Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Слезы еще обильнее потекли по моим щекам. Аделаида также плакала. Но, увидев, что барон хочет забрать у меня роковое письмо, я сделал над собой усилие. И снова, повторяя утешительную фразу, я пропустил несколько слов, которым, как мне казалось, было не место в этом письме.

Дорлиска может найти себе прощение и утешение в оставшихся у нее добродетелях и... — признаться ли? — во множестве бесценных даров, коими природа так щедро наделила ее обольстителя, этого незаурядного молодого человека! О, как мы восхищались бы им, если бы он направил на добрые дела хотя бы половину тех усилий, которые он употребил на дурные, если бы он приложил к хорошим устремлениям редкие качества, употребленные им на предосудительные поступки!

Барон, я дал вам отчет в моих справедливых побуждениях. Теперь мне остается только сообщить мои непреклонные решения.

Я скроюсь в недоступном убежище и оттуда буду неусыпно наблюдать за нашим преследователем. Моя Дорлиска мне бесконечно дорога, я обожаю в ней живой образ покойной жены, которую ежедневно оплакиваю. Следовательно, вы поймете, как страстно я желаю ей счастья. Ах, с каким восторгом я забыл бы все нанесенные мне обиды ради исполнения ее желаний! Но соблазнитель любимой девушки получит свою жену только тогда, когда заслужит ее. Человек, обманувший наивную Софи, не обманет ее опытного родителя. Пусть же шевалье не старается ввести меня в заблуждение. Я слишком хорошо узнал и его, и его коварную любовницу, а потому меня не обольстят никакие внешние перемены. Пока маркиза будет появляться в обществе, я не поверю в его высокую добродетель: я сочту ее лицемерием. Барон, даю вам честное слово, пусть даже Фоблас по видимости совершенно образумится, он не увидит Софи, пока небо, в своей справедливости, не пошлет госпоже де Б. смерть или тюремное заключение.

Но зачем строить такие предположения? Они тешат меня, но не ослепляют! Я говорю о перемене, на которую не надеюсь. Конечно, Бог слишком справедлив, чтобы поощрять пороки, оставляя их безнаказанными, и он уже уготовил маркизе кару. Но даже если ее пример устрашит всех ей подобных, это произойдет слишком поздно для вашего сына. Фоблас, сначала совращенный, сам стал совратителем. Ему суждено становиться все хуже в обществе таких же, как он, друзей — развратников по своей сути. Он будет холодно задумывать вместе с ними низости, которые называются у них «шалопайством». Мужья и отцы редко умеют мстить за свои обиды, но скука, болезни, печали вскоре поразят его растраченную юность. Он состарится еще в молодости, и, если сам не посягнет на свою жизнь, его поразит оружие врага. Он безвременно погибнет.

Я же буду неустанно стараться излечить мою дочь от ее роковой страсти. Бог, карающий людей злонамеренных, охраняет праведников. Когда преследователь Софи, уничтоженный раскаянием, сойдет во тьму могилы, Софи, очищенная в своих собственных глазах, воскреснет для новой жизни. Я постараюсь залечить раны ее души. После ужасных бурь для нее наступят светлые дни. Моя Дорлиска перенесет на меня свои чувства, чувства менее пылкие, но более нежные. Для нее настанет счастливая минута, когда она рассудком убедится в том, в чем уже убедилась ее прекрасная натура. Она поймет, что подобная ей девушка не должна ни о чем сожалеть, когда у нее есть такой отец, как я.

С уважением, которого не уменьшили проступки вашего сына, ваш друг

Удивление, тревога, даже отчаяние поддерживали меня во время чтения этого длинного письма. Наконец я собрал все силы, чтобы спросить у де Белькура, до какого места проследили за моей женой, но едва он сообщил, что ее следы терялись у деревни Круазьер * 27, мне сделалось дурно.

Обморок длился недолго. Заботы сестры привели брата в чувство, голос отца вернул сыну мужество. Отец, внушая мне надежду, которой, может быть, не было у него самого, советовал начать новые поиски; он уверял, что нас непременно ждет удача. Пока он говорил, бумага, лежавшая почти у моих ног, привлекла мое внимание. Я узнал в ней письмо Ловзинского; встревоженный моим состоянием, барон забыл спрятать его, и мне захотелось подобрать листок тайком от всех. Сделав это, я почувствовал такую радость, точно приобрел редкое сокровище. Это ужасное письмо было несправедливым, в нем заключались жестокие слова, но каждая его строчка говорила о Софи. Итак, я подобрал жестокое и милое сердцу письмо. Ах, Фоблас! Ах, несчастный, где было суждено тебе потерять его и снова найти!

Между тем неожиданное происшествие грозило задержать нас уже в Монкуре. Когда мы сели в карету, чтобы добраться до Круазьер, нежная Аделаида, которая не смогла вынести тяготы долгой дороги, печали своего брата и собственные волнения, моя дорогая Аделаида почувствовала себя плохо.

— Отец, я узнаю колокольни. Это Немур 28. Через двадцать минут мы доедем до города и там найдем помощь, необходимую Аделаиде.

В Немуре мы остановились в гостинице. Около четверти часа мы успокаивали Аделаиду, которой по-прежнему нездоровилось. Пришел посыльный и спросил меня. Он передал мне пакет, надписанный незнакомым почерком. Вот что было в письме:

Господина шевалье извещают от имени виконта де Флорвиля, что дю Портай два дня назад прибыл на почтовых в деревню Круазьер, а следующей ночью в Монтаржи снова сел в почтовую карету.

— Отец, спешим, летим!

— В силах ли ваша сестра, — сказал барон, — сопровождать нас и могу ли я оставить в гостинице мою дочь одну, вдобавок больную?

— Вы правы, мне самому очень жаль покидать ее! Но, отец, срочное дело зовет меня. Позвольте мне уехать сейчас же! Пусть меня сопровождает лакей. У вас мои пистолеты и шпага, вы можете отдать их Жасмену и велеть ему ни под каким видом не возвращать их мне. Ваше приказание будет исполнено... Но верьте, что эта предосторожность совершенно бесполезна; лучше отдайте оружие мне и не тревожьтесь: я не обращу его ни против себя, ни против отца Софи. Не бойтесь ни моей вспыльчивости, если я его догоню, ни моего отчаяния в противном случае. Супруг Софи получит у дю Портая свою жену путем оправданий, просьб и, если нужно, слез. Я отказываюсь от всяких других средств. Если даже ваш сын не догонит своего тестя или встретит в нем прежнюю несправедливость и непреклонность, если даже вашему сыну придется быть самым несчастным из влюбленных, он все же останется жить — для вас и для своей сестры! Фоблас дает это обещание своему отцу. Шевалье дает вам честное слово!

Де Белькур, раздираемый противоречивыми чувствами, на мой взгляд, недостаточно быстро принял решение. Может быть, он боялся предоставить самому себе пылкого молодого человека, которого, казалось, ждали новые беды. Но, вероятно, подумав о крайностях, до которых могло довести меня нетерпеливое отчаяние, он позволил мне ехать в Монтаржи. Однако, дав мне желанное разрешение, перед этим он взял с меня слово обо всем сообщать в Немур и немедленно вернуться назад, если я увижу, что дальнейшие поиски бесполезны.