У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Мой господин, только я могу понять ваше желание. Вас беспокоит, что в светильнике горят сразу два фитиля и расходуется слишком много масла. Я сейчас выдерну один.

Едва она погасила второй фитиль, как господин Янь кивнул головой, опустил руку и испустил дух. Поднялись плач и стоны. Покойника положили в гроб, который установили в центральном зале на третьем дворе. На следующий день с извещением о печальном событии из дома были отправлены в город слуги. Для участия в траурном обряде пожаловал сам глава рода Янь Чжэнь-сянь со всей родней. Его накормили, попотчевали вином, и он ушел, унося с собой кусок белой траурной материи. С жертвенными подарками пришла и родня Чжао — ее младший брат Лао-эр, который торговал рисом в собственной лавке, и племянник Лао-хань, раздувавший мехи горна у серебряных дел мастера. Буддийские монахи вывесили длинные траурные знамена и приступили к заупокойной службе.

Госпожа Чжао с сыном с утра до вечера рыдала у гроба, а приказчики, слуги, служанки и няньки оделись в траур. Повсюду в доме преобладал белый траурный цвет.

Прошла первая седьмина, и братья Ван вернулись домой после экзаменов. Они целый день находились у гроба и ушли только к ночи. Через четыре дня вернулся старший Янь, который сдавал в провинции экзамены. Сыновей в доме не было: они не отходили от гроба умершего.

Старший Янь распаковал свой багаж, посидел с женой и только было приказал принести воды для умывания, как от невестки пришла нянька, за которой следовал мальчик-слуга со шкатулкой и войлочным свертком.

— Узнав о приезде старшего господина, вторая госпожа велела ему кланяться. Сама она прийти не может, так как совершает обряд памяти по мужу. Она просит принять два халата и серебро, завещанные вам перед смертью братом.

Янь развернул сверток и увидел два совершенно новых атласных халата и целых двести лянов серебра. Обрадованный Янь отделил от стопки восемь фыней и отдал няньке, как вознаграждение.

— Передай госпоже, что я ей очень благодарен и сейчас приду.

Отослав няньку и слугу, он убрал одежду и серебро, а затем расспросил обо всем жену. Оказалось, что сыновья уже получили кое-какие подарки, а эти присланы только для него.

Янь надел траурные одежды, подпоясался белым кушаком и отправился в дом умершего. Перед гробом он принялся выкликать имя брата и дважды поклонился. Госпожа Чжао, в глубоком трауре, вышла поблагодарить деверя и заставила сынишку поклониться дяде.

— Злосчастная моя судьба! — зарыдала она. — Наш господин покинул нас, и только вы наша единственная опора!

— Невестка, человеческая жизнь определена судьбой. Мой брат отошел на небо, но у вас есть хороший сынок, которого вы должны вырастить. Зачем же так убиваться?

Госпожа Чжао поблагодарила деверя и пригласила его в кабинет закусить. Туда же она пригласила и обоих Ванов.

Оба брата не замедлили явиться. Они поклонились Яню и сели.

— Наш зять был крепким человеком. Как это он мог внезапно заболеть и столь скоропостижно скончаться? Как жаль, что мы, такие близкие ему люди, не смогли проститься с ним, — проговорил Ван Дэ.

— Не только вы, господа, но и я не мог свидеться с братом перед его кончиной. Но еще в древности говорили: «Ради общественного забудь личное; ради государства забудь семью». Ведь мы с вами участники необычайного события — экзаменов! Мы служим императорскому двору и ради этого должны забыть личное. Мне кажется, что в наших сердцах не должно быть чувства стыда, — заявил Янь.

— Вы, кажется, больше года прожили в главном городе провинции? — спросил Ван Дэ.

— Совершенно верно, — подтвердил Янь. — Предшествующий экзаменатор Чжоу, оценив мое отличное поведение, допустил меня к экзаменам. Поэтому я и поехал в город к его родственнику, бывшему начальнику Чаосяньского уезда области Интянь. Совершенно для меня неожиданно он встретил меня как старого друга, и я прожил у него несколько месяцев. Он хотел породниться со мной и настойчиво предлагал свою вторую дочь за моего второго сына.

— У него вы и остановились? — спросил Ван Жэнь.

— У Чжан Цзин-чжая. Он бывший начальник уезда и доводится господину уездному Тану названым племянником. Мы с ним познакомились на пиру в ямыне у господина Тана и очень подружились. Он будет сватом на свадьбе моего сына с дочерью господина Чжоу.

— Не тот ли это Чжан, который как-то приезжал сюда с одним цзюйжэнем по фамилии Фань? — заметил Ван Жэнь.

— Совершенно верно, — подтвердил Янь.

— Брат, а ты помнишь историю с мусульманами? — подмигнул Ван Жэнь брату, и Ван Дэ холодно усмехнулся.

Вскоре подали вино, и они, выпив, продолжили разговор.

— Кажется, уездный Тан в этом году не присутствовал на экзаменах? — спросил Ван Дэ.

— А ты разве не знаешь, брат? — удивился Ван Жэнь. — В прошлые экзамены уездный Тан отобрал самые устарелые сочинения, которые никак не подходили к эпохе. Понятно, отчего в этом году его не пригласили. На этот раз принимали работы более десяти экзаменаторов — все молодые цзиньши, которые отбирали самых талантливых.

— Это не совсем так, — возразил Янь. — Для талантливых тоже нужны правила. Разве можно считать талантливым человека, если вместо трактовки заданной темы он несет всякую чушь. У моего учителя Чжоу глаз наметанный, и относимые им к разряду лучших действительно заслуживают этого звания. Вот отчего на этих экзаменах он и был в числе экзаменаторов.

Янь говорил так потому, что и он и его брат прошли у экзаменатора Чжоу по второму разряду. Братья это поняли и прекратили разговор об экзаменах.

Вино подходило к концу, когда они вспомнили о жалобах, поданных на Яня в суд, и рассказали ему о том, как негодовал уездный Тан и как благодаря проницательности младшего Яня удалось замять это дело.

— Мой покойный брат сам не мог справиться с этим, — сказал Янь. — Если бы я был здесь, я бы поговорил с Таном, и этим мерзавцам Ван Сяо-эру и Хуан Мын-туну переломали бы все ноги. Как смеет всякая чернь своевольничать перед шэньши!

— В любом деле лучше всего быть великодушным, — заметил Ван Жэнь, и лицо господина Яня залилось краской.

Они снова стали наливать друг другу вина, но тут вошла нянька с ребенком на руках.

— Хозяйка спрашивает господ, когда начать похороны. Благоприятно ли расположение гор, можно ли хоронить на семейном кладбище, или искать специальное место? Она просит старшего брата посоветоваться об этом с двумя господами.

— Передай невестке, что я задержусь здесь недолго. Вместе с сыном я должен ехать в город свататься к господину Чжоу. Устройство похорон я поручаю господам Ванам. На семейном кладбище хоронить нельзя, ищите другое место, но это мы обсудим, когда я вернусь.