Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Герман Гессе - Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Герман Гессе, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Сиддхартха» – одно из лучших произведений Германа Гессе, узаконивших для культуры минувшего столетия принципы постмодернистской литературы.
Жемчужина прозы, небывалая по глубине проникновения в восточную философию…
Жемчужина прозы, небывалая по глубине проникновения в восточную философию…
Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Герман Гессе
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| OM | ОМ |
| For a long time, the wound continued to burn. | Долго еще горела рана Сиддхартхи. |
| Many a traveller Siddhartha had to ferry across the river who was accompanied by a son or a daughter, and he saw none of them without envying him, without thinking: | Не раз случалось ему переправлять через реку проезжих, имевших при себе сына или дочь, и ни разу не случилось, чтобы он не почувствовал зависти, не подумал: |
| "So many, so many thousands possess this sweetest of good fortunes-why don't I? | "Столько людей, столько тысяч людей обладают этим сладостнейшим счастьем - почему же я лишен этого? |
| Even bad people, even thieves and robbers have children and love them, and are being loved by them, all except for me." | Ведь и злые люди, воры и убийцы, имеют детей, любят их и любимы ими - один лишь я лишен этого блага". |
| Thus simply, thus without reason he now thought, thus similar to the childlike people he had become. | Так просто, так неразумно размышлял он теперь, до такой степени уподобился он людям-детям. |
| Differently than before, he now looked upon people, less smart, less proud, but instead warmer, more curious, more involved. | Совсем иными глазами глядел он теперь на людей - менее рассудочно, менее гордо, зато с большей теплотой, с большим интересом и сочувствием. |
| When he ferried travellers of the ordinary kind, childlike people, businessmen, warriors, women, these people did not seem alien to him as they used to: he understood them, he understood and shared their life, which was not guided by thoughts and insight, but solely by urges and wishes, he felt like them. | Когда он перевозил людей обычного типа -людей-детей, дельцов, воинов, женщин, то они уже не казались ему чуждыми, как бывало: он понимал их, понимал и сочувствовал их жизни, руководимой не мыслями и умозрениями, а инстинктами и желаниями. Он чувствовал себя таким же, как они. |
| Though he was near perfection and was bearing his final wound, it still seemed to him as if those childlike people were his brothers, their vanities, desires for possession, and ridiculous aspects were no longer ridiculous to him, became understandable, became lovable, even became worthy of veneration to him. | Уже близкий к совершенству, переживая свое последнее личное горе, он все же смотрел на этих людей, как на своих братьев. Их суетные, мелкие желания и вожделения перестали казаться ему смешными - они были ему теперь понятны, достойны любви, даже уважения. |
| The blind love of a mother for her child, the stupid, blind pride of a conceited father for his only son, the blind, wild desire of a young, vain woman for jewelry and admiring glances from men, all of these urges, all of this childish stuff, all of these simple, foolish, but immensely strong, strongly living, strongly prevailing urges and desires were now no childish notions for Siddhartha any more, he saw people living for their sake, saw them achieving infinitely much for their sake, travelling, conducting wars, suffering infinitely much, bearing infinitely much, and he could love them for it, he saw life, that what is alive, the indestructible, the Brahman in each of their passions, each of their acts. | Слепая любовь матери к своему ребенку, глупая слепая гордость отца, восторгающегося воображаемыми достоинствами своего сынка, слепая неукротимая страсть к украшениям и жажда восхищенных мужских взоров у молодой тщеславной женщины - все эти ребячества, все эти простые, нелепые, но необыкновенно сильные, живучие и властно требующие удовлетворения инстинкты и страсти уже не казались Сиддхартхе ребячеством. Он убедился, что люди живут ими, что ради них они совершают бесконечно многое - предпринимают путешествия, ведут войны, претерпевают всевозможные лишения и страдания. И он научился теперь их любить за это. Он видел жизнь, живое, неуничтожаемое, видел Брахму в каждой из человеческих страстей, в каждом человеческом поступке. |
| Worthy of love and admiration were these people in their blind loyalty, their blind strength and tenacity. | Достойными любви и удивления казались ему теперь люди в своей слепой верности, слепой силе и упорстве. |
| They lacked nothing, there was nothing the knowledgeable one, the thinker, had to put him above them except for one little thing, a single, tiny, small thing: the consciousness, the conscious thought of the oneness of all life. | Ничем они не стояли ниже, ни одного преимущества не имел над ними ученый и мыслитель, кроме одного, единственного: сознания, сознательной мысли о единстве всего живущего. |
| And Siddhartha even doubted in many an hour, whether this knowledge, this thought was to be valued thus highly, whether it might not also perhaps be a childish idea of the thinking people, of the thinking and childlike people. | И подчас у Сиддхартхи даже возникало сомнение, действительно ли это знание, эта мысль имеют такую высокую ценность, не представляет ли и это знание одно из ребячеств мыслящих людей-детей. |
| In all other respects, the worldly people were of equal rank to the wise men, were often far superior to them, just as animals too can, after all, in some moments, seem to be superior to humans in their tough, unrelenting performance of what is necessary. | Во всем прочем, на его взгляд, мирские люди стояли не ниже, а часто даже и выше мудреца, подобно тому, как и животные, в своем упорном, не уклоняющемся в сторону стремлении к достижению необходимого им, подчас кажутся стоящими выше людей. |
