Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Он наконец попрощался. Когда его карета отъехала на порядочное расстояние, мы сели в фиакр, который отвез нас от конца Сен-Жерменского предместья к Вандомской площади. Пока мы ехали, у меня было время на раздумья. Я думал только об отчаянии моей жены, которую покинул вчера, о том, что станет с моей возлюбленной, которую я обманул сегодня, и молча делал вид, что внимательно слушаю мудрые замечания де Белькура. На самом деле он напрасно тратил силы, я вышел из забытья только в ту минуту, когда прозвучали последние слова долгого выговора:

— Вы забываете о несчастье Софи!

— Нет, я не забываю о нем, нет. Оно, конечно, велико, но продлится недолго. Завтра же... А нет, отец, сегодня же!.. Ах, простите, я сам не знаю, что говорю. Вы хотите выйти здесь? Вы идете к Аделаиде?

— Да.

— Я не пойду в приемную в этом наряде; я вернусь домой, переоденусь и потом... Прощайте, отец. О вы, которого я люблю так же, как ее, прощайте!

— Как, мой друг, разве ты не придешь в монастырь?

— В монастырь? Ах, да-да. Отец, поцелуйте же меня и простите за все огорчения, которые я вам причинил!

— От всего сердца, мой друг, но прошу тебя...

— Право, я хотел бы быть благоразумным, но я увлекаюсь. Вы поцелуете от меня мою сестру, правда?

— Ты сам сделаешь это.

— Да, отец, но завтра!

— Что он говорит! Не сходишь ли ты с ума?

— Да, правда, я говорю не думая, прощайте, мне жаль расстаться с вами. Через час вы получите обо мне известие.

Я подъехал к нашему дому. Жасмен караулил у дверей. Лакей улыбнулся, увидев меня в обличье девушки, и сказал, что сегодня утром госпожа де Мондезир дважды присылала узнать, не вернулся ли я из деревни, и просила меня сразу по приезде навестить ее.

— Прекрасно, это входит в мои планы. Жасмен, причеши меня.

— Сделать мужскую прическу, мадемуазель?

— Да-да!

Он быстро исполнил приказание.

— Жасмен, перо, чернил, бумаги, скорее!

— Хорошо.

— Пока я буду писать, приготовь все необходимое; я переоденусь с головы до ног.

— В мужское платье, мадемуазель?

— Ну да, конечно. Потом ты приготовишь лошадей себе и мне.

— Я поеду с господином шевалье?

— Да.

— Тем лучше. Я повеселюсь.

— Жасмен, не забудь мою шпагу.

— Ах, как жаль. Нехорошо, если мы поедем драться, потому что мы опять кого-нибудь убьем. Я так и вижу, как этот бедный маленький маркиз... бац и упал на землю! Впрочем, он сам виноват, вы его щадили, а он бросался так, что страшно было смотреть. Если он не умер, то, вероятно, потому, что его душа пряталась у него в печенках.

— Черт возьми, Жасмен, поторопись, нам нельзя терять ни минуты! И не смей болтать.

— Я скорее дам себя повесить, чем выдам вас.

Я написал отцу, сообщив все о месте, где скрывалась Софи, и закончил так:

Поезжайте, отец мой, поезжайте к ней, умоляю вас, сейчас же поспешите во Фромонвиль. Не дайте дю Портаю снова ускользнуть. Что бы ни руководило им, повидайтесь с моим тестем, поговорите с ним, упросите его. Для того, чтобы он отдал нам свою прекрасную дочь, возьмите с собою мою милую Аделаиду, ради бога, возьмите ее с собой. Подруги будут так рады свидеться! Пусть присутствие Аделаиды скажет Софи о возвращении Фобласа. Пусть чистые ласки сестры подготовят ее к нежным порывам брата, которого она обожает и который боготворит ее. Но пощадите чувствительную Софи, отец, постарайтесь употребить все силы, чтобы не напугать ее, чтобы она спокойно узнала о нашем близком свидании! Ведь сейчас она в отчаянии, и радость может ее убить. Отец, в ваши руки я отдаю мои бесценные надежды. Я вверяю вам самое достойное уважения, самое прелестное, самое лучшее создание на всем белом свете, я вверяю вам мою любовь.

Почему я не могу сам немедленно полететь во Фромонвиль? Увы, я еду в другое место. Нужно ли вам объяснять, какое необходимое, неотложное дело заставляет меня уехать? Однако не тревожьтесь, завтра до полудня я буду рядом с моим отцом и моей женой; клянусь в этом ее и вашим именем!

Я оделся, запечатал письмо, поручил слуге отнести его в монастырь и передать господину де Белькуру. Жасмен получил приказание отправиться к заставе Сен-Мартен и ожидать меня там; сам же я поспешил к госпоже де Мондезир.

У Жюстины я застал не госпожу де Б., а виконта де Флорвиля.

— Наконец-то вы приехали! — воскликнул он.

Я попросил виконта извинить меня за промедление и поблагодарил маркизу за то, что она прислала за мной как раз тогда, когда я с тревогой спрашивал себя, каким образом мне выпадет счастье поговорить с ней хотя бы пять минут. Я прибавил, что из деревни привез очень важные известия.

— Какие же?

— Я видел Софи.

Маркиза побледнела и воскликнула:

— Неужели!

В двух словах я рассказал ей, где прятался дю Портай и каким образом счастливый случай открыл мне его убежище. Маркиза слушала меня со все возрастающим изумлением. Я стал молить ее тотчас же отправить во Фромонвиль людей, велев им проследить за дю Портаем, и прибавил, что мой тесть может попытаться скрыться от господина де Белькура.

— Как, — спросила она меня изменившимся голосом, — вы сами не едете туда?

— Не могу, важное дело заставляет меня спешить в другое место.

Она продолжала с более спокойным лицом и более твердым голосом:

— Неужели госпожа де Линьоль прибрела такую власть над вами?

— Не госпожа де Линьоль отнимает меня у Софи, а неотложный долг...

— Да говорите же... Разве я не должна знать?..

— Поверьте, дорогая маменька, поверьте, мне очень тяжело иметь от вас тайну.

— Шевалье, эти слова показывают, что, продолжая расспрашивать вас, я поступила бы неделикатно, и я хочу верить, что мне не следует обижаться на вашу скрытность. Я прикажу следить за дю Портаем и сообщать мне о каждом его шаге... мне, а во время моего отсутствия маленькой де Мондезир, — прибавила она с глубоким вздохом.

— Во время вашего отсутствия, маменька? Вы уезжаете из Парижа?

— Да, мой друг, я уезжаю прямо сейчас.

— Какое несчастье! Как ужасно потерять вас, особенно теперь, когда ваши советы мне так необходимы. Куда вы едете?

— Прежде всего в Версаль.

— В Версаль, в этом платье? Маменька, мне кажется, это английский фрак очаровательного виконта, подарившего мне свое имя. Мне кажется, вы украшали собою этот фрак, когда мы вместе с вами были в Сен-Клу.

— Возможно, — заметила она, притворяясь, будто ничего не помнит. — Кажется, так.

— А из Версаля вы отправляетесь?..

— Шевалье, мне приходится с сожалением повторить ваши слова: поверьте , мне очень тяжело иметь от вас тайну .

— Вы надолго уезжаете?

— Может быть, мой друг, может быть, — сказала она дрожащим голосом. — Именно поэтому я перед отъездом так горячо желала проститься с вами.

— Проститься со мной? Маменька, моя дорогая маменька, вы меня тревожите, мне кажется, вы чем-то опечалены! Молю вас, поведайте мне...