Борис Виан - Сердцедёр

— Где, где они? Ну, говорите же!

Жакмор вздрогнул от неожиданности.

— Кто? — спросил он, пытаясь понять, чего хочет от него Клементина. Его глаза, совсем сварившись от воздушного света, так и мельтешили перед ним.

— Да дети, конечно! Калитка открыта! Кто открыл ее? Они убежали!

— Да нет, никуда они не убежали, калитку открыл я, когда выходил. А потом, если бы и убежали, я бы их обязательно встретил.

— А, так это вы! — задохнулась Клементина. — Чтоб вам пусто было! Значит, они потерялись из-за вас!

— Ох-хо-хо, да плевали они на то, что там за оградой, сами у них спросите, у них нет ни малейшего желания выйти из сада!

— Это они вам так говорят! Неужели вы думаете, что мои дети недостаточно умны, чтобы обвести вас вокруг пальца! Скорее! Бежим!

— А вы везде искали? — спросил Жакмор, хватая ее за рукав. Состояние Клементины начинало волновать его.

— Везде! — зарыдала Клементина. — Даже в колодце.

— Да, все это весьма неприятно, — сказал Жакмор и машинально взглянул на небо в последний раз. Три черных птицы перестали играть с отвечайками и теперь стремительно неслись к земле. Лишь на секунду разгадка мелькнула в уме Жакмора, но он тут же отбросил эту нелепую, безумную мысль; и действительно, где они могут быть? А глаза его продолжали следить за полетом птиц; очень скоро они скрылись за утесом.

— А вы везде искали? — спросил Жакмор, хватая Клементину за рукав. Он бежал первым. Клементина, рыдая и задыхаясь, еле поспевала за ним. Но, тем не менее, она, войдя в сад, чуть-чуть задержалась, чтобы прикрыть за собой калитку. Когда они ворвались в дом, то увидели Ситроена, спокойно спускавшегося с лестницы. Клементина метнулась к нему, будто разъяренный зверь. Жакмор, слегка растроганный, наблюдал сцену, скромненько стоя в сторонке. Клементина, заикаясь от волнения, непрерывно что-то бормотала, о чем-то спрашивала, не выпуская сына из своих объятий.

— Мы с Жоэлем и Ноэлем были на чердаке, рассматривали старые книжки с картинками, — сказал Ситроен, когда она позволила ему наконец вставить слово.

Тут на лестнице появились Жоэль и Ноэль. Лица детей раскраснелись, кровь играла вовсю — и от них, казалось, веяло запахом свободы. А когда Ноэль стал торопливо запихивать в карман все еще торчащую оттуда бахрому облачка, Жоэль снисходительно усмехнулся такой рассеянности брата.

Клементина до самого вечера не отходила от них, пичкая сладостями, слезами и ласками. Можно было подумать, что им чудом удалось спастись от какой-нибудь кровожадной твари. Наступила ночь, дети легли в свои голубые кроватки, она заботливо подоткнула одеяло каждому и ушла только тогда, когда они уснули. Потом Клементина поднялась на третий этаж и постучалась в комнату Жакмора. Она говорила четверть часа подряд. Жакмор поддакивал в знак согласия. Потом она вышла, а он завел будильник на самое раннее утро. Завтра ему предстояло идти в деревню приглашать рабочих.

— Пойдем посмотрим, — сказал Ситроен Жоэлю. Он первым услышал какой-то шум, доносящийся со стороны садовой калитки.

— Что-то не хочется, — ответил Жоэль, — и мама будет недовольна, снова станет плакать.

Ситроен попытался его переубедить.

— Да что тут страшного, — сказал он.

— А я не хочу, — сказал Жоэль. — Ведь она сначала плачет, а потом целует, и лицо у нее мокрое и горячее. Противно.

— А мне вот все равно, — вставил Ноэль.

— В конце концов, ну что она может нам сделать? — спросил Ситроен.

