Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Посыльный с минуты на минуту будет здесь.

В это мгновение в коридоре послышались шаги: Ла Флёр вернулся из Немура. Графиня распахнула дверь и, едва слуга вошел, сейчас же опять закрыла ее.

Ла Флёр видел господина де Белькура, моей сестре стало гораздо лучше. Барон собирался вечером навестить госпожу графиню.

— Отлично, Ла Флёр, — сказала Элеонора, — теперь докладывай: уехал ли в Париж Жюльен, которому я велела известить графа де Линьоля, что мы в Гатине?

— Он отправился во втором часу после полуночи.

— Хорошо, иди. Нет, постой. Послушай, Ла Флёр, возьми эти деньги и не болтай. Пошли к нам господина Деспейса, он остался внизу.

Этот Деспейс вскоре явился. Он пощупал мой пульс, посмотрел глаза, велел показать язык и смело объявил, что больному лучше и что он вне опасности. Однако доктор прибавил, что мне нужны отдых и покой. Графиня, в порыве восторга, бросилась ему на шею, доктор очень удивился, а потом по ее же приказанию быстро удалился.

Казалось, госпожа де Б. о чем-то серьезно размышляла и наконец дала госпоже де Линьоль, как мне показалось, не совсем бескорыстный совет.

— К счастью, — сказала она, — нам не нужно обоим сидеть подле него. Не согласится ли графиня, не раздеваясь, лечь на походную койку, что приготовлена в кабинете?

— А вы, виконт?

— Я могу подождать, я утомлен не так, как вы. Кроме того, я успею отдохнуть после обеда, а вам, графиня, предстоит принять барона.

Графиня объявила, что ни за что не оставит меня, и, полагаю, мягкие уговоры маркизы ни к чему бы не привели, если бы я не подкрепил их моими настоятельными просьбами. Наконец графиня согласилась прилечь, взяв с нас обещание разбудить ее ровно через два часа.

Несколько мгновений мы молчали; все было тихо. Наконец виконт бесшумно встал и несколько раз на цыпочках обошел комнату, под каким-то предлогом он заглянул через стеклянную дверь в кабинет, в котором отдыхала графиня, а потом сел у изголовья моего ложа.

— Она спит, — заметил он вполголоса и с озабоченным взглядом прибавил: — Шевалье, мне нужно сказать вам многое; не прерывайте меня, не утомляйтесь, просто слушайте.

Тут госпожа де Б., словно собравшись с силами, взяла меня за руку и, нежно глядя на меня, продолжала:

— Ах, разве я не вправе обвинять судьбу! Я, осужденная на вечное раскаяние, на вечную печаль о прошлом, видела одно возможное утешение для себя: тем или другим путем помочь вам достигнуть счастья. А между тем я сделалась причиной ваших бед. Я для моего друга пожертвовала всем, чем дорожила, а он из-за меня упустил свое самое дорогое сокровище. Как я несчастна! Вы, конечно, уже давно меня не любите, Фоблас, а теперь возненавидите!

— Я! Не люблю вас!

— Говорите тише, — прервала она, — или лучше не говорите вовсе. Молчите, мой друг, это вас волнует и вредит вам. Фоблас, вы меня возненавидите, — продолжала она дрожащим голосом и, заметив, что я снова хочу ее прервать, поспешила прибавить: — Нет-нет, это было бы слишком несправедливо; Фоблас, вы не хотите обвинить меня в своих бедах, но повторите ради моего оправдания то, что я сказала вам в Компьенском лесу. Ах, вашей подруге нужно только знать, что вы не сердитесь на нее: тогда она будет считать себя не такой несчастной.

— О, вы по-прежнему дороги мне, поверьте, я думаю только о вашем ни с чем не сравнимом великодушии и — сказать ли? — о вашей... — Я произнес бы это слово, но, вероятно, маркиза боялась услышать его, потому что она быстро договорила за меня.

— Дружбе, которая окончится только с жизнью. Понимаю! Но молчите, Фоблас, остерегайтесь волнений. Не мешайте мне говорить. Доставьте мне удовольствие рассказать вам, как я заботилась о вас после нашей разлуки в лесу. Я опасалась жестокого похищения Софи и поспешила за вами, чтобы, по крайней мере, вовремя предложить вам мои дружеские услуги. — Она грустно прибавила: — Правда, я напрасно торопилась, любовь утешила вас... Более дорогая вам женщина...

— Более дорогая? Не говорите этого, так как я сам не знаю...

— Что я слышу! — ответила она с притворным изумлением. — Вы любите госпожу де Линьоль так же сильно, как Софи?

— Так же сильно? Нет, конечно, ни госпожу де Линьоль, ни... — Я чуть не сказал: ни госпожу де Б., но она меня прервала.

— Да не кричите вы! Сколько надо повторять? Фоблас, вы разбудите графиню, вам станет хуже, мой друг... Не помню уже, что я говорила?

— Что вы спешили за мной, чтобы утешить.

— Чтобы вас утешить? Нет, шевалье, я этого не сказала. Я хотела предложить вам дружескую помощь и поддержку. Действительно, едва графиня увезла вас, а Розамбер...

— Кстати, что с ним сталось?

— Я велела перенести его в Компьень, в дом одного моего друга.

— Вашего друга?

— Да, моего друга. Доктор говорил о Париже, но я побоялась, что графу в дороге сделается хуже. Я не позволила также поместить его в гостинице, может быть, там недостаточно хорошо ухаживали бы за ним, а в его положении недостаток ухода повлек бы за собою смерть. Этот низкий человек достоин смерти, но он должен умереть от моей руки. Я не доверю случаю возмездия, которое принадлежит мне. Кроме того, я больше всего желаю...

— А вы не боитесь последствий дуэли? Уверены ли вы в молчании стольких людей?

— Не говорите, друг мой, не утомляйтесь. Чтобы заручиться их молчанием, я употребила обыкновенные, но неплохие средства: я щедро заплатила за тайну, но вместе с золотом я не скупилась на обещания и угрозы.

— Такие предосторожности не всегда действенны.

— Молчите же! Я приняла и другие меры, — прибавила она со смущенным видом. — Из-за этого мне и пришлось отправиться в столицу; там я потеряла несколько часов... Но едва я освободилась, я поспешила в сторону Фромонвиля. Я надеялась приехать раньше вас, так как вы... должны были ночевать у графини. На полдороге я встретила одного из моих шпионов. Он возвращался в Париж, желая рассказать мне о том, что его товарищи разузнали в Монкуре. По дороге он внимательно всматривался во всех проезжих. Благодаря его сведениям, я поняла, что вы опередили меня, а также что госпожа де Линьоль ехала передо мной. Я помчалась еще быстрее, и, если бы в Пюи-ла-Ланде мне дали лошадей, я приехала бы в Монтаржи раньше графини.

— Но она опередила вас, и потому мне следует еще раз поблагодарить вас, мой друг, и, главное, попросить у вас прощения. Вы нас застали... Как я мог не запереть дверей!.. Как же...

— Шевалье, избавьте меня от подробностей и, прошу вас, никогда не говорите со мной об этой встрече!

— Но позвольте...

— Нет, не позволю. Не вспоминайте об этом происшествии, если у вас осталось ко мне хоть немного...

Маркиза замолчала, подыскивая подходящее слово, сначала хотела сказать: «уважения», а потом дрожащим и исполненным смущения голосом промолвила: «расположения».