Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

This episode considerably distracted the attention of the audience; and a goodly number of spectators, among them Robin Poussepain, and all the clerks at their head, gayly applauded this eccentric duet, which the scholar, with his shrill voice, and the mendicant had just improvised in the middle of the prologue.	Это происшествие развлекло зрителей; добрая половина их, во главе с Робеном Пуспеном и всеми школярами, принялась весело рукоплескать этому своеобразному дуэту, исполняемому в середине пролога крикливым голосом школяра и невозмутимо монотонным напевом нищего.
Gringoire was highly displeased.	Гренгуар был очень недоволен.
On recovering from his first stupefaction, he bestirred himself to shout, to the four personages on the stage,	Оправившись от изумления, он, даже не удостоив презрительным взглядом двух нарушителей тишины, изо всех сил закричал актерам:
"Go on! What the devil!-go on!"-without even deigning to cast a glance of disdain upon the two interrupters.	- Продолжайте, черт возьми! Продолжайте!
At that moment, he felt some one pluck at the hem of his surtout; he turned round, and not without ill-humor, and found considerable difficulty in smiling; but he was obliged to do so, nevertheless.	В эту минуту он почувствовал, что кто-то потянул его за полу камзола. Досадливо обернувшись, он едва мог заставить себя улыбнуться. А нельзя было не улыбнуться.
It was the pretty arm of Gisquette la Gencienne, which, passed through the railing, was soliciting his attention in this manner.	Это Жискета ла Жансьен, просунув хорошенькую ручку сквозь решетку балюстрады, старалась таким способом привлечь его внимание.
"Monsieur," said the young girl, "are they going to continue?"	- Сударь! - спросила молодая девушка. - А разве они будут продолжать?
"Of course," replied Gringoire, a good deal shocked by the question.	- Конечно, - обиженный подобным вопросом, ответил Гренгуар.
"In that case, messire," she resumed, "would you have the courtesy to explain to me-"	- В таком случае, мессир, - попросила она, -будьте столь любезны, объясните мне...
"What they are about to say?" interrupted Gringoire. "Well, listen."	- То, что они будут говорить?- прервал ее Гренгуар.- Извольте. Итак...
"No," said Gisquette, "but what they have said so far."	- Да нет же, - сказала Жискета, - объясните мне, что они говорили до сих пор.
Gringoire started, like a man whose wound has been probed to the quick.	Гренгуар подпрыгнул, подобно человеку, у которого задели открытую рану.
"A plague on the stupid and dull-witted little girl!" he muttered, between his teeth.	-Черт бы побрал эту дурищу! - пробормотал он сквозь зубы.
From that moment forth, Gisquette was nothing to him.	В эту минуту Жискета погибла в его глазах.
In the meantime, the actors had obeyed his injunction, and the public, seeing that they were beginning to speak again, began once more to listen, not without having lost many beauties in the sort of soldered joint which was formed between the two portions of the piece thus abruptly cut short.	Между тем актеры вняли его настояниям, а публика, убедившись, что они стали декламировать, принялась их слушать, хотя вследствие происшествия, столь неожиданно разделившего пролог на две части, она упустила множество красот пьесы.
Gringoire commented on it bitterly to himself.	Гренгуар с горечью думал об этом.
Nevertheless, tranquillity was gradually restored, the scholar held his peace, the mendicant counted over some coins in his hat, and the piece resumed the upper hand.	Все же мало-помалу воцарилась тишина, школяр умолк, нищий пересчитывал монеты в своей шапке, и пьеса пошла своим чередом.

It was, in fact, a very fine work, and one which, as it seems to us, might be put to use to-day, by the aid of a little rearrangement.	В сущности, это было великолепное произведение, и мы даже находим, что с некоторыми поправками им можно при желании воспользоваться и в наши дни.
The exposition, rather long and rather empty, that is to say, according to the rules, was simple; and Gringoire, in the candid sanctuary of his own conscience, admired its clearness.	Фабула пьесы, слегка растянутой и бессодержательной, что было в порядке вещей в те времена, отличалась простотой, и Гренгуар в глубине души восхищался ее ясностью.
As the reader may surmise, the four allegorical personages were somewhat weary with having traversed the three sections of the world, without having found suitable opportunity for getting rid of their golden dolphin.	Само собой разумеется, четыре аллегорические фигуры, не найдя уважительной причины для того, чтобы отделаться от своего золотого дельфина, утомились, объехав три части света.
Thereupon a eulogy of the marvellous fish, with a thousand delicate allusions to the young betrothed of Marguerite of Flanders, then sadly cloistered in at Amboise, and without a suspicion that Labor and Clergy, Nobility and Merchandise had just made the circuit of the world in his behalf.	Затем следовало похвальное слово чудо-рыбе, заключавшее в себе множество деликатных намеков на юного жениха Маргариты Фландрской, который тогда скучал один в своем Амбуазском замке, не подозревая, что Крестьянство и Духовенство, Дворянство и Купечество ради него объездили весь свет.
The said dauphin was then young, was handsome, was stout, and, above all (magnificent origin of all royal virtues), he was the son of the Lion of France.	Итак, упомянутый дельфин был молод, был прекрасен, был могуч, а главное (вот дивный источник всех королевских добродетелей!) он был сыном льва Франции.
I declare that this bold metaphor is admirable, and that the natural history of the theatre, on a day of allegory and royal marriage songs, is not in the least startled by a dolphin who is the son of a lion.	Я утверждаю, что эта смелая метафора очаровательна и что в день, посвященный аллегориям и эпиталамам в честь королевского бракосочетания, естественная история, процветающая на театральных подмостках, нисколько не бывает смущена тем, что лев породил дельфина.
It is precisely these rare and Pindaric mixtures which prove the poet's enthusiasm.	Столь редкостное и высокопарное сравнение свидетельствует лишь о поэтическом восторге.
Nevertheless, in order to play the part of critic also, the poet might have developed this beautiful idea in something less than two hundred lines.	Но справедливость требует заметить, что поэту для развития этой великолепной мысли двухсот стихов было многовато.
It is true that the mystery was to last from noon until four o'clock, in accordance with the orders of monsieur the provost, and that it was necessary to say something.	Правда, по распоряжению прево мистерии надлежало длиться с полудня до четырех часов, и надо же было актерам что-то говорить.
Besides, the people listened patiently.	Впрочем, толпа слушала терпеливо.
All at once, in the very middle of a quarrel between Mademoiselle Merchandise and Madame Nobility, at the moment when Monsieur Labor was giving utterance to this wonderful line,-	Внезапно, в самый разгар ссоры между Купечеством и Дворянством, в то время когда Крестьянство произносило следующие изумительные стихи:
In forest ne'er was seen a more triumphant beast; the door of the reserved gallery which had hitherto remained so inopportunely closed, opened still more inopportunely; and the ringing voice of the usher announced abruptly,	Нет, царственней его не видывали зверя, дверь почетного возвышения, до сих пор остававшаяся так некстати закрытой, еще более некстати распахнулась, и звучный голос привратника провозгласил:

