Жан-Батист Луве де Кувре - Любовные похождения шевалье де Фобласа

Тем временем люди, привлеченные криками Жюстины, прибежали к ее комнате и потребовали открыть дверь. Я чуть не потерял голову, узнав голоса моей прелестной возлюбленной и ее глупого мужа. Куда спрятаться? Кровати не было, не было также и шкафа; оставался только камин, я бросился к нему, а Жюстина подставила стул, чтобы я мог залезть в трубу.

— Откройте же, Жюстина! — требовал маркиз.

Жюстина, держа в руках стул, ответила, что огонь уже потушен.

— Все равно отвори, — приказала маркиза, — или я велю выломать дверь.

— Мне еще нужно одеться, — пробормотала субретка, не выпуская стула из рук.

— Завтра оденетесь! — в бешенстве завопил ее господин.

Прибежали все слуги, им велели выломать дверь. В это мгновение я влез в трубу и закрепился в ней. Жюстина отставила в сторону стул, подбежала к двери и открыла ее. Комната наполнилась людьми, которые все разом спрашивали, отвечали, ужасались, успокаивались, поздравляли один другого и не могли столковаться. В числе стольких голосов я расслышал высокий голос маркиза.

— Ах, эта дерзкая девчонка, она подожгла дом, всех напугала, разбудила маркизу и меня!

Маркиза велела выбросить из окна сенник и матрац, которые наделали столько зла, осмотрела комнату и увидела, что опасности больше нет.

— Разойдитесь, — велела она.

Слуги повиновались. Служанки, может быть, более из любопытства, чем из усердия, предложили ей свои услуги, но маркиза вторично приказала им уйти.

— Как вы могли поджечь дом? — сердито кричал маркиз.

— Погодите одно мгновение, — сказала ему маркиза, — пусть все уйдут.

— Что за беда, если кто-то услышит? Что за тайны?

— Разве вы не видите, она вся дрожит. И потом, неужели вы думаете, что можно нарочно себя поджечь?

— Вы все прощаете вашей Жюстине. Сколько раз я говорил, что она глупа, легкомысленна и дурно кончит. Я всегда видел в ее физиономии что-то безумное. Посмотрите, разве в ее лице нет растерянного выражения?

— Ну, Жюстина, — прервала его маркиза, — расскажи нам, каким образом...

— Сударыня, я читала.

— Прекрасное время для чтения. Ну, не безумна ли она?

— Сударыня, — продолжала Жюстина, — я заснула; незатушеннаясвеча стояла слишком близко к матрацу.

— И он загорелся, — снова прервал маркиз. — Ну, это не чудо. А что же вы читали ночью?

— Сударь, — ответила хитрая служанка,— я читала книгу, которая называется... «Полный физиогномист».

Маркиз сразу успокоился и засмеялся.

— Она хочет сказать «Совершенный физиогномист».

— Да, сударь, «Совершенный физиогномист».

— Не правда ли, очень занимательная книга?

— Да, очень занимательная, и потому-то...

— А где же она? — спросила маркиза.

Помолчав немного, Жюстина ответила:

— Не знаю, она, вероятно, сгорела.

— Как сгорела?! — воскликнул маркиз. — Моя книга?! Вы сожгли мою книгу?

— Господин маркиз...

— Зачем вы берете мои книги? Кто вам позволил взять мою книгу и сжечь?

— Ах, сударь, — сказала ему маркиза, — не кричите так, я уже оглохла!

— Да как же, ведь эта дерзкая девчонка сожгла мою книгу!

— Ну, вы купите другую!

— Купите-купите! Вы воображаете, что такую книгу так же легко купить, как какой-нибудь роман. Может быть, на свете был только один экземпляр этого сочинения, а эта сумасшедшая сожгла его.

— Сударь, — живо возразила маркиза, — если эта книга сгорела и вы не найдете второго экземпляра, вы обойдетесь и без нее!

— Право, маркиза, это невежество... Я лучше уйду, а то скажу что-нибудь лишнее... А вы, Жюстина, повторяю, вы глупы, легкомысленны и не в своем уме, и я давно прочитал это по вашему лицу.

Он ушел.

Я торчал поперек узкой и грязной трубы, упираясь головой и плечами в одну ее стенку, а ногами в другую, и для большей надежности раскинув руки, и чувствовал я себя очень скверно. Я устал. Однако следовало терпеть: мне нужно было узнать, чем все кончится, я собрался с силами и прислушался.

— Он ушел, — сказала маркиза. — Этого я и хотела. Мы одни, надеюсь, теперь вы скажете, что означало ваше падение на лестнице, и объясните, почему я слышала у вас шум? Вы понимаете, что я не верю в историю сожженной книги, а потому льщу себя надеждой, что вы откроете, почему у вас начался пожар.

— Госпожа маркиза...

— Отвечайте, здесь кто-то был? Жюстина, не смейте лгать!

— Сударыня, я читала.

— Неправда, книга, о которой вы говорили, лежит в моем кабинете.

— Сударыня, я работала... Я шила. Но вы кашляете, госпожа маркиза... вы простудитесь!

— Да, я озябла. Что ж, вижу, сегодня я правды не добьюсь. Я уйду, но завтра я буду, конечно, счастливее или... — Она вернулась. — Чтобы не случилось новой беды, нужно совсем затушить огонь.

Она взяла кружку с водой и залила головешки, которые тлели в углу камина. Поднялся густой дым, он попал мне в глаза, в нос и рот и чуть не задушил меня. Я обессилел и соскользнул вниз. Маркиза в ужасе отступила. Я быстро вылез из камина. Ужас маркизы сменился изумлением. Мы все трое молча уставились друг на друга.

— Значит, — обратилась наконец маркиза к Жюстине, — здесь никого не было! — Потом она с нежным упреком произнесла: — Ах, Фоблас, Фоблас!

Жюстина бросилась на колени перед своей госпожой.

— Ах, сударыня, уверяю вас...

— Как, вы еще осмеливаетесь?..

Пока бедная Жюстина старалась смягчить и убедить свою госпожу, я внимательно всматривался в простой наряд моей прелестной возлюбленной. Легкая юбка лишь слегка прикрывала прелести, которые угадывало мое воображение и видели мои глаза. Длинные черные волосы падали на алебастровые плечи и спускались на обнаженную грудь. Как она была хороша! Я поцеловал ее руку.

— Моя дорогая маменька, часто можно ошибиться...

— Ах, Фоблас, кому вы меня принесли в жертву!

— Никому! Мне нетрудно оправдаться.

Жюстина хотела подтвердить мои слова, но маркиза перебила ее:

— Вы очень дерзки!..

— Да, очень дерзка! — воскликнул маркиз за дверью.

Ему наскучило ждать жену, и он вернулся за ней.

Маркиза задула свечу, поцеловала меня в лоб и прошептала:

— Фоблас, погодите минутку, я сейчас! — и громким голосом обратилась к Жюстине: — Ступайте за мной!

Жюстина, хорошо знавшая людей, быстро бросилась к двери; маркиза оттолкнула мужа, который собирался войти внутрь, заперла за собою дверь на ключ и унесла его; я снова очутился в клетке.

На этот раз заточение показалось мне сносным; у меня, по крайней мере, оставалась еще сладкая надежда. Мои смешные и разнообразные приключения, из-за жестокой случайности длившиеся целую ночь, несомненно подходили к концу; маркиза, вернувшись, не могла не вознаградить меня за страдания, перенесенные по ее же вине! Такая утешительная мысль придала мне мужества. Я взял стул, приставил его к двери и, как охотник в засаде, стал поджидать мою добычу.