Джордж Джиссинг - Мученики пера

— Отчего этотъ пьяница Джонъ не живетъ одинъ? спросила Мэріанъ, подразумѣвая брата своей матери.

— Ужъ я много разъ говорила ему то-же самое, сказала миссъ Юль. — Но какъ ихъ убѣдить? Они такіе глупые и упрямые. Вотъ и Анни тоже ничего не дѣлаетъ, цѣлый день слоняется по улицамъ. А когда я говорю объ этомъ сестрѣ, то она сердится, кричитъ, что лучше-бы я помогала имъ пощедрѣе, чѣмъ учить ихъ. Они забрали себѣ въ голову, что мы богаты, и ничѣмъ не выбьешь изъ нихъ этой мысли. Грустно, очень грустно, когда родные такъ смотрятъ на тебя!

— Что дѣлать, мамаша! Они много терпятъ отъ бѣдности, и это дѣлаетъ ихъ жесткими и несправедливыми.

— Твоя правда, голубушка, бѣдность и хорошаго человѣка испортитъ. Господи, и зачѣмъ это такъ много бѣдныхъ на свѣтѣ!

Послышался стукъ въ дверь и Мистриссъ Юль побѣжала отворять; немного погодя, она вернулась съ письмомъ въ рукѣ.

— Тебѣ, загородное, сказала она, подавая письмо дочери.

— Должно быть, отъ Мильвэновъ... Такъ и есть, отъ Доры.

Послѣ отъѣзда Джэспера изъ Финдена, сестры его видѣлись съ Мэріанъ еще нѣсколько разъ и взаимное сочувствіе между ними продолжало крѣпнуть. Однако до сихъ поръ обѣщаніе переписываться еще не приводилось въ исполненіе. Мэріанъ такъ и ожидала, что починъ возьметъ на себя Дора; Модъ была очень мила и умна, но менѣе экспансивна въ дружбѣ, чѣмъ ея сестра.

«Васъ, можетъ быть, позабавитъ узнать, что проектъ брата сдѣлать насъ литераторшами начинаетъ осуществляться, — писала между прочимъ Дора. — Онъ прислалъ намъ пробную главу «Исторіи парламента, для дѣтей», написанную имъ самимъ. Издатели Джонли и Монкъ предлагаютъ намъ 30 фунтовъ за небольшую книжку, и можетъ быть, кое-какіе барыши въ будущемъ. Джэсперъ мастеръ устраивать эти дѣла. Обѣ мы принялись изучать исторію Англіи. И такъ, мы не на шутку вступаемъ на литературное поприще. Все-же это лучше, чѣмъ учительство. Дайте вѣсточку о себѣ, если не скучно переписываться съ провинціалками».

Мэріанъ передала матери содержаніе этого письма.

— Я очень рада, что ты хоть переписываешься съ кѣмъ-нибудь, сказала та. — У тебя такъ мало знакомыхъ.

— Да...

Дѣвушка хотѣла что-то прибавить, но промолчала.

— Придетъ къ намъ ихъ братъ? спросила мать.

— Его не приглашали, спокойно отвѣтила Мэріанъ.

— А безъ приглашенія не придетъ?

— Наврядъ-ли онъ и адресъ нашъ знаетъ.

Обѣ замолчали. Мать съ дочерью рѣдко выходили въ разговорахъ за предѣлы самыхъ обыденныхъ вещей; онѣ были искренне привязаны другъ къ другу, но между ними было слишкомъ мало общаго.

Вскорѣ пришелъ Альфредъ Юль. Онъ былъ сурово-молчаливъ. Онъ вообще часто возвращался домой мрачный и раздражительный, и женѣ довольно было взглянуть на его лицо, чтобы угадать, въ какомъ онъ настроеніи. Войдя въ столовую, онъ остановился у камина и сталъ просматривать вечернюю газету. Жена оставалась въ комнатѣ, дѣлая видъ, что поправляетъ что-то на столѣ.

— Что-же обѣдъ? Вѣдь пятый часъ! съ раздраженіемъ вскричалъ Юль.

— Сейчасъ, Альфредъ.

— Папа, сказала Мэріанъ, — мистеръ Гинксъ поручилъ мнѣ передать тебѣ его новую книгу. Онъ желалъ-бы...

— Отдай ему его книгу обратно и скажи, что мнѣ некогда читать всякую дребедень. Пускай на меня не разсчитываетъ. Этотъ глупецъ надоѣлъ мнѣ по горло... Желалъ-бы я, однако, знать, скоро-ли намъ дадутъ обѣдать, прибавилъ онъ съ холодной злобой. — Если придется ждать еще полчаса, то я пойду писать письма.

