Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

Поезд остановился, проводник и тормозной кондуктор вышли из вагона, и отец попрощался с Фредом Катбертом, который пообещал приглядывать за нашей моторкой, поставив ее в свой сарай для лодок.

– Когда ждать вас назад?

– Не знаю, Фред. Весной покрась ее.

– До свидания, Джимми, – попрощался со мной Фред. – Береги себя.

– До свидания, Фред.

Мы пожали руку Фреду и поднялись на площадку в конце вагона. Проводник прошел в вагон перед нами, а тормозной кондуктор поднял с земли маленький ящик, на который мы наступали, и запрыгнул на площадку, когда поезд тронулся. Фред стоял на платформе, а я наблюдал за станцией, и Фред стоял там, а потом пошел, и вода выплескивалась из трубы на солнечный свет, а теперь и шпалы, и станция, и болото стали очень маленькими, и озеро под новым углом выглядело иначе, и скоро станция скрылась из виду, и мы пересекли Медвежью речку, и остались только шпалы и рельсы, бегущие вдаль, и кипрей, растущий у насыпи, и запоминать стало нечего. С площадки все теперь выглядело иначе, и леса отличались от знакомых тебе лесов, и с озером, если оно вдруг появлялось среди деревьев, происходило то же самое: не выглядело оно озером, рядом с которым ты жил.

– Ты здесь всю сажу соберешь, – усмехнулся отец.

– Да, нам лучше войти в вагон, – кивнул я. Мне стало как-то нехорошо от всей этой новизны. Полагаю, здесь все только выглядело похожим на ту местность, где мы жили, но по ощущениям не было таким же. Наверное, все породы лиственных деревьев с еще не поменявшими цвет листьями выглядят одинаково, если смотреть издалека, но рассматривать буковые леса из поезда – невелика радость: только хочется вернуться в тот лес, где ты живешь. Но тогда я этого не знал. Я думал, все тут такое же, как и там, где мы жили, только всего этого больше, и все останется таким же и будет вызывать те же чувства. Но я ошибся. Не имели мы к этому никакого отношения. С холмами дело обстояло еще хуже, чем с лесами. Возможно, все холмы Мичигана выглядят одинаково, но, выглядывая из окна поезда, я видел леса и болота. Мы пересекали реку, и все вызывало у меня интерес, мы проезжали холмы с фермерскими домами и лесом за ними, и это были такие же холмы, но при этом другие, и все вокруг было другим. Я, конечно же, понимаю, что холмы, мимо которых проходит железная дорога, могут быть одинаковыми. Но представлял я их себе совсем не такими. И в тот ясный день начала осени они выглядели по-другому. Чистый воздух вливался в открытое окно, и через какое-то время я почувствовал голод. Мы поднялись еще до рассвета, а теперь оставалось совсем немного времени до половины девятого. Отец вернулся, сел рядом со мной.

– Как ты, Джимми?

– Проголодался.

Он дал мне шоколадный батончик и яблоко, которые достал из кармана.

– Пойдем в вагон для курящих, – предложил он, и я последовал за ним.

Мы прошли через наш вагон в следующий по ходу поезда. Сели, отец у окна. Вагон для курящих показался мне очень грязным, с прожженной во многих местах черной кожаной обивкой сидений.

– Посмотри на сиденья напротив, – шепнул мне отец, не поворачиваясь к ним. Там бок о бок сидели двое мужчин. Тот, кто дальше от прохода, смотрел в окно, и его правую руку сцепили наручником с левой рукой сидевшего рядом. На сиденье за ними сидели еще двое мужчин. Я видел только их затылки, но они так же были скованы наручниками. Мужчины, которые устроились у самого прохода, разговаривали.

– …в дневном поезде, – сидевший напротив нас по другую сторону прохода покачал головой. Тот, который сидел к нему спиной, ответил, не оборачиваясь:

– А почему мы не поехали ночным?

– Ты хотел спать с этими?

– Конечно. Почему нет?

– Так удобнее.

– Ни черта не удобнее.

Мужчина, который смотрел в окно, повернулся к нам и подмигнул. Невысокого роста, щуплый и в кепке. Под кепкой белела повязка. Кепка красовалась и на голове другого мужчины, к которому его приковали, одетого в синий костюм, с крепкой шеей, и чувствовалось, что кепку он надел в эту поездку впервые.

– Как насчет сигареты, Джек [141] Джек/Jack – имя, которое используется при обращении к незнакомцу. ? – Мужчина, который подмигнул, обратился к моему отцу поверх плеча другого, прикованного к нему. Этот мужчина, с толстой шеей, повернул голову. Посмотрел на моего отца и меня. Подмигнувший улыбнулся. Отец достал пачку сигарет.

– Вы хотите дать ему сигарету? – спросил охранник.

Мой отец уже протягивал пачку через проход.

– Я сам ему дам, – добавил охранник. Взял пачку свободной рукой, сжал, сунул в прикованную руку, держа в ней, достал сигарету, передал сидевшему рядом мужчине. Тот улыбнулся, и охранник дал ему прикурить.

– Вы очень добры ко мне, – поблагодарил сидевший у окна охранник.

Охранник уже протягивал пачку через проход.

– Возьмите одну, – предложил отец.

– Благодарю. Я предпочитаю жевать.

– Далеко едете?

– В Чикаго.

– Мы тоже.

– Отличный город, – подал голос сидевший у окна. – Однажды я там бывал.

– Верю, что бывал, – буркнул охранник. – Верю.

Мы поднялись и сели напротив них. Охранник, который сидел впереди, оглянулся. Его сосед смотрел в пол.

– Что случилось? – спросил отец.

– Этих господ разыскивают за убийство.

Мужчина, сидевший у окна, подмигнул мне.

– О как. Мы здесь все господа.

– Кого убили? – спросил отец.

– Итальянца, – ответил охранник.

– Кого? – весело спросил щуплый коротышка.

– Итальянца, – повторил охранник моему отцу.

– Кто ж его убил? – коротышка спросил охранника, округлив глаза.

– Очень смешно, – заверил его охранник.

– Нет, сэр, – покачал головой коротышка. – Я просто спросил, сержант, кто убил итальянца.

– Он убил итальянца. – Арестованный с переднего сиденья смотрел на сидящего рядом с ним детектива. – Он убил этого итальянца стрелой из лука.

– Заткнись, – бросил детектив.

– Сержант, я не убивал этого итальянца, – коротышка повернулся к охраннику. – Я бы не стал убивать итальянца. Не знаю я никаких итальянцев.

– Запиши это и используй против него, – откликнулся арестованный с переднего сиденья. – Все сказанное им может быть использовано против него. Он не убивал этого итальянца.

– Сержант, кто убил итальянца? – спросил коротышка.

– Ты убил, – ответил детектив.

– Сержант, это ложь! – воскликнул коротышка. – Я не убивал этого итальянца. Я отказываюсь это слушать. Я не убивал этого итальянца.

– Все сказанное им может быть использовано против него, – повторил второй арестованный. – Сержант, почему вы убили этого итальянца?

– Это была ошибка, сержант, – подхватил коротышка. – Серьезная ошибка. Не следовало вам убивать этого итальянца.

– Или того итальянца, – вставил второй арестованный.