У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— Поживите у нас до праздника фонарей. Пятнадцатого числа вместе с племянником погуляете, посмотрите на фонари, а семнадцатого или восемнадцатого мы наймем лодку и отправимся вместе к Ян Чжи-чжуну. Лучше, если мы первые нанесем ему визит, — сказал Четвертый Лоу, и Цзоу Цзи-фу согласился.

Пирушка кончилась поздно ночью. Братья проводили молодого Цюя домой, а Цзоу Цзи-фу оставили ночевать в кабинете. На другой день они осматривали фонари, и Цзоу Цзи-фу позвал своего сына полюбоваться на удивительное зрелище: в зале для гостей повесили пару огромных, украшенных драгоценностями, фонарей из дворца Боевой Доблести, изготовленных в придворной мастерской и пожалованных в свое время семье Лоу императором Сянь Цзуном [117] Сянь Цзун — император династии Мин. Правил с 1465 по 1487 г. . Четырнадцатого числа старик отослал сына в деревню и наказал ему:

— Ты поезжай вперед. После праздника фонарей я вместе с господами поеду в Синьшичжэнь и по пути заеду к твоей старшей сестре, так что домой вернусь не раньше двадцатого.

Пятнадцатого числа Цюй вместе с женой и тещей устроил домашний пир, а вечером отправился к братьям Лоу. Они выпили и вышли прогуляться. На воротах ямыня правителя Хучжоуской области висел огромный фонарь, сделанный в виде черепахи, поддерживающей гору. В храмах шли представления, повсюду бродили ряженые, раздавался грохот гонгов и барабанов. По улицам расхаживали мужчины и женщины и при лунном свете любовались на фонари. Веселье продолжалось до утра, потому что в этот праздник разрешалось ходить по городу всю ночь напролет. На следующий день Цзоу Цзи-фу сказал братьям, что он должен отправиться в Синьшичжэнь к дочери. Договорились, что восемнадцатого числа оба брата приедут в деревню, и тогда они вместе пойдут к Ян Чжи-чжуну.

Хозяева проводили старика до ворот, и скоро Цзоу Цзи-фу на попутной лодке добрался до Синьшичжэня. Дочь встретила отца с поклоном, поздравила его с Новым годом и принялась готовить угощения.

Восемнадцатого числа Цзоу Цзи-фу решил пойти к Яну и у него подождать братьев Лоу.

«Человек он бедный, чем будет угощать господ?» — подумал Цзоу Цзи-фу. Он взял у дочери курицу и, вручив ей несколько монет, наказал купить три цзиня мяса, бутыль вина и овощей. Затем одолжил у соседей лодку, сложил в нее свои покупки и сел за весла. Пристав к берегу, он направился к дому Ян Чжи-чжуна.

Дверь открыл сам хозяин, который ожесточенно чистил полотенцем какую-то курильницу. При виде Цзоу Цзи-фу он бросил курильницу и поклонился гостю. Оба поздравили друг друга с Новым годом, и Цзоу Цзи-фу понес в дом свои покупки.

— Ой! Зачем вы привезли все это, господин Цзоу? — испуганно воскликнул Ян Чжи-чжун. — Разве я мало вас разорял? А вы опять так заботитесь обо мне.

— Все эти простые, деревенские кушанья я принес не ради вас, а ради высоких гостей. Скажите вашей жене, чтобы она приготовила угощения, а я расскажу вам, кого жду.

