Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Шарлотта Бронте
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Шарлотта Бронте - Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Шарлотта Бронте, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В поисках лучшей доли Джен Эйр, сирота, страдающая от притеснений родственников и школьных наставников, становится гувернанткой и начинает новую счастливую жизнь в Торнфилде. Спустя некоторое время Джен начинает понимать, что Рочестер, хозяин Торнфилда, скрывает от нее какую-то тайну.

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Джен Эйр - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Шарлотта Бронте

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He then said that she was the daughter of a French opera-dancer, C?line Varens, towards whom he had once cherished what he called a "grande passion."	Тогда он рассказал мне, что Адель - дочь французской танцовщицы Селины Варанс, к которой он некогда питал une grande passion [пылкую страсть (фр.)].
This passion C?line had professed to return with even superior ardour.	На эту страсть Селина как будто отвечала с удвоенным пылом.
He thought himself her idol, ugly as he was: he believed, as he said, that she preferred his "taille d'athl?te" to the elegance of the Apollo Belvidere.	Он считал, что она его обожает, невзирая на то, что он некрасив. Он верил, что она предпочитает его taill d'athlete [атлетическое сложение (фр.)] изяществу Аполлона Бельведерского.
"And, Miss Eyre, so much was I flattered by this preference of the Gallic sylph for her British gnome, that I installed her in an hotel; gave her a complete establishment of servants, a carriage, cashmeres, diamonds, dentelles, &c.	- И знаете, мисс Эйр, я был так польщен тем, что эта галльская сильфида отдает столь явное предпочтение британскому гному, что снял для нее особняк, дал ей целый штат слуг, экипаж, задаривал ее шелками, бриллиантами, кружевами...
In short, I began the process of ruining myself in the received style, like any other spoony.	Короче говоря, я самым банальным образом шел навстречу собственному разорению, как и всякий другой безумец.
I had not, it seems, the originality to chalk out a new road to shame and destruction, but trode the old track with stupid exactness not to deviate an inch from the beaten centre.	Я, видимо, не был наделен способностью изобрести новый и оригинальный путь к позору и гибели и следовал обычным путем, добросовестно стараясь ни на дюйм не отклониться от проторенной дорожки.
I had-as I deserved to have-the fate of all other spoonies.	И меня постигла, как я этого и заслужил, судьба всех безумцев.
Happening to call one evening when C?line did not expect me, I found her out; but it was a warm night, and I was tired with strolling through Paris, so I sat down in her boudoir; happy to breathe the air consecrated so lately by her presence.	Однажды вечером, когда Селина не ждала меня, я зашел к ней, но ее не оказалось дома. Вечер был теплый, а я устал слоняться по Парижу, поэтому я решил ее дождаться и расположился в будуаре. Я был счастлив дышать воздухом, освященным ее недавним присутствием.
No,-I exaggerate; I never thought there was any consecrating virtue about her: it was rather a sort of pastille perfume she had left; a scent of musk and amber, than an odour of sanctity.	Впрочем, нет, преувеличиваю, мне никогда не казалось, что от Селины веет добродетелью. То был скорее аромат курений или благовонных лепешек, запах мускуса и амбры, но отнюдь не аромат святости.
I was just beginning to stifle with the fumes of conservatory flowers and sprinkled essences, when I bethought myself to open the window and step out on to the balcony.	Я уже начинал задыхаться от благоухания оранжерейных цветов и ароматических эссенций, когда мне пришло в голову выйти на балкон.
It was moonlight and gaslight besides, and very still and serene.	От луны и газовых фонарей на улице было очень светло, всюду царили мир и тишина.
The balcony was furnished with a chair or two; I sat down, and took out a cigar,-I will take one now, if you will excuse me."	На балконе стояли два-три кресла; я сел и вынул сигару... Я и сейчас закурю, если разрешите.

