Георгий Караславов - Избранное. Том первый

Последнее время старуха все дольше и дольше засиживалась в подполье. Несколько раз, разговаривая с матерью, Иван замечал, что от нее пахнет вином. Но он ничего не говорил ей, только покачивал головой и усмехался. Ему не нравилось, что мать стала пить, но вместе с тем это успокаивало его. «Старуха ведь, хочется ей выпить!» — оправдывал он ее. Заметила все и Тошка, но только подумала: «Пускай хлещет сколько душе угодно, лишь бы меня не трогала!» «Вина ведь немного, — думал Иван, — едва до Нового года хватит».

— Что ты там сидишь в этой дыре, еще простынешь, — заворчал он как-то на мать.

— Дело есть, — виновато ответила она и отвернулась.

«Знаю я это дело», — подумал он и бросил на нее строгий взгляд.

Как-то раз Тошка вздумала что-то достать из старухиного сундука — туда она иногда складывала одежонку Пете. Но сундук оказался запертым на замок. «Зачем она его заперла? — с грустью подумала Тошка и оглянулась кругом. — Она от меня что-то скрывает! А что ей скрывать? Как будто я не знаю всей ее рухляди!»

Сундук был вместительный, грубой работы и походил на короб для винограда. Он был окрашен под орех и на лицевой стороне разрисован узором из цветов. Во многих местах краска облупилась, но среди цветов все еще была ясно видна дата — 1896 г. Тошка всегда помнила этот сундук таким, но еще ни разу в него не всматривалась. Сейчас, увидев его запертым, она принялась его осматривать так внимательно, как если бы увидела его впервые. Почему старуха заперла сундук? Тошка знала, что в нем лежит только немного шерстяной пряжи, старая вязаная фуфайка да кое-какие ни на что не годные тряпки. Ей хотелось распустить фуфайку и, добавив новых шерстяных ниток, связать что-нибудь для Пете. Надо было пересмотреть и его рубашки, чтобы потеплее одеть его к зиме. Холода уже наступили, а ребенок остался голеньким, как селезень. Не хотелось Тошке идти к свекрови, но пришлось. И она спросила осторожно:

— Мама, у тебя в сундуке лежит немножко шерстяной пряжи, а еще старая фуфайка, так не связать ли мне из них что-нибудь для Пете?

— Свяжи, невестка, свяжи! — ответила старуха, кивнув, и отложила пряслицу. — Погоди, я тебе сейчас все принесу.

— Лежат там и две его рваные рубашки, надо бы мне их починить, — добавила Тошка.

— Я и их принесу, — поспешно сказала старуха.

«Чего это она хитрит? — с грустью думала Тошка, глядя на нее. — Что ей от меня скрывать? Ну что я могу у нее украсть?»

Раз в два-три дня старуха стала уходить в гости к сестре. И всегда брала с собой Пете. Долго она там не оставалась, а все-таки Тошка радовалась, что ее оставляют одну в доме — значит, доверяют ей, как и в прежнее время… Только вот сундук старуха стала запирать… Случалось, что, когда вся домашняя работа заканчивалась, старуха ласково говорила снохе:

— Сходи куда-нибудь, молодка, проветрись… Все дома сидишь, все дома.

— Куда же мне пойти, мама?

— Куда пойти? К родне какой-нибудь, к соседям… Да вот вчера про тебя тетки Кинины снохи спрашивали: «Почему, говорят, не заходит к нам?..» Петровица надумала связать себе безрукавку на манер твоей, так хочет, чтобы ты ей показала как.

— Ну что ж, пойду покажу.

— Сходи, сходи, а то ведь дома, сколько ни хозяйничай, все равно всего не переделаешь…

Тошка радовалась. «Может, обошлась старуха, — думала она. — А какая была еще недавно — угрюмая, надутая, точно ей снег на голову сыплется!» Но и теперь в голосе старухи звучало что-то сухое, злое, губы ее были всегда поджаты, глаза глядели холодно и неприязненно. И особенно смущало Тошку то, что старуха избегала смотреть ей прямо в глаза. «Почему она всегда голову опускает, когда говорит со мной? — недоумевала Тошка. — А стоит отвернуться, как сразу же на меня уставится…» Несколько раз Тошка подмечала, что свекровь смотрит на нее злобно, словно с дурным умыслом. Один раз она увидела это злое лицо отраженным в стекле открытого окна, другой раз — в зеркальце. Но как только Тошка повертывалась к старухе, та опускала голову и с каким-то виноватым видом обдергивала свой черный платок. «Только бы она мне душу не выматывала, — думала Тошка. — А там пускай на меня глаза пялит как хочет».

Как-то раз, делая уборку, Тошка вынесла из дома сундучок с книгами Минчо и поставила его под навесом. В это время Иван шел к мякиннику за соломой, увидел сундучок, бросил свою корзину и с любопытством принялся рыться в пропыленных книгах. Их было немного, всего десятка три, и на титульном листе каждой книжки Минчо написал свое имя. Иван посмотрел на мелкие, разборчиво написанные буквы, составлявшие имя его старшего брата, и на миг загрустил. Ведь брат по этим книгам учился, с этих страниц собирал свои знания, а знал он столько, что даже образованные люди не могли его переспорить. Столько всего было заключено в этих книгах, столько ума крылось в маленьком простом сундучке. И как это он, Иван, до сих пор не удосужился заглянуть в братнины книжки, почему не прочитал их от корки до корки?.. В сундучке лежали все больше брошюры, но нашлось и несколько довольно толстых книг. Сколько раз Минчо совал их в руки младшему брату, сколько раз уговаривал его прочитать их! А вот теперь, когда Минчо уже не было на свете, любопытство разобрало Ивана. Он был уверен, что, прочитав эти книги, и особенно толстые, узнает, чем покорял Минчо и чужих и своих. Иван взял самую толстую из книг и заперся в хлеву. Но он задремал, не дочитав и первой страницы. Книга оказалась совсем неинтересной, в ней говорилось про какие-то экономические силы, но что это за силы, Иван никак не мог взять в толк. Он перелистал страниц двадцать в надежде узнать что-нибудь более понятное, прочитал в одном месте, в другом, еще в нескольких, но так и не смог отыскать ключ к знаниям, которые почерпнул из них Минчо. Пересмотрел он и другие книги, но и в них ничего любопытного не нашел. Брошюры тоже показались ему сухими и незанимательными. Впрочем, в сундучке нашлись три-четыре книжки с короткими рассказами. Один рассказ Иван даже начал читать с интересом, но дочитал с трудом. Читал он по складам. Очевидно, отвык от чтения. К тому же, читая, он не переставал думать о том, что делается во дворе, на улице, в кофейнях. В уме его мелькали воспоминания о разных людях, о посиделках и вечеринках. Все же Иван отложил сборники рассказов. Он решил прочесть их на досуге.

— Сестра, — сказал он Тошке, — смотри, чтобы Пете не порвал этих книжек.

Тошка обрадованно повернулась к нему. За столько времени Иван в первый раз так заговорил с нею. И, когда он ушел на гумно, она долго рассматривала книжки, долго вертела их в руках. И крупные горячие слезы блестели на ее глазах… Ведь на этих книгах стояло имя Минчо, написанное его рукой, четкими, разборчивыми буквами… Как хотелось и ей прочесть те книги, которые читал он! Но на это не было времени. Да и что сказала бы свекровь, увидев ее с книгой в руках!