— Мне даже неудобно признаться вам, уважаемый Цзоу, — улыбнулся Ян Чжи-чжун, всунув руки в рукава своего халата. — Но после того, как в прошлом году я вышел из тюрьмы, в доме хоть шаром покати: на целый день лишь миска жидкой рисовой каши. В канун Нового года Ван, что держит меняльную лавчонку в нашем селении, послал ко мне своих людей и предложил двадцать четыре ляна серебром за мою любимую курильницу. Решил воспользоваться тем, что у меня перед праздником нет ни риса, ни дров. А я им и сказал: «Нужна моя курильница, так выкладывайте триста лянов и ни гроша меньше. Если даже заложу ее на полгода, и то потребую сто лянов. А того, что вы предлагаете, не хватит даже на уголь для растопки». Ну, они и ушли, а мы весь вечер просидели без дров и риса. Зажгли мы с женой свечу и принялись чистить курильницу. Так за этим занятием и провели новогоднюю ночь. — Ян Чжи-чжун взял курильницу и продолжал: — Посмотрите, какая красота! От нее так и веет стариной! Сегодня утром на завтрак ничего не было, и, чтобы развлечься, я снова стал чистить ее. А тут вы пришли. Вот неожиданность! Есть теперь и вино и закуски, только риса нет.

— Это поправимо! — воскликнул Цзоу Цзи-фу и, достав из-за пазухи кошелек, протянул хозяину больше двух цяней серебром.

— Пошлите кого-нибудь поживее, пусть купят несколько шэнов риса. А потом сядем и спокойно потолкуем.

Ян Чжи-чжун позвал мать и, отдав ей деньги, попросил сходить за рисом.

Вскоре старуха вернулась с покупкой и отправилась в кухню готовить еду. Ян Чжи-чжун запер ворота и принялся расспрашивать:

— Про каких это знатных гостей вы говорили?

— А как, по-вашему, вам удалось выбраться из уездной тюрьмы, выпутаться из тяжбы с соляной лавкой? — спросил в свою очередь Цзоу.

— Да я и сам не ведаю. Начальник уезда неожиданно выпустил меня из тюрьмы. У ворот ямыня я расспросил кое-кого и узнал, что за меня поручился какой-то Цзинь. Как я ни ломал голову, не мог вспомнить, кто это такой. А вы что-нибудь знаете?

— Какой там Цзинь! — вскричал Цзоу Цзи-фу. — Это Цзинь Цзюэ, слуга Третьего господина Лоу из дома старшего наставника наследника престола. Младшие братья Лоу услышали от меня о вашем славном имени, а вернувшись домой, внесли в казну семьсот лянов и приказали своему слуге Цзинь Цзюэ поручиться за вас. Неужели вы до сих пор ничего не знаете? Ведь после того они дважды приезжали к вам с визитом.

Словно пелена упала с глаз Ян Чжи-чжуна.

— Ах, да, да. Все мать перепутала! В первый раз я пришел с рыбной ловли, а она мне: «Из города приходил какой-то Лю». А я подумал, что это стражник из уезда, и побоялся с ним встретиться. В другой раз я вернулся вечером, а она заявляет: «Опять приезжал этот Лю, я отправила его восвояси». Вот, собственно, и все. Оказывается, это не Лю, а Лоу! Как мог я догадаться, что это Лоу! Я думал, это стражник.

— Вам мерещится стражник из суда. Как говорят: «Кого укусит змея, тот и через три года веревки во сне боится». Ну да ладно. На днях я поздравлял господ с праздником, и мы договорились побывать у вас сегодня. Но я боялся, что вы не сможете как следует подготовиться, и захватил с собой кое-что из съестного. Как вы находите, хорошо я поступил?

— Такая благосклонность со стороны господ обязывает меня поехать в город и нанести визит первым. Зачем им затруднять себя?

— Раз они уже в пути, ехать вам незачем, надо их встретить здесь.

Они посидели, выпили чая, который вскипятил Ян Чжи-чжун, и вдруг услышали стук в ворота.

— Это они, идите, отоприте быстрей, — проговорил Цзоу Цзи-фу.

Но не успел Ян Чжи-чжун открыть ворота, как во двор ввалился какой-то пьяный. Он споткнулся о приступку и растянулся на земле. Затем встал и, не разбирая дороги, бросился в дом. Это оказался Ян Лао-лю, второй сын Ян Чжи-чжуна. Он проигрался в пух и прах и, опрокинув несколько чарок водки, сильно захмелел. Теперь он кинулся к матери, чтобы выклянчить на игру.