Борис Виан - Сердцедёр

— А я вообще необыкновенный и ни с кем не имею ничего общего, — сказал кузнец, — тем более с вами. Дайте же, наконец, работать этой старой потаскухе и ступайте к черту.

— Ах так, — сказал Жакмор, — ну хорошо же! Я ухожу.

— Попутного ветра, — с удовольствием сказал кузнец.

— До свидания, господин Жакмор, — сказала портниха. И она, как Парка, ножницы у которой забрал точильщик, перекусила нитку зубами.

Оскорбленный Жакмор с достоинством вышел, выпустив напоследок прощальную стрелу:

— А я иду кинуть палку... вашей служанке.

— Ну и на здоровье, — ответил кузнец. — Я немало понакидал до вас, не Бог весть что. Она совсем не двигает ляжками.

— Ничего — я буду двигаться за двоих, — заверил его Жакмор, — а еще подвергну ее психоанализу.

И он гордо вышел на улицу. Мимо него промаршировали, похрюкивая, три свиньи. Он дал последней здоровенного пинка — уж больно развратной она ему показалась — и пошел себе своей дорогой, наш Жакмор.

Служанка кузнеца, звали которую Незруж, жила на чердаке над кузницей вместе с очередным подмастерьем. Подмастерье часто выбивался из сил, а служанка, привычная к работе, держалась отлично, особенно с тех пор, как хозяин перестал проникать в ее постель наподобие внезапного всплеска реки. О подмастерье нечего и говорить. Постоянно измотанный, он был ни на что не способен. Слабак, ткни — развалится, какая уж тут постель. Да он спал на ходу. Сейчас, правда, он бодрствовал. Стоя у горна, он поддерживал огонь. Его-то и увидел Жакмор, подходя к мастерской. Секунду спустя он уже стоял в помещении, где все было покрыто толстым слоем копоти, несмотря на старания Незруж.

— Привет, подмастерье, — поздоровался Жакмор.

Подмастерье пробормотал в ответ неразборчивое приветствие, закрывая физиономию локтем; у посетителей была такая веселенькая привычка на ходу заезжать ему по физиономии: ведь этот подмастерье колотил по железу, и казалось вполне справедливым, что он получает за это ответный удар.

— Хозяина нет дома, — уверенно проговорил Жакмор.

— Нет, — ответил, озираясь, парень.

— Ладно, тогда я пошел, — сказал Жакмор.

Выйдя на улицу и обойдя дом слева, он поднялся по деревянной лестнице, приставленной к стене, и оказался в темном коридоре, обшитом грубыми досками. Справа, под самой крышей, находилась комната Незруж. Высокая дверь напротив вела в комнату хозяина. Эта комната занимала три четверти всего этажа, и было видно, как она смыкается по правой стене с комнатой Незруж. Незатейливая планировка, но зато весьма удобная.

Жакмор вошел, не постучав. Девушка сидела на кровати и читала газету семилетней давности. Свежие новости нескоро попадали в деревню.

— Ну как, просвещаемся?

Это добродушный тон ему так же шел, как слону цилиндр.

— Хочу, вот и читаю, — огрызнулась Незруж.

«До чего же трудно с этими крестьянами», — подумал Жакмор. Большого шика в комнате не наблюдалось. Вымытый пол, побеленные голые стены да перекрытия крыши, вдобавок изрешеченные стропилами, покрытыми обрешеткой, на которой едва держались кусочки шифера. И на всем этом серел толстый слой пыли. Из мебели тут имелось: кровать, стол, на нем ведро с водой для всевозможных нужд. Еще сундук со скудными девичьими пожитками. Этот монастырский аскетизм пробудил в Жакморе похотливого безбожника, влюбленного в грубую плоть. Ведь, если вдуматься хорошенько, он вполне мог бы стать именно таким.

Психиатр уселся на скрипнувшую под ним железную кровать рядом с девушкой... Больше было некуда.

— Расскажи-ка мне, что доброго сделала ты в последнее время? — спросил он.

— Да ничего, — ответила она, не отрываясь от своей газеты. Минуту спустя закончила читать, сложила газету и сунула ее под подушку.

— Раздевайся и ложись на кровать, — сказал Жакмор.

— А черт, — сказала девушка, — если вернется хозяин, мне придется снова одеваться, чтобы готовить ужин.

— Но сейчас же еще не время ужина, и потом, твой хозяин у портнихи.

— Ну, тогда он точно вернется поздно, — сказала она и после недолгого молчания добавила: — И нас он тревожить не станет.

— Почему же? — спросил Жакмор.

— А он как вернется оттуда, так всегда сидит тихо, — ответила она, — но зачем это мне нужно раздеваться?

— Это необходимое условие успешного психоанализа, — сказал Жакмор с ученым видом.

Она, покраснев, теребила маленький воротничок с острыми уголками.

— Знаете, — сказала девушка, опустив глаза, — даже хозяин никогда не позволял себе такого.

Жакмор нахмурился. Интересно, что она там поняла? И как бы половчее об этом спросить?

— И потом... — пробормотала она, — я вроде не очень чистая, вам не понравится...

Тут Жакмора осенило... Шифрованный язык.

— Психоанализ... — начал он.

— Подождите минутку, я сейчас... — прошептала она.

Свет проникал в комнату через небольшое слуховое окошко. Она вскочила, выхватила из сундука старую занавеску и прикрепила ее перед прямоугольником окна. Свет, просачиваясь сквозь голубоватую ткань, превращал каморку в какую-то таинственную пещеру.

— Кровать будет скрипеть, — сказал Жакмор, решив отложить психоанализ до другого раза. — Пожалуй, лучше постелить твой тюфяк прямо на пол.

— Да... — взволнованно ответила она.

Он почувствовал, как по комнате разливается запах ее пота. Наверное, она вся мокрая. Должно быть, ощущение не без приятности.

Звук тяжелых шагов по деревянной лестнице заставил их очнуться. Жакмор мгновенно овладел собой и выпутался из обвившей его девицы, наполовину съехавшей с тюфяка на пол.

— Это он, — выдохнул Жакмор.

— Да не войдет он, не бойтесь, он идет в свою комнату, — шепнула она и снова заерзала.

— Оставь, пожалуйста, — возмутился Жакмор, — больше все равно не получится.

Она повиновалась.

— Но вы ведь придете еще меня психо...зировать, — спросила она хрипло. — Мне это нравится. Это здорово.

— Приду, приду, — ответил Жакмор, не чувствуя никакого возбуждения. Все-таки нужно минут десять, чтобы вновь, обрести форму. До чего же грубы эти женщины!

Шаги хозяина раздавались совсем близко в коридоре. Послышался звук открывшейся и снова закрывшейся со скрипом двери. Жакмор, стоя на коленях, навострил уши. Он тихонько подполз на четвереньках к стене. И вдруг лучик света резанул его по глазам. Должно быть, в перегородке отсутствовал какой-нибудь сучок. Ведя рукой по лучу, Жакмор пытался добраться до источника света и вскоре обнаружил дырочку; не без некоторого колебания он приник к ней глазом, но тут же отпрянул. Ему показалось, что кто-то смотрит на него. «Фу, глупости какие, — подумал он. — Такого быть не может». И снова приступил к наблюдениям.