У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

С попутным ветром Чжуан Шао-гуан добрался до Ласточкиной Скалы.

— Наконец-то я снова могу наслаждаться речным пейзажем, — радостно воскликнул он, нанял легкую джонку, сложил в нее свой скарб и поплыл к воротам Ханьсимынь. На берегу Чжуан взял носильщика и пешком направился домой. Отдав поклон предкам, он пошел к жене и со смехом сказал ей:

— Ведь я говорил, что буду в отъезде самое большое три месяца. Ну как? Не прав ли я был?

Жена только засмеялась и, чтобы отметить приезд мужа, поставила на стол вино.

На следующее утро, едва Чжуан умылся, к нему вошел слуга и доложил, что пришел господин Гао из Люхэ. Затем повторилась та же история, что и в Янчжоу. Не успел он встретить господина Гао, как один за другим пришли с приветствиями начальник Административной палаты, начальник интяньского ямыня, смотритель почтовых станций, начальники уездов Шансянь и Цзянсянь, а также именитые шэньши города. Чжуан Шао-гуан совсем замотался. Едва он, проводив одного гостя, снимал сапоги, чтобы хоть немного отдохнуть, как являлся другой, и приходилось одеваться снова.

— Как мне не везет! — жаловался он жене. — Двор разрешил мне жить на озере Юаньуху! Чего же ради я сижу здесь и путаюсь с этими гостями? Надо немедленно переезжать!

Они быстро собрались и той же ночью отправились на новое место жительства. Юаньуху было обширное озеро, по величине равное примерно озеру Сиху. На левом берегу возвышались стены императорского городка, и был виден храм Петушиного Крика, воздвигнутый на горе того же названия. Все озеро поросло водяным орехом, лилиями, лотосом и кувшинкой, семена которых собирали ежегодно по нескольку тысяч даней. По поверхности озера скользили стаи рыбачьих лодок, которые каждое утро снабжали рыбой весь Нанкин. В центре озера раскинулись пять больших островов. На четырех островах в книгохранилищах хранились книги, а на пятом был разбит большой сад. В одном из домиков этого сада и разрешили поселиться Чжуан Шао-гуану. В саду высились старые деревья в несколько обхватов толщиной, круглый год цвели сливы и персики, бананы и кассия. Десятки тысяч стволов бамбука тянулись к небу. Из открытых окон домиков открывался сказочный вид на водные просторы и горы. К берегу была привязана лодка, в которой можно было переправиться через озеро; без нее попасть на остров было невозможно.

Как-то Чжуан Шао-гуан с женой стояли, облокотившись на перила, и смотрели на воду. Чжуан Шао-гуан неустанно восхищался окружающей природой:

— Подумать только, вся эта красота теперь наша! Каждый день мы можем наслаждаться этой чарующей картиной и подниматься в Цинлянские горы, как делал это Ду Шао-цин с женой.

Он налил себе чашу вина и стал читать жене «Толкование на Книгу Песен» Ду Шао-цина. В наиболее интересных местах он делал большой глоток и отдыхал. Оба заливались веселым смехом.

Так Чжуан Шао-гуан счастливо зажил на своем озере. Но вот однажды с противоположного берега кто-то позвал их. Неизвестный требовал лодку. Чжуан сел в лодку и сам встретил гостя. Это оказался Лу Синь-хоу.

— Мы расстались в дороге, и я все время вспоминал вас. Как вы сюда попали? — спросил обрадованный хозяин.

— Вчера я был в вашем прежнем доме, и вот уже сегодня примчался сюда. Вы живете как святой. Глядя на вас, можно умереть от зависти!

— Да, здесь я далек от света. Если это место и не Улин [210] Улин — сказочное царство, описанное в произведении поэта IV—V вв. Тао Юань-мина. Названия «Персиковый источник» и Улин стали со временем нарицательными. Так именуют уединенные места, где люди живут спокойной, лишенной забот жизнью. , то очень на него походит. Поживите здесь, а то в следующий визит как бы вам не сбиться с дороги.

Было подано вино, хозяин и гость засиделись до поздней ночи. Вдруг во время третьей стражи к ним в тревоге подбежал слуга.

— Князь Чжун Шань послал несколько сотен солдат с факелами, — доложил он. — Они забрали все рыбачьи лодки и со всех сторон окружили наш сад.

Чжуан Шао-гуан даже опешил от неожиданности.

Вбежал еще один слуга.

— Сюда идет сам воевода!

Чжуан Шао-гуан вышел в зал и увидел военного. Тот поклонился хозяину.

— Что здесь происходит? — спросил Чжуан.

— Это не имеет никакого отношения к вашему драгоценному жилищу, — поспешил успокоить его воевода и, приблизившись вплотную, зашептал: — Нам донесли, что в доме Лу Синь-хоу спрятаны запрещенные сочинения Гао Цин-цю. Из столицы нам сообщили, что этот человек очень храбр, вот почему здесь солдаты. Сегодня мы наконец выследили его. Не говорите ему ничего, чтобы он не сбежал.

— Господин воевода, за все отвечаю я. Завтра я сам скажу ему, чтобы он пришел к вам, а если он скроется, спрашивайте с меня, — заверил его Чжуан.

— Если вы берете все на себя, мне остается только уйти. Разрешите откланяться.

Чжуан Шао-гуан проводил его за дверь. Воевода отдал приказ, и солдаты переправились на другой берег. Лу Синь-хоу, слышавший весь разговор, обратился к Чжуану:

— Я человек не робкого десятка! Но я не хочу подводить вас и ни за что не соглашусь убежать! Завтра же я отдам себя в их руки!

— Отдохните у меня несколько дней. Ручаюсь, не позже чем через месяц вы будете наслаждаться свободой.

Но Лу Синь-хоу на следующий же день отправился в тюрьму. Недолго думая Чжуан Шао-гуан разослал свыше десятка писем влиятельным столичным сановникам, и скоро из столицы пришло распоряжение освободить Лу Синь-хоу, а доносчика предать суду. Лу Синь-хоу пришел благодарить своего друга, и тот оставил его жить на острове.

Прошло два дня после его освобождения, и на берег высадились новые гости. Это были Чи Хэн-шань и Ду Шао-цин.

— Очень хорошо, что пришли! Как говорится, «захотелось побеседовать, а гости уже тут как тут», — воскликнул обрадованный хозяин, встречая прибывших, и повел их в беседку.

Чи Хэн-шань объяснил, что они прибыли по делу о ритуалах для храма Тай Бо. Чжуан Шао-гуан оставил гостей у себя на целый день. От зари до зари они пили вино и подробно обсуждали храмовые церемонии. Уезжая, Чи Хэн-шань захватил план с собой.

Незаметно пролетел Новый год, и наступила середина второй луны. Как-то в домике Ду Шао-цина собрались Чи Хэн-шань, Ма Чунь-шан, Цюй Шэнь-фу, Цзи Вэй-сяо, Сяо Цзинь-сюань и Цзинь Дун-яй. Они явились по просьбе Чи Хэн-шаня, чтобы обсудить церемонию жертвоприношений в храме Тай Бо. Встал вопрос о том, кто будет возглавлять эту церемонию.

— Мы будем приносить жертвы великому мудрецу, а поэтому необходимо, чтобы ведущий церемонию отличался мудростью и талантами, — заявил Чи Хэн-шань. — Итак, надо во что бы то ни стало найти такого человека.

— Кого же выбрать? — закричали все, и тут Чи Хэн-шань, сложив вместе ладони рук и переплетя пальцы, назвал имя достойного мужа.