Джамбаттиста Базиле - Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Но тем же утром, когда Сияющий Самоцвет вышел в сад за городскими воротами, чтобы прогуляться и сорвать пару только что поспевших смокв, к нему тайком подошел некий оборванец, который, живя через стенку от Бетты, не пропустил ни слова из того, что говорила она в течение ночи, и пересказал королю во всех подробностях мучения, рыдания и жалобы несчастной нищенки. Услышав это, король, который уже начинал что-то понимать, представил, как все могло произойти, и решил, что если и в третий раз будет послан спать с бедняжкой, то не станет пить снадобий, которые прописывала ему королева.

И вот Бетта решилась на третью попытку; и, когда произнесла: «Задница — что барабан; бить — шагать веселей», прямо перед нею упал целый тюк ярких шелков, и златотканой парчи, и лент, расшитых золотыми раковинками, так что и у самой королевы не нашлось бы в достатке такой дорогой и красивой галантереи. Придворные девушки высмотрели все эти чудесные вещи и доложили королеве, которая твердо решила заполучить их так же, как и все прежнее. И, услышав от Бетты в ответ все ту же просьбу, она сказала себе: «Да что я потеряю, если еще раз сделаю удовольствие этой мужичке, чтобы забрать у нее и эти прекрасные вещи?» С этим она взяла у Бетты ее роскошные ткани и — когда Ночь пришла под покровом темноты, чтобы погасить долг по контракту со Сном и Отдыхом, — опять дала снотворное Сияющему Самоцвету.

Но он, держа его во рту и не глотая, отошел, будто хотел облегчиться, в отдаленный кабинетах и все выплюнул. Когда же он лег с Беттой, то притворился мгновенно уснувшим; и услышал, как Бетта завела свою жалобную песню, причитая, как замешивала его, с сахаром и миндалем, своими руками, как из золота делала ему волосы, а из жемчугов и драгоценных камней — глаза и губы, как по ее молитвам он ожил и, наконец, как был у нее похищен, и она, ожидая от него ребенка, бросилась искать его по свету с такими трудами и скорбями, от каких избави Господи всякую крещеную душу. И как после всего этого она, ценою великих сокровищ, проспала с ним две ночи, но не могла услышать от него ни единого слова, так что теперь — последняя ночь ее надежды и последний предел ее жизни.

Слушая эти слова, Сияющий Самоцвет вспоминал, будто сон, все происшедшее с ним и, наконец, открыв глаза, заключил Бетту в жаркие объятия и утешил ее, как только умел. И — пока Ночь с черной маской на лице ходила смотреть на бал созвездий — он, украдкой поднявшись по лестнице, зашел в спальню королевы, которая спала так, будто провалилась под землю, и вынес все вещи, которые она выманила у Бетты, прихватив и сколько-то мелочи из казны в возмещение за перенесенные Беттой страдания. Со всем этим он вернулся к любимой жене, и, поспешно покинув дворец, они шли, не останавливаясь, покуда не пересекли границу королевства. И тогда расположились на отдых в одной порядочной гостинице, где Бетта родила прекрасного мальчика.

Когда же она набралась сил и встала с ложа, они направились к дому ее отца, которого застали живым и здоровым; и он, безмерно обрадованный встречей с любимой дочерью, зятем и внуком, веселился, как пятнадцатилетний подросток. А королева, проснувшись и не найдя ни мужа, ни нищенки, ни сокровищ, от ярости раздирала на себе ногтями кожу, хотя кому, как не ей, уместно было бы сказать:

кто других обманывает, пусть не жалуется, коль самого надуют.

Парметелла, дочь бедного крестьянина, встречает свою удачу, но из-за ее излишнего любопытства удача ускользает у нее из рук, и только после тысячи испытаний она вновь находит мужа в доме его матери-орки; претерпев великие опасности, она, наконец, радуется вместе с любимым

Да, многие из слушавших отдали бы палец на отсечение, чтобы научиться искусству вылепить себе мужа или жену по собственному вкусу, а особенно князь, который тоже хотел бы сидеть рядом с пирожным, замешенным на сахаре и миндале, а сидел рядом с кучей отравы. Но игра уже требовала от Толлы сделать очередной пас; и она, не дожидаясь, что ее принудят к выплате долга через судебного исполнителя, поспешила начать:

Человек не в меру любопытный, желающий знать слишком много, слишком близко подносит горящий фитиль к пороховнице своей удачи; и нередко тот, кто разнюхивает чужие дела, упускает свои. Те, кто, разгораясь излишней пытливостью, копают в разных местах в поисках кладов, то и дело падают в сточные канавы, в кровь разбивая носы. Это и случилось с дочерью одного огородника, а как — сейчас расскажу.

Жил некогда огородник, бедный-пребедный, который сколько ни проливал пота в трудах, все никак не мог свести концы с концами. И купил он себе трех хрюшек, и стал их откармливать, чтобы, когда подрастут три его дочери, у него было хоть что-то им в приданое.

Паскуцца и Чиче — дочери, что постарше, — пасли своих свиней на прекрасной лужайке, но не хотели, чтобы младшая, Парметелла, ходила вместе с ними, и прогоняли ее пасти хрюшку где-нибудь в другом месте.

И однажды она, гоняя свою животинку в лесу, в котором тени крепко держали оборону против приступов Солнца, вышла на опушку, где протекал ручей, будто некий торговец свежей водой, своим серебряным язычком нахваливая товар и зазывая путников выпить по кружке. И, увидев там дерево с золотыми листьями, оторвала один листочек и принесла его отцу, а он с большой радостью пошел и продал его за двадцать дукатов, чего хватило, чтобы заткнуть пару дырок в бочке семейных нужд. А когда он спросил дочь, где растет это дерево, услышал от нее в ответ: «Держи, что имеешь, господин мой батюшка, а большего не спрашивай, коль не хочешь потерять своей удачи!»

Вернувшись из лесу на следующий день, она принесла еще листок, и так каждый день продолжала обирать листья с дерева, которое наконец осталось ощипанным и голым, будто его ограбили ветры.

Прошла осень; и однажды девушка, видя у основания дерева пенек, весь золотой, который у нее не было силы выкорчевать, принесла из дому топор и принялась подрубать корни; и наконец, выдернув пенек из земли, обнаружила под ним роскошную лестницу из порфира. Безмерно любопытная, Парметелла спустилась по лестнице глубоко-глубоко, в темную-претемную пещеру, пройдя по которой до самого конца, вышла на живописную равнину, где стоял прекраснейший дворец, а в нем, куда ни ступишь, — все было устлано золотом и серебром, а стены так и сверкали в глаза жемчугом и драгоценными камнями.

И Парметелла ходила, точно в жару, разглядывая все эти сияющие драгоценности и не видя никого живого среди величественных строений, пока не вошла наконец в комнату, где было развешано порядочное число картин. На них она увидела изображенными много разных предметов — как, например, невежество тех, кого считают учеными, несправедливость тех, кому вверены весы суда, человеческие преступления, отмщаемые Небом, — вещи, которые уносили разум из головы, до того они казались правдивыми и живыми. Здесь, в этой же комнате, она увидела и прекрасный, роскошно накрытый стол.