"His eminence, Monseigneur the Cardinal de Bourbon."	- Его высокопреосвященство кардинал Бурбонский!
CHAPTER III. MONSIEUR THE CARDINAL.	III. Кардинал
Poor Gringoire! the din of all the great double petards of the Saint-Jean, the discharge of twenty arquebuses on supports, the detonation of that famous serpentine of the Tower of Billy, which, during the siege of Paris, on Sunday, the twenty-sixth of September, 1465, killed seven Burgundians at one blow, the explosion of all the powder stored at the gate of the Temple, would have rent his ears less rudely at that solemn and dramatic moment, than these few words, which fell from the lips of the usher,	Бедный Гренгуар! Треск огромных двойных петард в Иванов день, залп двадцати крепостных аркебуз, выстрел знаменитой кулеврины на башне Бильи, из которой в воскресенье 29 сентября 1465 года, во время осады Парижа, было убито одним ударом семь бургундцев, взрыв порохового склада у ворот Тампль - все это не столь сильно оглушило бы его в такую торжественную и драматическую минуту, как эта короткая фраза привратника:
"His eminence, Monseigneur the Cardinal de Bourbon."	"Его высокопреосвященство кардинал Бурбонский!"
It is not that Pierre Gringoire either feared or disdained monsieur the cardinal.	И отнюдь не потому, что Пьер Гренгуар боялся или презирал кардинала.
He had neither the weakness nor the audacity for that.	Он не отличался ни малодушием, ни высокомерием.
A true eclectic, as it would be expressed nowadays, Gringoire was one of those firm and lofty, moderate and calm spirits, which always know how to bear themselves amid all circumstances (stare in dimidio rerum), and who are full of reason and of liberal philosophy, while still setting store by cardinals.	Истый эклектик, как выражаются ныне, Гренгуар принадлежал к числу тех возвышенных и твердых, уравновешенных и спокойных людей, которые умеют во всем придерживаться золотой середины, stare in dimidio rerum, всегда здраво рассуждают и склонны к свободомыслию, отдавая в то же время должное кардиналам.
A rare, precious, and never interrupted race of philosophers to whom wisdom, like another Ariadne, seems to have given a clew of thread which they have been walking along unwinding since the beginning of the world, through the labyrinth of human affairs.	Эта ценная, никогда не вымирающая порода философов, казалось, получила от мудрости, сей новой Ариадны, клубок нитей, который, разматываясь, ведет их от сотворения мира сквозь лабиринт всех дел человеческих.
One finds them in all ages, ever the same; that is to say, always according to all times.	Они существуют во все времена и эпохи и всегда одинаковы, то есть всегда соответствуют своему времени.
And, without reckoning our Pierre Gringoire, who may represent them in the fifteenth century if we succeed in bestowing upon him the distinction which he deserves, it certainly was their spirit which animated Father du Breul, when he wrote, in the sixteenth, these naively sublime words, worthy of all centuries:	Оставив в стороне нашего Пьера Гренгуара, который, если бы нам удалось дать его истинный образ, был бы их представителем в XV веке, мы должны сказать, что именно их дух вдохновлял отца дю Бреля, когда он в XVI столетии писал следующие божественно-наивные, достойные перейти из века в век строки:
"I am a Parisian by nation, and a Parrhisian in language, for parrhisia in Greek signifies liberty of speech; of which I have made use even towards messeigneurs the cardinals, uncle and brother to Monsieur the Prince de Conty, always with respect to their greatness, and without offending any one of their suite, which is much to say."	"Я парижанин по рождению и "паризианин" по манере говорить, ибо parrhisia по-гречески означает "свобода слова", коей я и докучал даже кардиналам, дяде и брату принца Конти, но всегда с полным уважением к их высокому сану и не оскорбляя никого из их свиты, а это уже немалая заслуга".