Мао Дунь - Избранное

— Что же все-таки я болтала? — спросила я хозяйку. Молчит, свинья жирная, только хитро улыбается. С удовольствием, наверно, подслушивала. Если я говорила всякие непристойности, это еще полбеды, ведь я бредила и нельзя винить меня в этом. Хуже, если я выболтала что-нибудь серьезное, как мама…

Хозяйка говорит, что мои «драгоценные приятели» не навещали меня. Какое счастье!

Здоровье мое с каждым днем улучшается, но на моральное исцеление надежды нет. Боюсь, как бы мой душевный недуг не вызвал нового приступа.

Есть ли средство от душевной боли? Не знаю.

Посмотрела последнюю запись, она сделана 10 октября — всего десять с лишним дней назад, а кажется, будто с тех пор прошло целых десять лет. Сейчас я вспомнила, что случилось за неделю до приступа: кажется, я потеряла веру в себя.

Началось с того, что Р. позвонил мне по телефону, чтобы справиться, почему я не докладываю о порученном мне деле. Я сразу поняла, что он звонит по чьему-то наущению… Собака!

Потом явился М. и сообщил, что ему приказано проверить, как движется моя работа. Наконец-то он обнаружил свое истинное лицо. Это было весьма благородно с его стороны. Но при этом он напустил на себя деловой вид, от которого просто тошнило. Будь я проклята, если забуду, как этот пошляк приставал ко мне, с каким упорством меня преследовал. Чтобы отвлечь его внимание, я пыталась говорить с ним о деле. «Подумаешь, дело, — с презрением отвечал он. — Вот если ты согласишься, это будет дело».

А сегодня, видите ли, он стал вдруг таким серьезным! Но меня не проведешь. Я прекрасно вижу, что он еще не отказался от своих грязных намерений и лишь прикрывается деловитостью. Сейчас он обрушит на меня свой начальственный гнев, я испугаюсь, сразу стану покладистой и с улыбкой брошусь ему на шею. Собачье отродье! Как же, жди!

Я знала, что объясняться с ним бесполезно, но все же решила не молчать.

Слушая, он, как змея, жалил меня взглядом, время от времени задавал вопросы, стараясь сбить с толку:

— Значит, по-твоему, его здесь нет?

Я не знала, что отвечать, и сказала:

— Чтобы напасть на его след, нужно больше данных, надеюсь, я получу их.

В конце разговора я снова напомнила ему об этом. Тут М. холодно усмехнулся:

— Нечего выкручиваться! Просто тебе не хочется браться за это дело!

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Это возмутительно! Если даже меня вызовет Р., я буду протестовать. Я хотела возразить, но М. грубо прервал меня:

— Сначала ты всячески увиливала от задания, теперь данных тебе недостаточно, что за наглость! А сама ты что будешь делать? Нужны тебе данные — вот и добывай их. По другой части у тебя опыта хоть отбавляй, — и М. расхохотался.

Это было уже слишком! Никто еще так не оскорблял меня. Форменное ничтожество, а какой наглый!

— В таком случае пусть поручат это дело другому!

— Поздно! — Он зло усмехнулся. — И потом, раз ты не можешь, почему другой должен справиться? Дело пустяковое, а ты нас нарочно путаешь. — Неожиданно лицо его стало строгим, и он заговорил начальственным тоном: — Руководство дает тебе десять дней, понятно?

Мне не хотелось с ним спорить, и я кивнула. С какой стати я должна сознаваться перед ним в собственной слабости! Все равно он не посочувствует. Перед уходом М. еще раз не без злорадства спросил:

— Значит, по-твоему, его здесь нет?

Я ничего не ответила. Тогда я не придала его словам никакого значения.

После ухода М. я целых полчаса не могла прийти в себя. У меня даже не было сил проанализировать или оценить случившееся, лишь одно за другим наплывали воспоминания. Я давно подозреваю, что «друг», о котором говорил К., и есть Чжао. Каждый раз, как мы встречались с К., я всеми правдами и неправдами пыталась перевести разговор на его друга. Но К. упорно молчал, с легкой улыбкой наблюдая за мной. Лишь однажды мне как будто удалось вызвать его на откровенность, но он тут же испугался. Мне стало жаль его, и я не продолжала этого разговора.

Во время наших бесед мне многое удалось узнать, но все это было не то, что нужно.

Кто же, в конце концов, этот «друг» К.? Чжао или не Чжао? Возможно, Чжао, возможно, кто-нибудь другой.

Знает ли К. о том, что я… о моих прежних отношениях с Чжао? Тоже неизвестно.

Почему он решил ничего не говорить, боится?

Не понимаю, ничего не понимаю! Просто голова кругом идет! О, небо! Разве я не сделала все возможное, чтобы найти его!

Почему именно это так интересует М.?.. Особенно настойчив он был последний раз. И тон его и сам вопрос почему-то вызвали у меня подозрения. А может быть, я права? Может быть, М. сам состряпал все эти материалы? Я знаю, чего он хочет: чтобы я бросилась ему в объятия. Но со мной не так-то легко справиться!

А может быть, все это не так? Тогда М. воспользуется моей неудачей и начнет распространять слухи о том, что я уклоняюсь от задания или же в память о прошлом помогла Чжао скрыться. Что ж, попытаюсь еще раз. Мне не за что ухватиться, и я никак не могу напасть на его след.

Снова и снова обдумываю наш разговор с М. и чувствую, что мое второе предположение верно по меньшей мере на восемьдесят процентов. Вот уж не думала, что когда-нибудь моя жизнь снова будет связана с Чжао! Как жестоко порой смеется судьба над человеком!

24 октября

Все утро хозяйка ругала старушку прислугу. Та повесила проветрить какую-то одежду, и ее тут же стащили. За последнее время воры совсем обнаглели. Чэня тоже обворовали. Он последними словами ругал полицейских, кричал, что они только и знают жрать да… Даже полицейское отделение не уберегли, воры побывали там два раза, а может быть, больше. Но что поделаешь! Цены на рис растут не по дням, а по часам, так что сами полицейские скоро начнут красть.

Погода хорошая, ясная, значит, будет воздушная тревога. Сегодня я чувствую себя бодрее. Однако стоит мне вспомнить о «десятидневном сроке», как тут же начинает сосать под ложечкой. Вовсе не потому, что я боюсь не успеть, в конце концов это дело такое же, как и все другие. И я с ним, конечно, справлюсь. Но я до сих пор еще не решила, разыскивать мне Чжао или нет.

Сегодня мне почему-то кажется, что я непременно найду его.

Вчера я думала совсем иначе.

Если приступы малярии не прекратятся, все разрешится само собой. Но, как назло, хинин — очень эффективное средство.

Что ж, чему быть, того не миновать. Во всяком случае, я уже наметила план действий.

Начну с К. и Шуньин: эта госпожа — бывший член комитета — мне очень подозрительна. К., безусловно, многое знает, но я никак не могу хоть что-нибудь выведать у него. Шуньин тоже кое-что известно, и она может оказаться мне полезной. Вряд ли она приехала из Шанхая лишь для того, чтобы разыскать своих бывших соучениц.

Неожиданно явился Ф. Пришлось быть вежливой и предложить ему посидеть.