— Мне не хочется ее огорчать, — сказал Жоэль.

— Но оттого, что плачет, она вовсе не огорчается, как раз наоборот, ей это даже приятно: плакать, а потом обнимать и целовать нас.

И Ноэль с Ситроеном, взявшись за руки, направились к ограде. Жоэль смотрел им вслед. Клементина запретила подходить к рабочим, пока они не закончат. Раз и навсегда. Но обычно в эти часы она возилась на кухне, поэтому шипенье масла и грохот кастрюль мешали ей слышать уличные звуки; а ведь и правда, пойти посмотреть очень даже интересно, и если с рабочими не разговаривать, то ничего страшного. Вот бы узнать, что еще задумали Ситроен с Ноэлем? Жоэль, устав от полета, решил пробежаться и поскорее догнать братьев, но бежал он так быстро, что его занесло на повороте, и он чуть не упал. Потом он побежал снова и смеялся сам над собой. Он, оказывается, совсем разучился ходить.

Ситроен и Ноэль, расцепив руки, стояли рядышком и с удивлением смотрели на то место в метре от них, где раньше находилась стена, окружающая сад, и высокая позолоченная калитка, а сейчас не было ничего.

— Куда она девалась? Где стена? — удивился Ноэль.

— Не знаю, — прошептал Ситроен.

Вместо стены — ничто. Свет и пустота. Абсолютное ничто, внезапный резкий провал, словно кто-то резанул пейзаж бритвой. Небо все так же висело наверху. Жоэль, заинтересовавшись, подошел к Ноэлю.

— Что случилось? — спросил он. — Рабочие разобрали старую стену?

— Похоже, — ответил Ноэль.

— Вот странно, почему-то больше ничего нет, — сказал Жоэль.

— Что же это такое? Что они сделали? — говорил Ситроен. — Это что-то бесцветное. Но не белое. И не черное. Из чего же оно?

Он подошел поближе.

— Не трогай, Ситроен, — предупредил Ноэль.

Ситроен некоторое время колебался, потом протянул руку, но, не дотронувшись до пустоты, опустил ее.

— Я боюсь, — признался он.

— Смотрите, там, где была калитка, больше не видно ничего, — сказал Жоэль, — а раньше, помните, было видно дорогу и кусочек поля. Теперь одна пустота.

— Это как будто смотришь с закрытыми глазами, — проговорил Ситроен, — но у нас-то глаза открыты, хотя отныне мы можем видеть только сад.

— Получается, что сад — это как будто наши глаза, — добавил Ноэль, — а оно — будто наши веки. Оно не черное и не белое, и не цветное, в общем, никакое. Это стена из ничего.

— Да, — сказал Ситроен, — именно так, она выстроила стену из ничего, чтобы нам не хотелось выходить из сада. Получается, все, что не сад, это пустота, а выйти в пустоту просто невозможно.

— Значит, у нас больше ничего не остается? Только небо? — спросил Ноэль.

— Нам этого достаточно, — ответил Ситроен.

— А я и не думал, что они уже закончили, — сказал Жоэль, — ведь все время был слышен стук молотков и их разговоры. Я надеялся, мы увидим, как они работают, а, оказывается, все интересное уже кончилось. Пойду-ка я к маме.

— А может, они еще не всю стену разобрали? — предположил Ноэль.

— Пошли посмотрим, — отозвался Ситроен.

Ноэль и Ситроен, оставив брата, полетели вдоль тропинки, которая раньше опоясывала стену, а теперь — их новую замкнутую Вселенную. Они летели очень быстро, на бреющем полете, ловко проскальзывая под низко склонившимися ветвями. Добравшись до той стороны, где был утес, Ситроен внезапно остановился. Перед ними возник длинный кусок прежней стены, самой настоящей стены, со старыми камнями и вьющимися растениями, устроившими наверху целое зеленое гнездо, кишащее насекомыми.