У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Пожалуйста, пожалуйста, если вас это не затруднит, — попросил Чжуан Шао-гуан.

— С удовольствием, сейчас я это продемонстрирую! — Сяо Хао-сюань с арбалетом в руках вышел во двор и достал два шарика из вышитого мешочка, висящего за поясом. Чжуан Шао-гуан вместе с военным Сунем последовали за ним.

Сяо поднял арбалет и выстрелил. Когда камешек взлетел высоко вверх, он пустил вслед ему второй. На полпути от земли камешки столкнулись и рассыпались на мелкие кусочки. Чжуан был в восхищении, а хозяин двора даже подскочил от испуга. Сяо Хао-сюань убрал арбалет, и они вернулись в комнату, где их ждал ужин. Подкрепившись и немного поболтав, все разошлись отдыхать.

Рано утром, когда еще было совсем темно, Сунь приказал погонщикам мулов выносить серебро, а сам пошел расплачиваться за ночлег. Чжуан Шао-гуан тоже поднялся и, умывшись, велел слуге складывать вещи. Он решил ехать вместе со своими новыми друзьями. Еще не рассвело, и на небе мерцала утренняя звезда, а караван уже проехал более десяти ли. Вдруг впереди в лесу мелькнули человеческие тени.

— Беда! Впереди разбойники! — закричали погонщики и погнали мулов к подножью холма у дороги.

Услышав крики, Сяо Хао-сюань быстро схватил свой арбалет, а Сунь вытащил меч. Раздался свист стрелы, из леса показалось множество всадников. Сяо Хао-сюань, крякнув, натянул тетиву, но она вдруг с треском лопнула и повисла по обоим концам арбалета. Десятки разбойников неслись вперед так быстро, что ветер свистел в ушах. Военный в испуге погнал лошадь назад, а погонщики и носильщики попадали на землю. Разбойники захватили серебро и погнали скот вверх по узкой тропе. Тем временем Чжуан Шао-гуан безмолвно сидел в повозке, не в силах еще разобраться в том, что произошло так молниеносно.

Сяо Хао-сюань, лишась своего арбалета, был бессилен что-либо предпринять. Он подстегнул лошадь и погнал ее назад. Подъехав к небольшому постоялому двору, он забарабанил в ворота. Хозяин постоялого двора сразу понял, что на приезжего напали разбойники.

— Господин, вы вчера останавливались на каком дворе? — спросил он и, получив ответ, продолжал: — Но ведь хозяин этого двора — наводчик главаря бандитов Чжао Да. Он вам и перерезал тетиву.

Тут только Сяо понял все, но было уже поздно. Однако, когда приходит беда, голова работает быстрее. Сяо отрезал прядь волос и скрепил ими тетиву. Затем вскочил на лошадь и помчался обратно. По дороге ему повстречался Сунь, который рассказал, что разбойники ушли по тропе на восток.

Тем временем совсем рассвело. Сяо скакал и скакал и наконец увидел разбойников, которые поспешно убегали с серебром. Он хлестнул лошадь и осыпал разбойников камешками из арбалета. Подобно каплям дождя, непрерывно стучащего по листьям лотоса, камни валили с ног его врагов. Побросав серебро, разбойники разбежались словно крысы, спасая свою жизнь. Сяо Хао-сюань вместе с Сунем вывели караван на дорогу и медленно двинулись вперед. Вскоре они встретили Чжуан Шао-гуана и обо всем рассказали ему. Чжуан проникся к Сяо еще большим уважением.

Проехав с полдня вместе с караваном, Чжуан Шао-гуан решил обогнать своих спутников, так как вещей у него было совсем мало и он не опасался нападения. Он простился с Сяо и Сунем и поехал вперед. Через несколько дней он добрался до Лугоуцяо [204] Мост Лугоуцяо находится в окрестностях Пекина. , где встретил человека верхом на муле.

— Кто этот господин, что едет в повозке? — спросил тот у возницы.

— Его фамилия Чжуан.

Незнакомец соскочил с мула и воскликнул:

— Не господин ли Чжуан из Нанкина, вызванный к императорскому двору?

Чжуан Шао-гуан хотел сойти с повозки, но человек уже упал перед ним на колени.

А в дальнейшем произошло то, о чем говорят:

Но об этом мы узнаем из следующей главы.

Напомним о том, как незнакомец соскочил с мула и упал на землю, а Чжуан Шао-гуан поспешно слез с повозки и, помогая незнакомцу встать, спросил:

— Кто вы, господин? Я незнаком с вами.

— Впереди в трех ли отсюда находится деревенская гостиница. Садитесь, уважаемый господин, в повозку, я отвезу вас туда, и мы поговорим, — ответил незнакомец, поднимаясь.

Чжуан согласился и снова сел в повозку.

Незнакомец вскочил на мула, и они тронулись в путь. Прибыв в гостиницу, они церемонно раскланялись, и только тогда сели.

— Услышав, что в Нанкин послано распоряжение императора об отборе достойнейших людей на государственную службу, я решил, что вы непременно приедете в столицу. Поэтому я выехал за ворота Чжанъи и останавливал каждую повозку, пока наконец не встретил вас. Я счастлив, что сегодня могу воспользоваться вашими советами.

— Как ваша фамилия и откуда вы родом? — в свою очередь, спросил Чжуан.

— Меня зовут Лу Дэ, а прозвище Синь-хоу. Сам я из Хугуана [205] Xугуан — административный район, включающий теперешние провинции Хунань и Хубэй. . Я задался целью собрать сочинения всех известных людей нашей династии. За двадцать лет я собрал почти все. Вот только сочинения Гао Цин-цю, одного из четырех ученых начала нашей династии, нигде нельзя было достать, так как он попал в опалу. Только один человек в столице сохранил их. Ваш покорный слуга отправился к нему и за большие деньги приобрел их. Только я собрался уезжать, как услышал, что двор пригласил вас в столицу. Я подумал: «До сих пор я собирал сочинения умерших людей, которых я лично не мог увидеть. Как же мне упустить такой редкий случай повидать вас, известного ученого нашего времени!» Вот почему я надолго задержался в столице и все время спрашивал о вас.

— Я живу в Белых воротах [206] Белые ворота — одно из названий Нанкина. . Мысль о карьере чиновника мне никогда и в голову не приходила. Но, удостоившись милости сына неба, я не мог не приехать сюда. Какая радость встретить в пути такого человека, как вы! И все же тяжело расставаться, только что встретившись. Давайте переночуем в этой гостинице, поставим рядом кровати и побеседуем.

И они принялись толковать о сочинениях знаменитых людей.

— Вы любите книги и старину и, несомненно, уважаете ученых. Но законы государства жестоки, им нельзя не подчиняться. Вот, к примеру, сочинения Цин-цю. Хотя в них нет ничего позорящего двор, но император Тай Цзу ненавидел писателя, а сейчас его книги запретили, и вам лучше не читать их. По-моему, сущность учения надо брать шире и постигать ее душой. Если вы поедете домой и по пути завернете ко мне, я буду счастлив принять вас у себя и показать свои неразумные сочинения.