Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Оноре Бальзак, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Оноре Бальзак
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| My relaxations were lawsuits, and memorials still furnished the staple of my conversation. | Мои развлечения в сущности были все теми же тяжбами, а беседы - докладными записками. |
| Hitherto my life had been blameless, from the sheer impossibility of indulging the desires of youth; but now I became my own master, and in dread of involving us both in ruin by some piece of negligence, I did not dare to allow myself any pleasure or expenditure. | До тех пор я был добродетелен в силу невозможности предаться страстям молодости, но с этого времени, боясь какою-нибудь оплошностью разорить отца или же самого себя, я стал собственным своим деспотом, я не позволял себе никаких удовольствий, никаких лишних расходов. |
| "While we are young, and before the world has rubbed off the delicate bloom from our sentiments, the freshness of our impressions, the noble purity of conscience which will never allow us to palter with evil, the sense of duty is very strong within us, the voice of honor clamors within us, and we are open and straightforward. At that time I was all these things. | Пока мы молоды, пока, соприкасаясь с нами, люди и обстоятельства еще не похитили у нас нежный цветок чувства, свежесть мысли, благородную чистоту совести, не позволяющую нам вступать в сделки со злом, мы отчетливо сознаем наш долг, честь говорит в нас громко и заставляет себя слушать, мы откровенны и не прибегаем к уловкам, - таким я и был тогда. |
| I wished to justify my father's confidence in me. But lately I would have stolen a paltry sum from him, with secret delight; but now that I shared the burden of his affairs, of his name and of his house, I would secretly have given up my fortune and my hopes for him, as I was sacrificing my pleasures, and even have been glad of the sacrifice! | Я решил оправдать доверие отца; когда-то я с восторгом похитил у него ничтожную сумму, но теперь, неся вместе с ним бремя его дел, его имени, его рода, я тайком отдал бы ему мое имущество, мои надежды, как жертвовал для него своими наслаждениями, - и был бы даже счастлив, принося эти жертвы! |
| So when M. de Villele exhumed, for our special benefit, an imperial decree concerning forfeitures, and had ruined us, I authorized the sale of my property, only retaining an island in the middle of the Loire where my mother was buried. | И вот, когда господин де Виллель , будто нарочно для нас, откопал императорский декрет о потере прав и разорил нас, я подписал акт о продаже моих земель, оставив себе только не имеющий ценности остров на Луаре, где находилась могила моей матери. |
| Perhaps arguments and evasions, philosophical, philanthropic, and political considerations would not fail me now, to hinder the perpetration of what my solicitor termed a 'folly'; but at one-and-twenty, I repeat, we are all aglow with generosity and affection. | Сейчас, быть может, у меня не оказалось бы недостатка в аргументах и уловках, в рассуждениях философических, филантропических и политических, которые удержали бы меня от того, что мой поверенный называл глупостью; но в двадцать один год, повторяю, мы - воплощенное великодушие, воплощенная пылкость, воплощенная любовь. |
| The tears that stood in my father's eyes were to me the most splendid of fortunes, and the thought of those tears has often soothed my sorrow. | Слезы, которые я увидел на глазах у отца, были для меня тогда прекраснейшим из богатств, и воспоминание об этих слезах часто служило мне утешением в нищете. |
| Ten months after he had paid his creditors, my father died of grief; I was his idol, and he had ruined me! | Через десять месяцев после расплаты с кредиторами мой отец умер от горя: он обожал меня - и разорил! |
| The thought killed him. | Мысль об этом убила его. |
| Towards the end of the autumn of 1826, at the age of twenty-two, I was the sole mourner at his graveside-the grave of my father and my earliest friend. | В 1826 году, в конце осени, я, двадцати двух лет от роду, совершенно один провожал гроб моего первого друга - моего отца. |
| Not many young men have found themselves alone with their thoughts as they followed a hearse, or have seen themselves lost in crowded Paris, and without money or prospects. | Не много найдется молодых людей, которые так бы шли за похоронными дрогами - оставшись одинокими со своими мыслями, затерянные в Париже, без средств, без будущего. |
| Orphans rescued by public charity have at any rate the future of the battlefield before them, and find a shelter in some institution and a father in the government or in the procureur du roi. | У сирот, подобранных общественною благотворительностью, есть по крайней мере такое будущее, как поле битвы, такой отец, как правительство или же королевский прокурор, такое убежище, как приют. |
| I had nothing. | У меня не было ничего! |
| "Three months later, an agent made over to me eleven hundred and twelve francs, the net proceeds of the winding up of my father's affairs. | Через три месяца оценщик вручил мне тысячу сто двенадцать франков - все, что осталось от ликвидации отцовского наследства. |
| Our creditors had driven us to sell our furniture. | Кредиторы принудили меня продать нашу обстановку. |
