У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

— И не говорите, дорогой брат! — вздохнул господин Ни. — В двадцать лет я получил степень сюцая и вот уже тридцать семь лет остаюсь им. Вся беда в том, что я зубрил всякие мертвые книги, а делу не научился, только день ото дня беднел. А семья большая, вот и пришлось заняться этим ремеслом, чтобы как-нибудь перебиться. Что поделаешь!

— Так вы имеете ученую степень! — удивился Бао Вэнь-цин. — Простите, что я так бесцеремонно обращался с вами. Позволю себе спросить, сколько у вас сыновей? Жива ли ваша уважаемая супруга?

— Жена жива… Раньше у меня было шесть сыновей, а сейчас… и говорить страшно…

— Почему? — заинтересовался Бао Вэнь-цин.

На лицо господина Ни набежала тень, он смахнул слезу. Бао Вэнь-цин подлил ему вина и участливо спросил:

— Господин, какая у вас забота? Поделитесь со мной. Может быть, я сумею помочь вам.

— Лучше не говорить, а то… Если скажу, вы, пожалуй, будете смеяться надо мной.

— Разве я позволю себе смеяться над вами? Говорите, господин Ни.

— У меня было шесть сыновей. Один умер… Сейчас со мной живет шестой сын, а остальные четверо… — Господин Ни остановился, не в состоянии продолжать.

— Что же случилось с остальными? — переспросил Бао Вэнь-цин.

— Уважаемый брат, вы свой человек и, я думаю, не станете смеяться надо мной, — произнес наконец, сильно волнуясь, старый Ни. — В доме нечего было есть, и я продал своих четырех сыновей в чужие края.

— Какое горе! — воскликнул Бао Вэнь-цин, и на глазах у него невольно навернулись слезы.

— Но что говорить о тех четырех! — продолжал старый Ни, горько плача. — Ведь и меньшого придется продать.

— Неужели вы с супругой решитесь на такой шаг?

— А что же делать? Дома — хоть шаром покати; чем умирать ему дома с голоду, лучше отдам его людям, у которых он будет сыт.

Бао Вэнь-цина охватила печаль, но, поразмыслив, он сказал:

— У меня есть одно предложение. Не знаю только, как вы отнесетесь к нему.

— Уважаемый брат, говорите, не стесняйтесь.

— Не могу, боюсь, вы обидитесь.

— Что вы! Разве я могу на вас обижаться?

— Ну, хорошо, я отважусь сказать.

— Говорите, говорите, — торопил его старый Ни.

— Уважаемый Ни, ведь если вы продадите вашего сына в чужие края, вы не увидите его, так же как и остальных четырех… Мне сейчас больше сорока, и сыновей у меня никогда не было, только и есть что дочь. Если вы не посмотрите на мое низкое ремесло и согласитесь отдать вашего мальчика в приемные сыновья, я дам вам, как это принято, двадцать лянов серебра и обещаю сделать вашего сына человеком. По праздникам он будет навещать вас. Когда же ваши дела поправятся, я отдам его вам. Согласны или нет?

— Вижу, что мой младший сын родился под счастливой звездой! — воскликнул старый Ни. — Ну, как мне не согласиться! Но если вы хотите усыновить его, я не могу взять у вас деньги.

— И не говорите, берите двадцать лянов, и все, — отрезал Бао Вэнь-цин.

Они выпили еще и расплатились. Уже темнело, и старый Ни отправился к себе. Дома Бао Вэнь-цин рассказал обо всем жене, и та очень обрадовалась.

На следующее утро, когда старый Ни пришел чинить инструменты, он сказал Бао Вэнь-цину:

— Вчера я поведал жене о нашем разговоре, и она чрезвычайно тронута вашей добротой. Давайте договоримся твердо, выберем благоприятный день, и я приведу сына к вам.

Бао Вэнь-цин был в восторге. С этого времени он и старый Ни стали называть друг друга родственниками.

Через несколько дней Бао Вэнь-цин приготовил угощений и пригласил старого Ни с сыном для подписания договора об усыновлении.

В качестве свидетелей пришли соседи: владелец нитяной лавки Чжан Го-чжун и владелец лавки благовоний Ван Юй-цю. В договоре они написали:

«Настоящим удостоверяется, что Ни Шуан-фэн в связи со своей бедностью и с согласия жены отдает Бао Вэнь-цину для усыновления своего шестнадцатилетнего сына Ни Тин-си. Отныне на Бао Вэнь-цина возлагается ответственность за воспитание и женитьбу юноши, который принимает теперь фамилию Бао.

При заключении договора все высказали свое согласие. В случае непредвиденных обстоятельств каждый внемлет воле неба. Настоящий договор подлежит вечному хранению. Шестнадцатый год эры правления Цзя-цзин, первое число десятой луны.

Договор подписали: Ни Шуан-фэн и свидетели, соседи Чжан Го-чжун и Ван Юй-цю».

Когда церемония закончилась, Бао Вэнь-цин передал двадцать лянов серебра старому Ни и поблагодарил свидетелей. С этого времени между двумя семьями установилась тесная дружба.

Ни Тин-си, или, как его стали называть Бао Тин-си, был умным юношей. Помня, что он из приличной семьи, Бао Вэнь-цин не стал обучать его актерскому ремеслу и отдал в школу. Юноша проучился два года, после чего стал помогать приемному отцу управлять актерской труппой. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, умер старый Ни. Бао Вэнь-цин горько оплакал покойного, затратил несколько десятков лянов на похороны, заставил юношу надеть траурную одежду и выполнить все положенные церемонии.

После смерти отца Бао Тин-си еще усерднее принялся за работу. Жена Бао Вэнь-цина не любила приемыша, благоволила только к дочери и ее мужу. Но сам Бао Вэнь-цин то и дело твердил, что юноша из благородной семьи и что он любит его больше, чем родное дитя. Бао Вэнь-цин садился за стол вместе с юношей, а когда уходил по делам, брал его с собой, приучал его самостоятельно зарабатывать деньги на одежду. Со временем Бао Вэнь-цин стал подумывать и о женитьбе юноши.

Как-то утром Бао Вэнь-цин вместе с юношей собрался было выйти из дома, как вдруг у ворот показался человек верхом на муле. Он соскочил на землю и вошел в дом. Это был Шао, управляющий начальника Тяньчанского уезда Ду.

— Господин Шао, какими судьбами? — удивился Бао Вэнь-цин.

— Я приехал специально к вам, учитель Бао, — ответил тот.

Бао Вэнь-цин отвесил ему поклон и приказал сыну поклониться гостю. Усадив его, он принес воды для умывания и чай.

Когда гость напился, Бао Вэнь-цин спросил:

— Мне помнится, что вашей уважаемой хозяйке в этом году исполнится семьдесят лет. Наверное, вы приехали заказать спектакль? А как поживает старый господин?

— Вы догадались! — засмеялся управляющий. — Мой господин велел заказать двадцать пьес. Учитель Бао, у вас есть своя труппа? Если есть, берите ее с собой, и едем.

— У меня есть небольшая труппа, и я, конечно, приеду. Когда выезжать?

— В начале следующего месяца, — ответил Шао и велел погонщику расседлать мула и перенести вещи в дом. Затем он вытащил из тюка, в котором лежала постель, сверток с серебром и передал его Бао Вэнь-цину.

— Возьмите, учитель Бао. Здесь пятьсот лянов. Остальные получите на месте.

Бао Вэнь-цин принял деньги и в этот же вечер устроил в честь гостя большое угощение.