Мао Дунь - Избранное

Вечером в голове Фан Лоланя, по-видимому, стало яснее, и он вновь задумался над этим вопросом. Образ прелестной Сунь Уян опять всплыл перед его взором, и на душе его сделалось тепло, словно он обнимал ее нежное тело.

И все же он решил последовать ее совету. Но как быть, если жена не хочет ничего понимать? Ведь по существу, стремился к разводу не Фан Лолань, а она. Сунь Уян явно не видела этого затруднения.

Жена прямо заявила, что ее подозрения смогут рассеяться лишь в том случае, если Сунь Уян умрет или выйдет замуж. Но легко было сказать: «умрет». Совсем не похоже было на то, что Сунь Уян может скончаться: она, конечно, не захочет добровольно отказаться от жизни, а в городе нет никакой эпидемии. Собственно говоря, можно было бы рассчитывать на замужество, но теперь было ясно, что это безнадежно. Она никогда не выйдет замуж.

Сперва Фан Лолань полагал, что слова жены брошены в минуту запальчивости. Но за последние дни он убедился, что она всерьез приняла это необоснованное решение. Поэтому добрые пожелания Сунь Уян невозможно было осуществить, разве только она согласилась бы покончить жизнь самоубийством!

От размышлений Фан Лолань совсем расстроился и не только возненавидел жену, но и поведение Сунь Уян стало казаться ему очень странным. Похоже было на то, что она намеренно дурачит его и, сговорившись с женой, издевается над ним. Он почти принял решение: официально порвать с женой и в то же время больше не встречаться с Сунь Уян. Но из-за своего слабоволия не мог укрепиться в этом решении. Наконец он додумался до смехотворного выхода: попросить Сунь Уян самой решить вопрос о его семейных делах.

После этого Фан Лолань, словно сняв со своих плеч тяжесть всех забот, спокойно проспал ночь.

Утром следующего дня Фан Лолань пришел в женский союз. Сунь Уян только что встала. Фан Лолань, словно школьник, отвечающий урок, подробно рассказал ей о своей ссоре с женой. Сейчас он считал Сунь Уян как бы частичкой самого себя и был с ней совершенно откровенен. Он даже тщательно описал холодность, с которой жена встречала его объятия.

В заключение он сказал:

— У меня уже нет возможности уладить дело. Я прошу тебя заняться этим!

— Но каким образом? Мне пойти объясняться с твоей женой? От этого дело только ухудшится.

— В таком случае прошу тебя больше не касаться вопроса о разводе. Пусть между нами троими продолжают сохраняться существующие отношения.

Сунь Уян поглядела на Фан Лоланя и ничего не ответила.

Ночной халат обнажал ее ноги. Аромат ее тела волновал сильнее, чем обычно. Любой мужчина мог потерять голову. Но у Фан Лоланя не было далеко идущих желаний. После вчерашнего разговора его чувства к этой женщине бесконечно менялись. То он любил ее, то ненавидел, то боялся. Сейчас он не осмеливался приблизиться к ней, страшась ее презрения. Поэтому, если бы даже Сунь Уян смотрела на него так нежно, как обычно, Фан Лолань казалось бы, что этот взгляд его давит. Он считал ее смелой, свободной, сверхчеловеком, а себя трусливым, ограниченным, колеблющимся, ничтожным обывателем.

Фан Лолань вздохнул. Он чувствовал, что слова, только что произнесенные им, неудачны и со всей полнотой показывают его слабость, нерешительность и желание любой ценой обеспечить свой покой. Кроме того, сохранять существующее положение было мучительно. Если еще Сунь Уян перестанет обращать на него внимание, будет совсем горько.

— Однако так оставить дело тоже нельзя. Нужно его скорей решить, — вновь заговорил Фан Лолань. — Пожалуй, Мэйли будет торопить меня с официальным разводом. Если она все-таки не откажется от своего намерения, ты сможешь извинить меня?

Сунь Уян глядела, словно не понимая его.

— Мое мнение таково: я всеми силами стремился объясниться с Мэйли, но она упорствует. Значит, единственно возможной развязкой является развод. — Фан Лолань счел нужным пояснить: — Я уже исчерпал все возможности уладить этот вопрос. Просил тебя, но ты говоришь, что из этого ничего не получится. Остается лишь попросить Чжан. Пусть попробует она.

— Чжан не подходит. Она одобряет ваш развод. Лучше попросить Лю. Но почему ты только надеешься на других и забываешь о себе самом? Вовсе нельзя заставлять твою жену первой просить о примирении… Ну ладно, у меня есть и другие заботы. Надеюсь, ты пойдешь к ней и будешь быстро действовать.

Сунь Уян надела чулки и стала переодеваться, напевая песенку. Она, казалось, не замечала, что Фан Лолань все еще опечаленный сидит в комнате.

Когда обнажилась ее молочного цвета грудь, Фан Лолань внезапно встал, легонько обнял ее сзади за плечи и дрожащим голосом проговорил:

— Я решил развестись. Я люблю тебя. Я хочу пожертвовать всем ради любви к тебе!

Сунь Уян, просовывая руку в рукав, невозмутимо ответила:

— Не надо жертвовать всем, Лолань. Вчера я уже высказала свое отношение к тебе. Немедленно отправляйся заниматься своими делами.

Успев натянуть темно-серую рубашку лишь на плечи, она повернулась к Фан Лоланю и, взяв его за руку, тихонько вытолкнула за дверь.

Никогда у Фан Лоланя не было такого горестного дня. Трудно подсчитать, сколько раз менялись у него решения. Он мучился над тем, как восстановить мир с женой, и одновременно колебался, следует ли возвращаться к прежней жизни.

Поведение Сунь Уян тоже представлялось ему в ином свете. Ему казалось, что она проверяет, готов ли он развестись. Разве она уже не обнимала его? Не обнажала перед ним своего пленительного тела? Она, несомненно, считает его своим возлюбленным. Но удивительно, что она толкает его в объятия другой.

Нечего скрывать, у Фан Лоланя был очень небольшой опыт в отношении женщин. Он и не представлял себе, что на свете, помимо женщин типа его жены, есть еще такие, как Сунь Уян. Он терзался страхом и сомнениями. Хоть Сунь Уян советовала ему обратиться за помощью к Лю, он не мог решиться на это. К тому же он не верил, что высоконравственная, малоразговорчивая Лю сможет убедить его жену. Но, дотянув до шести часов вечера, Фан Лолань все-таки нашел Лю и обратился к ней с просьбой. Лю согласилась и сказала, что уже говорила с госпожой Фан и завтра постарается побеседовать с ней подольше.

Повидав Лю, Фан Лолань возвратился домой. На сердце у него стало легко. Это объяснялось тем, что теперь он всю ответственность переложил на Лю. И пусть даже она потерпит неудачу — у него будет оправдание перед Сунь Уян.

— Только что приходил господин Чэнь Чжун. Он передал вот это, — сообщила ему госпожа Фан, занятая подготовкой ужина, и отдала какую-то бумажку. Это было извещение о том, что уездный комитет партии созывает экстренное совещание для обсуждения просьбы крестьянского союза об отмене жестоких поборов и разнообразных повинностей.