. Казак никогда бы не поверил, что этот щупленький, невзрачный человечек может говорить так гладко, уверенно и твердо. Найдю говорил недолго, но Казак понял его лучше, чем других. Он понял, что над ними есть в Софии нечто огромное и всемогущее, что направляет их и учит как бороться. Оттуда приходят эти листки с поучениями и там хотят услышать, что думают низы — такие вот люди, собирающиеся в мастерских, дворах и сараях, среди стружек, мусора и соломы…

Когда листки обсудили, Фика заговорил о членских взносах и стал еще более серьезным. Казак уже знал, что такое членский взнос. Деян записал его в свою партию и в прошлом году удержал с него взнос. Сумма была пустяковая, и Казак ничего не сказал, но ему было немного обидно, потому что он не знал, что с него удерживают и куда пойдут деньги… Теперь он начал понимать.

— Товарищи, — с ноткой раздражения сказал Фика и глаза его заблестели, — членские взносы надо платить регулярно и сознательно, без нажима и упрашиваний, потому что на них существует наша партия…

— И они напоминают, если кто забыл, что ты член партии, — дополнил Найдю Штерев.

— …Да… Но кое-кто недооценивает организационное значение взносов… Платить членские взносы — первейшая обязанность членов партии.

«Само собой», — подумал Казак. Дело было яснее ясного, и он недоумевал, почему Фика так старается и горячится. Он был очень удивлен, когда Фика прочитал список должников. В нем числились чуть ли не все партийцы.

Молча стиснув губы, Фика ждал объяснений. Глубокая складка пролегла между его лохматыми, черными бровями.

— Денег нет у людей… кризис… — промямлил Эсемов.

Из своего угла снова поднялся Найдю Штерев, вскинув по-змеиному свою маленькую пепельно-седую голову. Глаза его живо забегали, и Казака словно громом ударило, когда он увидел, как преобразился этот человек. Найдю хрипло прокашлялся, огладил ладонью свои ржавые усы и указал пальцем на Фику:

— Ты, как секретарь ячейки, отвечаешь за это безобразие с членскими взносами!

«Смотри-ка на него!» — изумлялся Казак.

— Ты виноват, — настаивал Найдю, — потому что не спрашивал с каждого!

— Как не спрашивал, спрашивал! — сердито возразил Фика. — Я, дорогой товарищ, секретарь, а не податный инспектор, чтобы гоняться за вами…

«Здорово ответил!» — подумал Казак.

— Сознательный партиец может стать и податным, если нужно, — спокойно возразил Найдю. — Плохо то, что у тебя нет плана…

— Какого еще плана? — так же сердито, с оттенком удивления спросил Фика. — Если у людей нет денег, хоть сотню планов составь, толку не будет…

Казак даже разозлился на этого рыжего карлика… Кого собрался учить — самого Фику!

— Именно поэтому ты и должен иметь план.

— Ну, ладно, — вступил в спор Трифон Пантов, — допустим, у товарища Филиппа нет плана. Предложи свой, а мы посмотрим!

— Товарищи, — начал Найдю, окинув собравшихся загоревшимися глазами, — верно, что денег нет, и не нам, партийцам и коммунистам, отрицать это. Но я не верю, что никому из вас ни разу не перепадало по двадцать-тридцать левов. Кто возразит? Каждое лето у нас в деревне бывает три-четыре ярмарки или престольных праздника. Каждый из нас крутит-вертит, а прижмет лев-другой, чтобы отметить праздник. И на что потратит? На пустяки. Шербету выпить — лев, рахат-лукуму отведать — лев, орешков погрызть — лев. Глядь, и разбросал десятку на ребячьи прихоти, а потребуй у такого пять левов на взнос, сразу же захнычет: «Кризис! Нужда! Нищета!»

Найдю остановился перевести дух. Партийцы посмотрели друг на друга и широко заулыбались. Фика выглядел озабоченным, словно с трудом вспоминал о важном, не выполненном вовремя деле. Казак лишь хлопал глазами. Удивительно было, как такой щуплый, неприметный, серенький человечек может говорить так гладко и едко, словно адвокат.

— Так, товарищи, бывает летом. А зимой каждый из нас раз десять ездит на базар в город. И возвращается не с пустыми руками. Жена купит ситчику, что-нибудь для детишек, а муж разгуляется — то бузы выпьет, то халвой полакомится, городского хлебца купит, глядь, и копченую скумбрийку прихватит…

— Но ведь и нам хочется себя потешить, Найдю! — воскликнул Марко Гешев. Все рассмеялись, словно каждый собирался сказать то же самое, но Марко всех опередил. Только Найдю молчал, хмурый и холодный.

— Если партиец ни в грош не ставит свой первейший партийный долг и тешит себя тухлой скумбрией, на нем надо поставить крест, пусть развлекается, пока не упреет его классово несознательная башка…

Найдю поджал губы и обвел взглядом помрачневшие лица партийцев. Никто его взгляда не встретил. Только Казак смотрел на него в оба своими большими светлыми глазами.

— Прежде всего, — продолжал Найдю, — виноваты те партийцы, которые еще не доросли до того, чтоб не надо было из-за каждой мелочи за ними гоняться. А затем вина падает на секретаря ячейки. Если он будет ловить должников в подходящие моменты и брать с них по пять левов, он приучит их к порядку, да и работа не будет хромать. Если кто задолжает за десять месяцев, трудно найти в кармане сразу пятьдесят левов. А если и найдутся, еще труднее их отдать. Попробуй спроси с некоторых задолжавших партийцев. Сразу начнут жаться, как перед процентщиком или податным…

Найдю умолк. Все смотрели на него как нашкодившие дети, которые с благодарностью слушают, как их слегка журят за серьезный, тяжелый проступок.

— Правильно… Что верно, то верно… распустились мы… — промямлил Петко Минин.

— Хорошо, что хоть признаемся, — воскликнул Дишлийче, разряжая неприятную, тягостную обстановку.

— Признаемся, но не выполняем, — буркнул Трифон Пантов.

— Товарищи, — словно очнулся Фика, — высказывание товарища Найдю правильное, по существу, но нельзя все сваливать на одного — какой бы он ни был расторопный и языкатый, ему не под силу одному справиться с делом… И вот я спрашиваю, товарищи, где был партийный комитет, и только ли секретарь ячейки должен отвечать?

Найдю тотчас поднялся с места.

— Правильно, товарищи! Скажу еще: не только члены партийного комитета, но и все настоящие партийцы ответственны за прорыв и задолженность партийной ячейки. Но это всего лишь моральная ответственность. Организационная ответственность целиком надает на секретаря, и прежде всего на него, а затем уже на членов партийного комитета.