Какъ-разъ въ эту минуту служанка внесла дымящееся блюдо съ мясомъ; за нею Мистриссъ Юль несла блюдо съ овощами. Юль сѣлъ и началъ съ сердитымъ видомъ разрѣзывать мясо. Онъ выпилъ сначала полъ-стакана эля и потомъ жадно съѣлъ нѣсколько кусковъ, низко наклоняя голову надъ тарелкой. Въ этой семьѣ обѣдъ нерѣдко проходилъ въ молчаніи. Юль рѣдко обращался къ своей женѣ съ чѣмъ-нибудь другимъ, кромѣ ироническаго замѣчанія или простого вопроса; если онъ разговаривалъ иногда за столомъ, то лишь съ одной Мэріанъ.

Переждавъ минутъ десять, она рѣшилась попытаться разсѣять тучи.

— М-ръ Куэрмби далъ мнѣ порученіе къ тебѣ, папа, начала она. — Одинъ изъ его друзей, Натаніэль Уолкеръ, передавалъ ему, что м-ръ Раккетъ, вѣроятно, предложитъ тебѣ редакторство въ газетѣ «Study».

Юль пересталъ жевать; глаза его остановились на блюдѣ съ мясомъ, потомъ, скользнувъ по бутылкѣ и солонкѣ, перешли на дочь.

— Это ему Уолкеръ говорилъ?

— М-ръ Куэрмби передалъ мнѣ это подъ секретомъ и строго наказалъ никому не говорить, кромѣ тебя.

— Уолкеръ дуракъ, а Куэрмби оселъ, рѣшилъ Юль.

Но мохнатыя брови его вздрагивали и морщины на лбу начинали разглаживаться; онъ продолжалъ медленно жевать, какъ-бы смакуя куски.

— Что-же онъ сказалъ? Повтори его слова.

Мэріанъ передала ихъ насколько можно точнѣе.

Юль слушалъ съ насмѣшливымъ видомъ, но лицо его прояснялось.

— Сомнѣваюсь, чтобы у Раккета хватило ума на это. Да и самъ я врядъ-ли принялъ-бы подобное предложеніе. Этотъ шутъ Фэджъ подорвалъ газету. Интересно знать, много-ли времени понадобится ему на то, чтобы похоронить газету Кульпеппера.

Мэріанъ ничего не отвѣчала.

— Гдѣ книга Гинкса? спросилъ Юль, помолчавъ.

Мэріанъ достала ее съ бокового столика.

— Я полагалъ, что она больше, пробормоталъ Юль, раскрывая томикъ особеннымъ жестомъ, свойственнымъ писателямъ.

Въ одномъ мѣстѣ уголъ страницы былъ загнутъ, какъ-бы съ намѣреніемъ обратить вниманіе на эту страницу. Юль надѣлъ очки и не замедлилъ сдѣлать открытіе, довершившее превращеніе его лица; глаза его заблестѣли, подбородокъ началъ подергиваться отъ пріятнаго возбужденія. Онъ передалъ книгу Мэріанъ, указавъ на выноску, напечатанную мелкимъ шрифтомъ. Въ ней заключалась жаркая похвала (по поводу какого-то литературнаго спора) «критической чуткости, научнымъ свѣдѣніямъ, точному и ясному слогу» и многимъ другимъ достоинствамъ мистера Альфреда Юля.

— Это мило съ его стороны, замѣтила Мэріанъ.

— Надо постараться нагнать къ нему съ десятокъ читателей, сказалъ Юль.

— Можно посмотрѣть? шопотомъ спросила его жена, наклоняясь къ Мэріанъ. Та передала ей книгу и она медленно прочла замѣтку, видимо усиливаясь понять ее.

— Это полезно для тебя, Альфредъ, не правдали? сказала она, взглянувъ на мужа.

— Еще-бы! отвѣтилъ онъ искусственно-презрительнымъ тономъ. — Благодаря Гинксу, пожалуй, я получу извѣстность.

Мэріанъ искоса поглядывала на него, размышляя о страшныхъ несообразностяхъ въ его характерѣ; она часто удивлялась, что человѣкъ такого темперамента и ума, какъ ея отецъ, можетъ придавать такое значеніе похвалѣ или осужденію людей, которыхъ онъ справедливо считалъ ниже себя.

Юль перелистовалъ книгу и, смѣясь, швырнулъ ее прочь.