Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Оноре Бальзак, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Оноре Бальзак
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| The questions Foedora raised showed a certain keenness of intellect. I took a pleasure in deciding some of them in her favor, in order to flatter her; then I confuted her feminine reasoning with a word, and roused her curiosity by drawing her attention to an everyday matter-to sleep, a thing so apparently commonplace, that in reality is an insoluble problem for science. | Возражения Феодоры свидетельствовали об известной тонкости ума; чтобы польстить ей, я снисходительно признал на некоторое время ее правоту, а потом уничтожил эти женские рассуждения единым словом, обратив ее внимание на повседневное явление нашей жизни, на явление сна, по видимости обычное, по существу же полное неразрешимых для ученого проблем, и тем возбудил ее любопытство. |
| The countess sat in silence for a moment when I told her that our ideas were complete organic beings, existing in an invisible world, and influencing our destinies; and for witnesses I cited the opinions of Descartes, Diderot, and Napoleon, who had directed, and still directed, all the currents of the age. | Графиня даже умолкла на мгновение, когда я сказал ей, что наши идеи - организованные, цельные существа, обитающие в мире невидимом и влияющие на наши судьбы, а в доказательство привел мысли Декарта, Дидро, Наполеона, мысли которых властвовали и все еще властвуют над нашим веком. |
| "So I had the honor of amusing this woman; who asked me to come to see her when she left me; giving me les grande entrees, in the language of the court. | Я имел честь позабавить графиню: она рассталась со мной, попросив бывать у нее, - выражаясь придворным языком, я был приближен к ее особе. |
| Whether it was by dint of substituting polite formulas for genuine expressions of feeling, a commendable habit of mine, or because Foedora hailed in me a coming celebrity, an addition to her learned menagerie; for some reason I thought that I had pleased her. | То ли, по свойственной мне похвальной привычке, я принял формулу вежливости за искренние речи, то ли Феодора увидела во мне будущую знаменитость и вознамерилась пополнить свой зверинец еще одним ученым, но мне показалось, что я произвел на нее впечатление. |
| I called all my previous physiological studies and knowledge of woman to my aid, and minutely scrutinized this singular person and her ways all evening. I concealed myself in the embrasure of a window, and sought to discover her thoughts from her bearing. I studied the tactics of the mistress of the house, as she came and went, sat and chatted, beckoned to this one or that, asked questions, listened to the answers, as she leaned against the frame of the door; I detected a languid charm in her movements, a grace in the flutterings of her dress, remarked the nature of the feelings she so powerfully excited, and became very incredulous as to her virtue. | Я призвал себе на помощь все свои познания в физиологии, все свои прежние наблюдения над женщинами и целый вечер тщательно изучал эту оригинальную особу и ее повадки; спрятавшись в амбразуре окна, я старался угадать ее мысли, открыть их в ее манере держаться и приглядывался к тому, как в качестве хозяйки дома она ходит по комнатам, садится и заводит разговор, подзывает к себе кого-нибудь из гостей, расспрашивает его и, прислонившись к косяку двери, слушает; переходя с места на место, она так очаровательно изгибала стан, так грациозно колыхалось у нее при этом платье, столь властно возбуждала она желания, что я подверг большому сомнению ее добродетель. |
| If Foedora would none of love to-day, she had had strong passions at some time; past experience of pleasure showed itself in the attitudes she chose in conversation, in her coquettish way of leaning against the panel behind her; she seemed scarcely able to stand alone, and yet ready for flight from too bold a glance. There was a kind of eloquence about her lightly folded arms, which, even for benevolent eyes, breathed sentiment. | Если теперь Феодора презирала любовь, то прежде она, наверное, была очень страстной; опытная сладострастница сказывалась даже в ее манере стоять перед собеседником: она кокетливо опиралась на выступ панели, как могла бы опираться женщина, готовая пасть, но готовая также убежать, лишь только ее испугает слишком пылкий взгляд; мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувство. |
| Her fresh red lips sharply contrasted with her brilliantly pale complexion. | Ее свежие, румяные губы резко выделялись на живой белизне лица. |
| Her brown hair brought out all the golden color in her eyes, in which blue streaks mingled as in Florentine marble; their expression seemed to increase the significance of her words. | Каштановые волосы оттеняли светло-карий цвет ее глаз, с прожилками, как на флорентийском камне; выражение этих глаз, казалось, придавало особенный, тонкий смысл ее словам. |
| A studied grace lay in the charms of her bodice. | Наконец, стан ее пленял соблазнительной прелестью. |
| Perhaps a rival might have found the lines of the thick eyebrows, which almost met, a little hard; or found a fault in the almost invisible down that covered her features. | Соперница, быть может, назвала бы суровыми ее густые, почти сросшиеся брови и нашла бы, что ее портит чуть заметный пушок на щеках. |
| I saw the signs of passion everywhere, written on those Italian eyelids, on the splendid shoulders worthy of the Venus of Milo, on her features, in the darker shade of down above a somewhat thick under-lip. | Мне же казалось, что в ней страсть наложила на все свой отпечаток. Любовью дышали итальянские ресницы этой женщины, ее прекрасные плечи, достойные Венеры Милосской, черты ее лица, нижняя губа, слишком пухлая и темноватая. |
| She was not merely a woman, but a romance. | Нет, то была не женщина, то был роман. |
