Борис Виан - Сердцедёр

— И что тогда? — полюбопытствовал Ноэль.

— Тогда можно стать совсем крошечным, ну, каким захочешь.

— И под дверью проползешь?

— Конечно. Да под дверью пролезть ничего не стоит, ведь станешь ростом с блоху.

Заинтересовавшись разговором, подошли медвежата.

— А если говорить слова наоборот, можно стать очень большими? — спросили они в один голос.

— Нет, — ответил Ситроен, — а потом, у вас и так отличный рост. Если хотите, я могу попробовать, чтобы у вас выросли обезьяньи хвосты.

— Ну уж нет, спасибо, — ответил медвежонок Жоэля.

Медвежонок Ноэля вообще отошел, а третий стал напряженно думать.

— Я подумаю, — пообещал он.

Ноэль зевнул.

— Спать хочется. Пойду к себе в постель.

— Я тоже, — сказал Жоэль.

Через несколько минут они уже крепко спали. Не заснул только Ситроен. Он смотрел себе на руки и мигал глазами особенным образом. При этом на руках отрастали два лишних пальца. Надо будет завтра показать братьям.

Подмастерью кузнеца было одиннадцать лет. Звали его Андрэ. На его плечи и шею накинули кожаный ремень, и он тянул изо всех сил. Вместе с ним надрывалась и собака. А сзади преспокойно шли кузнец с помощником, изредка подталкивая, когда становилось уж совсем круто, и при этом нещадно поливая Андрэ бранью. У Андрэ болело плечо, но он весь трепетал, думая о том, что скоро войдет в сад большого дома на холме. И он старался как мог. Наконец они добрались до окраины деревни. По красному ручью неслышно скользила лодка Ля Глоира. Андрэ пригляделся и понял, что старого лодочника уже нет. На его месте сидел какой-то странный тип, тоже одетый в лохмотья и с рыжей бородой. Согнувшись в три погибели, он уставился на гладкую непрозрачную воду, позволяя лодке плыть по течению. Кузнец с приятелем радостно пустили его по матери.

Тележка, груженая тяжелыми железными решетками, была совершенно неподъемной. Массивные решетки состояли из мощных квадратного сечения прутьев, поголубевших от пламени горна. То была уже последняя, пятая ездка; предыдущие четыре раза телегу разгружали прямо у калитки сада, и помощники, работающие в доме, сами уносили привезенный материал. На этот раз Андрэ надеялся войти в сад, чтобы быть под рукой у кузнеца и сбегать в деревню, если тот вдруг что-то забыл. Наконец, серпантин пыльной серой дороги, истоптанной потерявшим терпение мальчишкой, вытянулся в прямую линию. Колеса сильно скрипели, телега натужно икала на ухабах и колдобинах. Погода стояла невзрачная и грустная, небо было однородно-тусклым, без солнца, но и дождя вроде бы ничто не предвещало.

Кузнец шел не торопясь, засунув руки в карманы и жизнерадостно насвистывая. Андрэ весь дрожал от напряжения в своей узде. Как бы ему хотелось стать лошадью, чтобы бежать быстрее! Поднатужившись, он увеличил скорость. Сердце его почти что выпрыгивало из груди. Но вот они добрались до поворота. Показалась высокая стена вокруг дома и калитка.

Тележка остановилась. Андрэ стал было ее разворачивать, чтобы выпрячься и войти в сад, но кузнец остановил его, сказав:

— Стой здесь и жди.

— На обратном пути вместе потащим, а то ты, должно быть, устал, — со злобно-насмешливым выражением лица добавил он и дал Андрэ здоровенного пинка, потому что тот все никак не мог освободиться от ремня. Андрэ закричал от боли и побежал к стене, закрывая голову руками. Кузнец рассмеялся добродушным мохнатым смехом. Легко толкая тележку, он вошел в сад и с шумом захлопнул за собой калитку. Сначала Андрэ слышал хруст гравия под колесами, потом звук стал глуше, а вскоре и вовсе стих; лишь ветер трепал плющ на гребне стены. Андрэ всхлипнул, вытер кулаком глаза, уселся на землю и стал ждать.

Сильный удар в бок мгновенно стряхнул с него дремоту и заставил вскочить на ноги. Вечерело. Перед ним стоял хозяин и насмешливо смотрел на него.

— Тебе ведь хотелось туда пойти, а? — спросил он.

Андрэ молчал, еще не совсем проснувшись.

— Ладно, разрешаю тебе войти и принести мой большой молоток, я его оставил где-то в комнате.

— Где? — спросил Андрэ.

— Да будешь ты наконец поворачиваться, — рявкнул кузнец, и уже было замахнулся.

Андрэ со всех ног кинулся бежать. Как ему ни хотелось осмотреть сад, ноги сами несли его прямиком к дому. Боковым зрением он улавливал огромное пустое пространство, какое-то тревожное в отсутствие солнца; но вот он уже подбежал к крыльцу и в панике остановился. Но, вспомнив о хозяине, решился: надо принести молоток. Он поднялся по лестнице. Свет, зажженный в гостиной, лился из окон с открытыми ставнями и освещал ступеньки. Дверь была заперта. Андрэ робко постучал.

— Войдите! — раздался нежный женский голос.

Андрэ вошел. Перед ним стояла довольно высокая дама в очень красивом платье. На ее лице не было улыбки. А от взгляда слегка перехватывало горло.

— Хозяин забыл молоток и послал меня за ним, — сказал Андрэ.

— Хорошо, но только поторопись, малыш, — ответила дама.

Оглянувшись, Андрэ увидел три клетки. Они стояли прямо в комнате, из которой убрали всю мебель. Высота клеток как раз подходила для не очень высокого человека. Решетки из толстых прутьев не давали толком рассмотреть, что там внутри, но было заметно какое-то шевеление. В каждой клетке стояла небольшая мягкая кровать, столик и кресло. Снаружи их освещала мощная электрическая лампа. Когда в поисках молотка Андрэ приблизился к клеткам, то увидел в одной из них чью-то светловолосую голову. Тогда он стал смотреть внимательнее, хотя и чувствовал неловкость от устремленного ему в спину пристального взгляда дамы. В тот же момент Андрэ заметил и большой молоток. Наклонившись, чтобы подобрать его, он стал смотреть во все глаза. И тут наткнулся на чужие глаза, и понял, что в двух других клетках тоже сидят маленькие мальчики. Один из них о чем-то попросил, дама открыла дверцу и вошла к нему; Андрэ не расслышал, что именно она говорила, но до чего же ласково! А потом дама вышла, в упор посмотрела на Андрэ, и ему пришлось сказать «до свидания», и он пошел к входной двери, согнувшись под тяжестью молотка. Он уже взялся за ручку двери, как его окликнули:

— Как тебя зовут?

— Меня зовут... — послышался чужой голос в ответ. Больше Андрэ ничего не услышал, потому что его не грубо, но твердо подтолкнули к выходу. Он спустился по каменным ступенькам. Все кружилось у него в голове. Дойдя до золоченой калитки, он обернулся в последний раз. До чего же должно быть здорово жить вот так всем вместе; а кто-нибудь нежно ухаживает за тобой и все подает в маленькую, очень теплую и полную любви клетку. И Андрэ пошел по дороге в деревню. Никто из своих не стал дожидаться его. Только глухой стук хлопнувшей от ветра калитки проводил мальчика. Ветер свободно проникал сквозь ее золоченые прутья.