| Slowly blossomed, slowly ripened in Siddhartha the realisation, the knowledge, what wisdom actually was, what the goal of his long search was. | Медленно развивалось и созревало в Сиддхартхе сознание, что такое, в сущности, мудрость, в чем заключалась цель его многолетних исканий. |
| It was nothing but a readiness of the soul, an ability, a secret art, to think every moment, while living his life, the thought of oneness, to be able to feel and inhale the oneness. | Ведь, в конце концов, она сводилась лишь к готовности души, к способности к тайному искусству - во всякую минуту, среди всяких переживаний мыслить, чувствовать, вдыхать в себя единство. |
| Slowly this blossomed in him, was shining back at him from Vasudeva's old, childlike face: harmony, knowledge of the eternal perfection of the world, smiling, oneness. | Медленно, словно цветок, распускалось в нем это сознание, и на старом детском лице Васудевы он находил отблеск его сияния: гармонию, уверенность в вечном совершенстве мира, улыбку, единство. |
| But the wound still burned, longingly and bitterly Siddhartha thought of his son, nurtured his love and tenderness in his heart, allowed the pain to gnaw at him, committed all foolish acts of love. | Но рана в душе все еще горела - с тоской и горечью вспоминал Сиддхартха своего сына, лелеял в сердце свою любовь и нежность, растравлял свое горе, совершал все безумства любви. |
| Not by itself, this flame would go out. | Вовек неугасимым казалось это пламя. |
| And one day, when the wound burned violently, Siddhartha ferried across the river, driven by a yearning, got off the boat and was willing to go to the city and to look for his son. | И вот однажды, когда рана горела особенно сильно, Сиддхартха, снедаемый тоской, переправился через реку, вышел из лодки и готов был уже отправиться в город, чтобы разыскать сына. |
| The river flowed softly and quietly, it was the dry season, but its voice sounded strange: it laughed! | Река текла медленно и тихо - это было в сухое время года - но голос ее звучал как-то странно, словно она смеялась! |
| It laughed clearly. The river laughed, it laughed brightly and clearly at the old ferryman. | Река звонко и явственно смеялась над старым перевозчиком. |
| Siddhartha stopped, he bent over the water, in order to hear even better, and he saw his face reflected in the quietly moving waters, and in this reflected face there was something, which reminded him, something he had forgotten, and as he thought about it, he found it: this face resembled another face, which he used to know and love and also fear. | Сиддхартха остановился, склонился над водой, чтобы лучше слышать, и в медленно протекавшей воде увидел свое лицо. В этом отраженном лице было нечто, напомнившее ему о чем-то позабытом. Он подумал и вспомнил: это лицо походило на другое, которое он когда-то знал, любил и вместе с тем боялся. |
| It resembled his father's face, the Brahman. | Оно походило на лицо его отца, брахмана. |
| And he remembered how he, a long time ago, as a young man, had forced his father to let him go to the penitents, how he had bed his farewell to him, how he had gone and had never come back. | И Сиддхартха вспомнил, как некогда, юношей, вынудил отца отпустить его к аскетам, как он простился с ним, как ушел и никогда не возвращался. |
| Had his father not also suffered the same pain for him, which he now suffered for his son? Had his father not long since died, alone, without having seen his son again? | Не заставил ли он своего отца страдать столько же, сколько он страдал теперь из-за своего собственного сына? |
| Did he not have to expect the same fate for himself? | Не ожидает ли и его, Сиддхартху, такая же участь? |
| Was it not a comedy, a strange and stupid matter, this repetition, this running around in a fateful circle? | Не комедия ли это, не странная и глупая вещь -это повторение, этот бег в роковом круге? |
| The river laughed. | Река смеялась. |
| Yes, so it was, everything came back, which had not been suffered and solved up to its end, the same pain was suffered over and over again. | Да, это так - все повторяется, все, что не было выстрадано до конца и искуплено. Одни и те же страдания повторяются без конца. |
| But Siddhartha went back into the boat and ferried back to the hut, thinking of his father, thinking of his son, laughed at by the river, at odds with himself, tending towards despair, and not less tending towards laughing along at (?? ?ber) himself and the entire world. | И Сиддхартха снова сел в лодку и вернулся в свою хижину, вспоминая своего отца и сына, осмеянный рекой, борясь с самим собой, близкий к отчаянию и в то же самое время склонный громко хохотать над собой и всем миром. |
| Alas, the wound was not blossoming yet, his heart was still fighting his fate, cheerfulness and victory were not yet shining from his suffering. | Увы, еще не зацвела его рана, еще не примирилось сердце с судьбой, еще не засияла радость победы из его страдания. |
| Nevertheless, he felt hope, and once he had returned to the hut, he felt an undefeatable desire to open up to Vasudeva, to show him everything, the master of listening, to say everything. | Но все же в нем уже шевелилась надежда, и когда он вернулся в хижину, то почувствовал непреодолимое желание раскрыть свою душу перед Васудевой, все показать, все высказать другу, с таким совершенством умевшему слушать. |
| Vasudeva was sitting in the hut and weaving a basket. | Васудева сидел в хижине и плел корзинку. |
| He no longer used the ferry-boat, his eyes were starting to get weak, and not just his eyes; his arms and hands as well. | Он уже не работал у перевоза; его зрение ослабело, и не только зрение, но и руки. |
| Unchanged and flourishing was only the joy and the cheerful benevolence of his face. | Неизменным и цветущим оставалось только ясное, исполненное благожелательности выражение его лица. |
| Siddhartha sat down next to the old man, slowly he started talking. | Сиддхартха подсел к старику и начал медленно рассказывать. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты", Герман Гессе
Книги похожие на "Сиддхартха - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