| The whole blended harmony of lines, the feminine luxuriance of her frame, and its passionate promise, were subdued by a constant inexplicable reserve and modesty at variance with everything else about her. | Женственные ее сокровища, гармоническое сочетание линий, так много обещавшая пышность форм не вязались с постоянной сдержанностью и необычайной скромностью, которые противоречили общему ее облику. |
| It needed an observation as keen as my own to detect such signs as these in her character. | Нужна была такая зоркая наблюдательность, как у меня, чтобы открыть в ее натуре приметы сладострастного ее предназначения. |
| To explain myself more clearly; there were two women in Foedora, divided perhaps by the line between head and body: the one, the head alone, seemed to be susceptible, and the other phlegmatic. She prepared her glance before she looked at you, something unspeakably mysterious, some inward convulsion seemed revealed by her glittering eyes. | Чтобы сделать свою мысль более понятной, скажу, что в Феодоре жили две женщины: тело у нее всегда оставалось бесстрастным, только голова, казалось, дышала любовью; прежде чем остановиться на ком-нибудь из мужчин, ее взгляд подготовлялся к этому, точно в ней совершалось нечто таинственное, и в сверкающих ее глазах пробегал как бы судорожный трепет. |
| "So, to be brief, either my imperfect moral science had left me a good deal to learn in the moral world, or a lofty soul dwelt in the countess, lent to her face those charms that fascinated and subdued us, and gave her an ascendency only the more complete because it comprehended a sympathy of desire. | Словом, или познания мои были несовершенны и мне еще много тайн предстояло открыть во внутреннем мире человека, или у графини была прекрасная душа, чувства и проявления которой сообщали ее лицу покоряющую, чарующую прелесть, силу глубоко духовную и тем более могучую, что она сочеталась с огнем желания. |
| "I went away completely enraptured with this woman, dazzled by the luxury around her, gratified in every faculty of my soul-noble and base, good and evil. | Я ушел очарованный, обольщенный этой женщиной, упоенный ее роскошью, я чувствовал, что она всколыхнула в моем сердце все, что было в нем благородного и порочного, доброго и злого. |
| When I felt myself so excited, eager, and elated, I thought I understood the attraction that drew thither those artists, diplomatists, men in office, those stock-jobbers encased in triple brass. They came, no doubt, to find in her society the delirious emotion that now thrilled through every fibre in me, throbbing through my brain, setting the blood a-tingle in every vein, fretting even the tiniest nerve. | Взволнованный, оживленный, возбужденный, я начинал понимать, что привлекало сюда художников, дипломатов, представителей власти, биржевиков, окованных железом, как их сундуки: разумеется, они приезжали к ней за тем же безумным волнением, от которого дрожало все мое существо, бурлила кровь в каждой жилке, напрягались тончайшие нервы и все трепетало в мозгу. |
| And she had given herself to none, so as to keep them all. | Она никому не отдавалась, чтобы сохранить всех своих поклонников. |
| A woman is a coquette so long as she knows not love. | Покуда женщина не полюбила, она кокетничает. |
| "'Well,' I said to Rastignac, 'they married her, or sold her perhaps, to some old man, and recollections of her first marriage have caused her aversion for love.' | - Может быть, ее отдали в жены или продали какому-нибудь старику, - сказал я Растиньяку, - и память о первом браке отвращает ее от любви. |
| "I walked home from the Faubourg St. Honore, where Foedora lived. | Из предместья Сент-Оноре, где живет Феодора, я возвращался пешком. |
| Almost all the breadth of Paris lies between her mansion and the Rue des Cordiers, but the distance seemed short, in spite of the cold. | До улицы Кордье надо было пройти чуть ли не весь Париж; путь казался мне близким, а между тем было холодно. |
| And I was to lay siege to Foedora's heart, in winter, and a bitter winter, with only thirty francs in my possession, and such a distance as that lay between us! | Предпринимать покорение Феодоры зимой, суровой зимой, когда у меня не было и тридцати франков, а отделявшее нас расстояние было так велико! |
| Only a poor man knows what such a passion costs in cab-hire, gloves, linen, tailor's bills, and the like. | Только бедный молодой человек знает, сколько страсть требует расходов на кареты, перчатки, платье, белье и так далее. |
| If the Platonic stage lasts a little too long, the affair grows ruinous. | Когда любовь слишком долго остается платонической, она становится разорительна. |
| As a matter of fact, there is many a Lauzun among students of law, who finds it impossible to approach a ladylove living on a first floor. | Среди студентов-юристов бывают Лозены , которым, право, лучше и не подступаться к страсти, обитающей в бельэтаже. |
| And I, sickly, thin, poorly dressed, wan and pale as any artist convalescent after a work, how could I compete with other young men, curled, handsome, smart, outcravatting Croatia; wealthy men, equipped with tilburys, and armed with assurance? | Мне ли, слабому, тщедушному, скромно одетому, бедному, изнуренному, как бывает изнурен художник, выздоравливающий после своего нового творения, - мне ли было бороться с молодыми красавчиками, завитыми, щеголеватыми, в таких галстуках, при виде которых может лопнуть от зависти вся Кроатия , богатыми, облеченными в броню наглости и разъезжающими в тильбюри. |
| "'Bah, death or Foedora!' I cried, as I went round by a bridge; 'my fortune lies in Foedora.' | - Нет, нет, Феодора или смерть! - воскликнул я, спускаясь по ступенькам моста. - Феодора - это сама фортуна! |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты", Оноре Бальзак
Книги похожие на "Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