| From my childhood I had been used to set a high value on the articles of luxury about us, and I could not help showing my astonishment at the sight of this meagre balance. | Привыкнув с юности высоко ценить окружавшие меня предметы роскоши, я не мог не выразить удивления при виде столь скудного остатка. |
| "'Oh, rococo, all of it!' said the auctioneer. | - Да уж очень все это было рококо! - сказал оценщик. |
| A terrible word that fell like a blight on the sacred memories of my childhood, and dispelled my earliest illusions, the dearest of all. | Ужасные слова, от которых поблекли все верования моего детства и рассеялись первые, самые дорогие из моих иллюзий. |
| My entire fortune was comprised in this 'account rendered,' my future lay in a linen bag with eleven hundred and twelve francs in it, human society stood before me in the person of an auctioneer's clerk, who kept his hat on while he spoke. Jonathan, an old servant who was much attached to me, and whom my mother had formerly pensioned with an annuity of four hundred francs, spoke to me as I was leaving the house that I had so often gaily left for a drive in my childhood. | Мое состояние заключалось в описи проданного имущества, мое будущее лежало в полотняном мешочке, содержавшем в себе тысячу сто двенадцать франков; единственным представителем общества являлся для меня оценщик, который разговаривал со мной, не снимая шляпы... Обожавший меня слуга Ионафан, которому моя мать обеспечила когда-то пожизненную пенсию в четыреста франков, сказал мне, покидая дом, откуда ребенком я не раз весело выезжал в карете: |
| "'Be very economical, Monsieur Raphael!' | - Будьте как можно бережливее, сударь. |
| "The good fellow was crying. | Он плакал, славный старик! |
| "Such were the events, dear Emile, that ruled my destinies, moulded my character, and set me, while still young, in an utterly false social position," said Raphael after a pause. | Таковы, милый мой Эмиль, события, которые сломали мою судьбу, на иной лад настроили мою душу и поставили меня, еще юношу, в крайне ложное социальное положение, - немного помолчав, заговорил Рафаэль. |
| "Family ties, weak ones, it is true, bound me to a few wealthy houses, but my own pride would have kept me aloof from them if contempt and indifference had not shut their doors on me in the first place. | - Узами родства, впрочем слабыми, я был связан с несколькими богатыми домами, куда меня не пустила бы моя гордость, если бы еще раньше людское презрение и равнодушие не захлопнули перед моим носом дверей. |
| I was related to people who were very influential, and who lavished their patronage on strangers; but I found neither relations nor patrons in them. | Хотя родственники мои были особы весьма влиятельные и охотно покровительствовали чужим, я остался без родных и без покровителей. |
| Continually circumscribed in my affections, they recoiled upon me. | Беспрестанно наталкиваясь на преграды в своем стремлении излиться, душа моя, наконец, замкнулась в себе. |
| Unreserved and simple by nature, I must have appeared frigid and sophisticated. My father's discipline had destroyed all confidence in myself. I was shy and awkward; I could not believe that my opinion carried any weight whatever; I took no pleasure in myself; I thought myself ugly, and was ashamed to meet my own eyes. | Откровенный и непосредственный, я поневоле стал холодным и скрытным; деспотизм отца лишил меня всякой веры в себя; я был робок и неловок, мне казалось, что во мне нет ни малейшей привлекательности, я был сам себе противен, считал себя уродом, стыдился своего взгляда. |
| In spite of the inward voice that must be the stay of a man with anything in him, in all his struggles, the voice that cries, | Вопреки тому внутреннему голосу, который, вероятно, поддерживает даровитых людей в их борениях и который кричал мне: |
| ' Courage! | "Смелей! |
| Go forward!' in spite of sudden revelations of my own strength in my solitude; in spite of the hopes that thrilled me as I compared new works, that the public admired so much, with the schemes that hovered in my brain,-in spite of all this, I had a childish mistrust of myself. | Вперед! "; вопреки внезапному ощущению силы, которую я иногда испытывал в одиночестве, вопреки надежде, окрылявшей меня, когда я сравнивал сочинения новых авторов, восторженно встреченных публикой, с теми, что рисовались в моем воображении, - я, как ребенок, был не уверен в себе. |
| "An overweening ambition preyed upon me; I believed that I was meant for great things, and yet I felt myself to be nothing. | Я был жертвою чрезмерного честолюбия, я полагал, что рожден для великих дел, - и прозябал в ничтожестве. |
| I had need of other men, and I was friendless. | Я ощущал потребность в людях - и не имел друзей. |
| I found I must make my way in the world, where I was quite alone, and bashful, rather than afraid. | Я должен был пробить себе дорогу в свете - и томился в одиночестве, скорее из чувства стыда, нежели страха. |
| "All through the year in which, by my father's wish, I threw myself into the whirlpool of fashionable society, I came away with an inexperienced heart, and fresh in mind. | В тот год, когда отец бросил меня в вихрь большого света, я принес туда нетронутое сердце, свежую душу. |
| Like every grown child, I sighed in secret for a love affair. | Как все взрослые дети, я тайно вздыхал о прекрасной любви. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты", Оноре Бальзак
Книги похожие на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
