Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Она меня прервала:

— Уважайте мою тайну; я же не пытаюсь ни разгадать ваш секрет, ни выведать его у вас... Уезжайте, Фоблас, и, если возможно, возвращайтесь с удачей. Я не могу объяснить вам всего; я не могу вам сказать, что меня ждет, что волнует, чего я желаю. Но, мой друг, мой милый друг, как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!

— Боже, вы плачете, на ваших глазах слезы!

— Прощайте, Фоблас. Дорогое дитя, прощайте. Я с болью в сердце покидаю вас. Если случится какое-нибудь большое несчастье, не забывайте, что маркиза де Б. потеряла вас только из-за предательства, что она сделалась жертвой низкого человека, который называл себя вашим другом. Главное — не забывайте, что она сохранила к вам лю... самую нежную дружбу... самую нежную, — повторила она, пожимая мне руку.

Она поцеловала меня и ушла.

Я был поражен всем услышанным; в изумлении я повторял некоторые выражения, сорвавшиеся с уст госпожи де Б.: «Уезжайте и возвращайтесь с удачей. Я не могу сказать, чего я желаю. Как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!» Сомневаться нельзя, сказал я себе: госпожа де Б. знает, что я буду драться на дуэли, знает, кто мой враг. «Чего я желаю?» Конечно, она не могла, не поступаясь честью, вслух выразить свое желание. Но, может быть, меня можно простить за попытку проникнуть в ее сокровенную тайну, в ее затаенные помыслы? «Как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!» Вы увидите меня, маркиза. Я стану победителем и завоюю вас! * 23

Неосторожный маркиз, как вы решились вызвать на бой Фобласа? Какое безрассудство — покушаться на столь надежно защищенную жизнь! Ведь от нее зависит судьба трех самых прекрасных женщин на свете!

Вошедшая Жюстина тоже хотела на свой манер слегка подбодрить меня. Но было уже так поздно, что я не мог выслушать ее, даже если бы мне в голову взбрела такая фантазия.

У Сен-Мартенской заставы я увидел Жасмена, который проводил меня до Бурже 24. Там я спешился, велел ему отвести мою лошадь в Париж, а сам нанял почтовых.

Не было еще и пяти часов, когда я очутился на указанном месте в Компьеньском лесу. Я прогуливался по аллее; вдруг ко мне подошли два человека и приставили к моей шее пистолеты. Они спросили, дворянин ли я.

— Да, — твердо ответил я.

— В таком случае, — сказали они, — наденьте эту маску и будьте свидетелем поединка, который произойдет между двумя знатными людьми. Дайте слово, что вы не позволите себе во время боя ни двигаться, ни говорить, и обещайте сохранить все в глубокой тайне.

— Я не стану выставлять себя очень знатным человеком, сударь, но я обладаю известным состоянием и ношу древнее имя. Я сам явился сюда, чтобы драться. Может быть, вы ошибаетесь, может быть, я — одно из двух действующих лиц той злосчастной сцены, безмолвным зрителем которой вы хотите меня сделать.

— Мы скоро все узнаем; теперь же наденьте эту маску и дайте слово.

Читатель понимает, что я повиновался и дал обещание, которого от меня требовали.

Я прождал около часа, и мое странное положение все больше тревожило меня. Но вот на главной дороге послышался шум, и вскоре показалась карета, окруженная несколькими всадниками с оружием и в масках. Насколько я понял, отряд, который я принял за шайку разбойников, захватил лакея и кучера и принудил их господина выйти из экипажа. Дрожа, чтобы его не убили на моих глазах, поддавшись первому порыву, я хотел было броситься ему на помощь, но те, что стояли рядом со мной, удержали меня:

— Вот решающая минута, помните о вашем обещании.

Незнакомец, окруженный людьми в масках, шел к нам уверенным шагом и без малейшего смущения. Чем ближе он подходил, тем больше мне казалось, что я узнаю того, кого давно не видел. Когда он подошел совсем близко, один из моих стражей подошел к нему, попросил его остановиться и сказал:

— Один господин утверждает, что вы нанесли ему смертельное оскорбление; он требует от вас немедленного удовлетворения. Если он падет под вашими ударами, никогда и никто не узнает об этом поединке. Если он не умрет от ран, он обещает, поправившись, вернуться сюда же, чтобы снова вступить с вами в поединок, так как ваша ссора с ним может закончиться только со смертью одного из вас. Дайте такое же обещание, граф, и поклянитесь честью сдержать его.

— Неужели, — удивился молодой человек, — милорд Барингтон сердится, что я уехал из Англии, не простившись с его августейшей супругой? Надо сознаться, мужья повсюду престранный народ, но этот заморский муж кажется мне особенно большим чудаком. Неужели он хотел, чтобы я вечно пламенел к его томной половине? И потом, если он рассердился на меня, почему не сказал мне этого у себя на родине? Почему не приехал в Брюссель, где я жил довольно долго, так как меня поставили в известность, что он меня ищет? Зачем надо было ждать полтора месяца, чтобы напасть на меня с этим ужасным отрядом именно тогда, когда я вернулся на родину? Ах, кстати, надеюсь, мы будем драться не на кулаках? 25

Этот голос, эта фигура, веселые речи и насмешливая улыбка были мне хорошо знакомы: передо мною стоял де Розамбер. Только тогда я начал подозревать страшную истину. О маркиза, за вас дрогнуло мое сердце! Но я не выдал ни жестом, ни словом моего крайнего изумления и глубокого ужаса. Меня связывала клятва.

Между тем Розамберу подвели лошадь, предложив ему сесть на нее, и поднесли пистолет, который попросили собственноручно зарядить. Граф вскочил на коня и, заряжая пистолет, сказал окружавшим его людям:

— Да, вы правы, вот поединок, милый жителям Альбиона! За этот пистолет я весьма благодарен великолепному лорду! Он омолодил меня на тысячу лет. Право, рыцари Круглого стола, героическая сцена, которую мы разыгрываем по милости вашего Барингтона, походит на приключение эпохи короля Артура. Подобно героям его времени, вы останавливаете на больших дорогах проезжих, чтобы принуждать их ломать с вами копья! — Взглянув на меня, Розамбер продолжал: — Кто этот красивый кавалер, что молча стоит в отдалении и ни во что не вмешивается? Кто он: прелестный щеголь, чья свобода стоит на карте, или принцесса в мужском платье? Последнее мне понравилось бы больше. Но где же великан, которого я должен одолеть, где пресловутый великан?

Незнакомец, державший речь за всех, снова попросил Розамбера:

— Граф, поклянитесь исполнить поставленные условия.