Дэвид Марксон - Любовница Витгенштейна

Или проницательно назвать кота Кальпурния, не получив отклика на имена Нерон и Калигула.

Тем не менее кот, если бы он был у Рембрандта, прошел бы мимо этих монет, даже не взглянув на них.

Что не означает, что кот Рембрандта был умнее самого Рембрандта.

Даже, кстати, если бы Рембрандт продолжал попадаться на эту удочку раз за разом, сколько бы его ни обманывали.

Жизнь, конечно же, полна историй об учениках, разыгрывающих своих учителей.

Леонардо однажды подшутил на Верроккьо, проработав часть картины, над которой они вместе трудились, так искусно, что Верроккьо решил завязать с живописью.

С другой стороны, трудно представить Аристотеля, подшучивающего над Платоном.

Или даже представить Аристотеля, делающего уроки.

Зато можно легко вообразить за уроками Елену.

Можно даже увидеть, как она грызет карандаш.

Если предположить, что у греков были карандаши, разумеется.

На самом деле даже Архимед иногда занимался своей геометрией, чертя на песке. Палкой.

Я принимаю тот факт, что это, несомненно, не та самая палка.

Даже хотя волны вполне могли носить ее долгие годы. Туда и обратно сколько угодно раз, если на то пошло.

Елена оставила Гермиону дома, когда бросила Менелая и убежала с Парисом, и это единственный поступок Елены, который ей лучше было бы не совершать.

Хотя не исключено, что древним писателям нельзя вполне доверять, когда речь идет о таких темах, ведь почти все они были мужчинами.

Чего бы действительно хотелось, так это чтобы Сапфо написала несколько пьес.

Хотя вообще-то есть и другие версии.

Такие, например, как на картине Тьеполо, где Елену увозят против ее воли.

«Похищение Елены» — так на самом деле называется картина Тьеполо.

Вообразить Медею грызущей карандаш немного сложнее.

Быть может, в семь или восемь лет. После она бы уже походила на Жермен Грир.

Хоть убейте, я не могу вспомнить, когда в последний раз думала о Жермен Грир. Возможно, однако, что в этом доме есть какие-то ее книги.

Хотя я все равно до сих пор не могу себе представить, что может означать то другое название, о траве, которая перестала быть настоящей.

Не исключено, что моя палка была когда-то бейсбольной битой.

Возможно, ученики Рембрандта когда-то играли в бейсбол.

Кассандра тоже была похищена, конечно, после того как пала Троя.

Разумеется, нет никакой возможности проверить, происходил ли Эль Греко от Гермионы, ведь прошло почти три тысячи лет.

Ближе к концу жизни Тициан стал наносить краски на холст не только кистью, но и пальцами, чему Джованни Беллини его определенно не учил.

Естественно, что я никак не могла знать, ел ли кот в Колизее что-нибудь у меня за спиной, так как большинство банок выглядели не совсем полными с самого начала.

Несомненно, Брамс тоже когда-то был учеником.

Пусть даже, когда ему было всего двенадцать лет, он уже играл на пианино в танцевальном зале, который, скорее всего, служил публичным домом.

Что интересно, Брамс всю оставшуюся жизнь ходил к проституткам.

Тем не менее не так уж трудно представить Брамса разучивающим гаммы.

Ну, и, возможно, что проститутки в то время, когда ему было еще только двенадцать, все-таки были танцовщицами.

Такими, как Жанна Авриль, например.

Я понятия не имею, посещал ли Брамс в те годы Париж, когда там танцевала Жанна Авриль.

Тем не менее по какой-то причине мне приятно думать, что у Брамса был роман с Жанной Авриль.

Или, по крайней мере, с Клеопатрой, Газелью или мадмуазелью Эглантин, которые тоже были парижскими танцовщицами.

Как запоминаются такие факты, уму непостижимо.

Возможно, Ги де Мопассан сидел в лодке, когда Брамс был в Париже.

Однажды Бертран Рассел пригласил своего ученика Людвига Витгенштейна в Кембридж посмотреть, как работает веслами Альфред Норт Уайтхед. Витгенштейн очень рассердился на Бертрана Рассела за то, что они потратили на это целый день.

Мало того, что вспоминаются факты, неизвестные больше, кажется, никому, так вдобавок вспоминаются еще и такие факты, которые и вовсе непонятно откуда тебе известны.

Хотя, возможно, Тулуз-Лотрек однажды пользовался моей палкой, если уж Архимеду не довелось, поскольку ходил с тростью.

Хотя, с другой стороны, один из римских пап приказал людям сжечь большую часть того, что действительно написала Сапфо.

Несомненно, я лишь вывихнула лодыжку. Хотя она и распухла вдвое против обычного своего размера.

Как знать, возможно, тот человек по имени Т. Э. Шоу был бейсболистом?

И что из сказанного мной сейчас опять навело меня на мысль об Ахиллесе?

Так или иначе, «сейчас» — это, пожалуй, неподходящее слово.

Под этим я подразумеваю то, что я определенно думала об Ахиллесе в тот момент, когда начала строить эту фразу, но уже перестала думать о нем к тому времени, как закончила.

Конечно, такие предложения невольно хочется закончить. Даже если ты сумел показать, что думаешь об одном, ты вообще-то уже начал думать о другом.

Когда я начала писать об Ахиллесе, я в середине фразы подумала вместо него про кота.

Кот, о котором я подумала, сидел у разбитого окна в соседней комнате, которое заклеено липкой лентой, часто шуршащей на ветру.

Иначе говоря, о коте я тоже на самом деле не думала, так как нет никакого кота, кроме как в том смысле, что этот шуршащий звук напоминает мне о нем.

Так же как не было и никаких монет на полу студии Рембрандта, за исключением тех случаев, когда сочетание красок обманывало глаза Рембрандта.

Так же как не было или нет никого у окна на картине, изображающей этот дом.

Если уж на то пошло, нет даже и дома на картине, изображающей этот дом.

К сожалению, некоторые темы, кажется, заходят слишком далеко, желаем мы того или нет.

Хотя, возможно, это как раз и есть предмет той, другой, книги, если подумать. Не исключено, что книга, принятая мной за книгу о бейсболе, в действительности содержит какие-то научные размышления об отсутствии травы там, где люди играли в бейсбол, за исключением тех случаев, когда играющие в бейсбол люди считали, что она там есть.

Также с первых страниц трудно предположить, что «Грозовой перевал» — книга об окнах.

Хотя факт остается фактом: когда-то тут росла вполне реальная трава, которую косили сбоку от этого дома.

В чем легко убедиться, взглянув на все ту же картину.

Хотя, очень вероятно, что сейчас я сама себе противоречу.

Как бы то ни было, липкая лента уже перестала шуршать.

Да и о коте я больше не думаю.

Впрочем, мне, конечно, наверняка пришлось подумать о нем, когда я печатала это предложение, даже если в самом предложении сказано обратное.

Разумеется, невозможно напечатать предложение, в котором утверждается, что ты не думаешь о некой вещи, не задумавшись при этом о той самой вещи, о которой ты якобы не думаешь.