Here ensued a pause, filled up by the producing and lighting of a cigar; having placed it to his lips and breathed a trail of Havannah incense on the freezing and sunless air, he went on-	Последовала пауза, во время которой он достал и закурил сигару. Затянувшись и выпустив душистую струю дыма в морозный, бессолнечный воздух, он продолжал:
"I liked bonbons too in those days, Miss Eyre, and I was croquant-(overlook the barbarism)-croquant chocolate comfits, and smoking alternately, watching meantime the equipages that rolled along the fashionable streets towards the neighbouring opera-house, when in an elegant close carriage drawn by a beautiful pair of English horses, and distinctly seen in the brilliant city-night, I recognised the 'voiture' I had given C?line.	- В те дни, мисс Эйр, я любил также и конфеты,- и вот я сидел, простите мне эту грубость, уплетая шоколад, куря сигару и рассматривая экипажи, которые катились передо мной по аристократическим улицам в сторону находящегося неподалеку здания Оперы. Вдруг появилась элегантная карета, запряженная двумя великолепными английскими лошадьми, она была отчетливо видна на фоне этой ярко освещенной городской ночи, - и я узнал экипаж, который подарил Селине.
She was returning: of course my heart thumped with impatience against the iron rails I leant upon.	Она возвращалась; разумеется, от нетерпения мое сердце заколотилось о чугунную решетку, на которую я опирался.
The carriage stopped, as I had expected, at the hotel door; my flame (that is the very word for an opera inamorata) alighted: though muffed in a cloak-an unnecessary encumbrance, by-the-bye, on so warm a June evening-I knew her instantly by her little foot, seen peeping from the skirt of her dress, as she skipped from the carriage-step.	Как я и предполагал, карета остановилась перед подъездом особняка, и моя волшебница (очень подходящее слово для оперной дивы) выпорхнула на мостовую. Хотя Селина и куталась в плащ, что было как будто совершенно не нужно в такой теплый июньский вечер, я сразу узнал ее по маленькой ножке, высунувшейся из-под платья, когда она спрыгивала со ступеньки кареты.
Bending over the balcony, I was about to murmur	Перегнувшись через перила балкона, я уже готов был прошептать
'Mon ange'-in a tone, of course, which should be audible to the ear of love alone-when a figure jumped from the carriage after her; cloaked also; but that was a spurred heel which had rung on the pavement, and that was a hatted head which now passed under the arched porte coch?re of the hotel.	"Mon ange!" [Мой ангел! (фр.)] - разумеется, так тихо, чтобы это мог уловить только слух влюбленной, когда, следом за ней, из экипажа выпрыгнул какой-то человек. Он был также скрыт плащом, но на этот раз о мостовую звякнули шпоры, и под сводами подъезда проплыла черная мужская шляпа.
"You never felt jealousy, did you, Miss Eyre?	- Вы никогда не испытывали ревности, мисс Эйр, верно?
Of course not: I need not ask you; because you never felt love.	Конечно, нет; мне незачем и спрашивать, ведь вы никогда не знали любви.
You have both sentiments yet to experience: your soul sleeps; the shock is yet to be given which shall waken it.	Вам еще предстоит пережить оба эти чувства; ваша душа еще спит, и нужен толчок, чтобы пробудить ее.
You think all existence lapses in as quiet a flow as that in which your youth has hitherto slid away. Floating on with closed eyes and muffled ears, you neither see the rocks bristling not far off in the bed of the flood, nor hear the breakers boil at their base.	Вам кажется, что вся жизнь так и будет течь спокойно, как та река, которая несла вашу юность, и вы будете плыть, ничего не видя и не чувствуя, не замечая угрожающих вам рифов, не слыша, как кипят вокруг них волны.

But I tell you-and you may mark my words-you will come some day to a craggy pass in the channel, where the whole of life's stream will be broken up into whirl and tumult, foam and noise: either you will be dashed to atoms on crag points, or lifted up and borne on by some master-wave into a calmer current-as I am now.	Но я вам говорю, и вы запомните мои слова: настанет день, когда вы окажетесь перед узким скалистым ущельем, где река жизни превратится в ревущий водоворот, пенящийся и грохочущий; и тогда вы либо разобьетесь об острые рифы, либо вас подхватит спасительный вал и унесет в более спокойное место, как он унес меня...
"I like this day; I like that sky of steel; I like the sternness and stillness of the world under this frost.	Мне нравится этот тусклый день; мне нравится это свинцовое небо, мне нравится угрюмый, застывший от мороза мир.
I like Thornfield, its antiquity, its retirement, its old crow-trees and thorn-trees, its grey fa?ade, and lines of dark windows reflecting that metal welkin: and yet how long have I abhorred the very thought of it, shunned it like a great plague-house?	Мне нравится Торнфильд, его освященная преданьями старина и его уединенное местоположение; старые деревья с грачиными гнездами, кусты боярышника, серый фасад и ряды темных окон, отражающих свинцовое небо; а вместе с тем, как долго я ненавидел самую мысль о нем, как избегал его, точно этот дом зачумлен.
How I do still abhor-"	Как и теперь ненавижу...
He ground his teeth and was silent: he arrested his step and struck his boot against the hard ground.	Он стиснул зубы и замолчал; затем остановился и топнул ногой о мерзлую землю.
Some hated thought seemed to have him in its grip, and to hold him so tightly that he could not advance.	Казалось, им овладела какая-то ненавистная ему мысль и так крепко держала его, что он не мог сдвинуться с места.
We were ascending the avenue when he thus paused; the hall was before us.	Мы были на главной аллее, когда он остановился. Перед нами высился дом.
Lifting his eye to its battlements, he cast over them a glare such as I never saw before or since.	Подняв глаза, он окинул его таким взглядом, какого я никогда не видала у него ни раньше, ни потом.
Pain, shame, ire, impatience, disgust, detestation, seemed momentarily to hold a quivering conflict in the large pupil dilating under his ebon eyebrow.	Казалось, в этих больших глазах под черными бровями схватились не на жизнь, а на смерть страдание, стыд, гнев, нетерпение, презрение, ненависть.
Wild was the wrestle which should be paramount; but another feeling rose and triumphed: something hard and cynical: self-willed and resolute: it settled his passion and petrified his countenance: he went on-	Это была неистовая борьба; но вот возникло новое чувство и взяло верх. Во взгляде мистера Рочестера появилось что-то жестокое и циничное, упрямое и решительное, оно укротило душевную бурю и вернуло ему самообладание. Он продолжал:
"During the moment I was silent, Miss Eyre, I was arranging a point with my destiny. She stood there, by that beech-trunk-a hag like one of those who appeared to Macbeth on the heath of Forres.	- Я потому молчал несколько мгновений, мисс Эйр, что спорил со своей судьбой, она стояла вон там, возле ствола, - ведьма, подобная одной из тех, которые явились Макбету под Форесом.
'You like Thornfield?' she said, lifting her finger; and then she wrote in the air a memento, which ran in lurid hieroglyphics all along the house-front, between the upper and lower row of windows,	"Ты любишь Торнфильд", - сказала она, подняв палец, и затем начертала в воздухе зловещие письмена, которые протянулись вдоль всего дома, между нижним и верхним рядом окон: