Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Виктор Гюго
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

This was neither a Parthenon, nor a temple of the Olympian Jupiter. It was Montfau?on.	То был не Парфенон, не храм Юпитера Олимпийского, - то был Монфокон.
Now, if the enumeration of so many edifices, summary as we have endeavored to make it, has not shattered in the reader's mind the general image of old Paris, as we have constructed it, we will recapitulate it in a few words.	Теперь, если только перечисление такого множества зданий, хотя мы и старались сделать его по возможности кратким, не раздробило окончательно в сознании читателя общего представления о старом Париже, который мы старались воссоздать, повторим в нескольких словах наиболее существенное.
In the centre, the island of the City, resembling as to form an enormous tortoise, and throwing out its bridges with tiles for scales; like legs from beneath its gray shell of roofs.	В центре - остров Сите, напоминающий исполинскую черепаху, высунувшую наподобие лап свои мосты в чешуе кровельных черепиц из-под серого щита крыш.
On the left, the monolithic trapezium, firm, dense, bristling, of the University; on the right, the vast semicircle of the Town, much more intermixed with gardens and monuments.	Налево - как бы высеченная из цельного куска трапеция Университета, вздыбленная, крепко сбитая; направо - обширный полукруг Города с многочисленными садами и памятниками.
The three blocks, city, university, and town, marbled with innumerable streets.	Сите, Университет и Город - все эти три части Парижа - испещрены множеством улиц.
Across all, the Seine, "foster-mother Seine," as says Father Du Breul, blocked with islands, bridges, and boats.	Поперек протекает Сена, "кормилица Сена", как называет ее дю Брель, со всеми ее островами, мостами и судами.
All about an immense plain, patched with a thousand sorts of cultivated plots, sown with fine villages. On the left, Issy, Vanvres, Vaugirarde, Montrouge, Gentilly, with its round tower and its square tower, etc.; on the right, twenty others, from Conflans to Ville-l'Ev?que.	Вокруг простирается бескрайняя равнина, пестреющая заплатами нив, усеянная прелестными деревушками; налево - Исси, Ванвр, Вожирар, Монруж, Жантильи с его круглой и четырехугольной башнями, и т. д.; направо еще двадцать сеянии, начиная с Конфлана и кончая Виль-л'Эвек.
On the horizon, a border of hills arranged in a circle like the rim of the basin.	На горизонте тянется круглая кайма холмов, напоминающих стенки бассейна.
Finally, far away to the east, Vincennes, and its seven quadrangular towers to the south, Bic?tre and its pointed turrets; to the north, Saint-Denis and its spire; to the west, Saint Cloud and its donjon keep. Such was the Paris which the ravens, who lived in 1482, beheld from the summits of the towers of Notre-Dame.	Наконец далеко-далеко на востоке - Венсен с семью четырехгранными башнями; на кие -островерхие башенки Бисетра; на севере игла Сен-Дени, а на западе - Сен-Клу и его крепостная башня Вот Париж, которым с высоты башен Собора Парижской Богоматери любовались вороны в 1482 году.
Nevertheless, Voltaire said of this city, that "before Louis XIV., it possessed but four fine monuments": the dome of the Sorbonne, the Val-de-Gr?ce, the modern Louvre, and I know not what the fourth was-the Luxembourg, perhaps.	Однако именно об этом городе Вольтер сказал, что "до Людовика XIV в нем было всего четыре прекрасных памятника": купол Сорбонны, Валь-де-Грас, новый Лувр и какой-то четвертый, возможно - Люксембург.
Fortunately, Voltaire was the author of "Candide" in spite of this, and in spite of this, he is, among all the men who have followed each other in the long series of humanity, the one who has best possessed the diabolical laugh.	Но, к счастью, Вольтер написал Кандида и остался среди длинной вереницы людей, сменявших друг друга в бесконечном ряду поколений, непревзойденным мастером сатанинского смеха.

Moreover, this proves that one can be a fine genius, and yet understand nothing of an art to which one does not belong.	Это доказывает, впрочем, лишь то, что можно быть гением, но ничего не понимать в чуждом ему искусстве.
Did not Moliere imagine that he was doing Raphael and Michael-Angelo a very great honor, by calling them "those Mignards of their age?"	Ведь вообразил же Мольер, что оказал большую честь Рафаэлю и Микеланджело, назвав их "Миньярами своего времени".
Let us return to Paris and to the fifteenth century.	Однако вернемся к Парижу и к XV столетию.
It was not then merely a handsome city; it was a homogeneous city, an architectural and historical product of the Middle Ages, a chronicle in stone.	Он был в те времена не только прекрасным городом, но и городом-монолитом, произведением искусства и истории средних веков, каменной летописью.
It was a city formed of two layers only; the Romanesque layer and the Gothic layer; for the Roman layer had disappeared long before, with the exception of the Hot Baths of Julian, where it still pierced through the thick crust of the Middle Ages.	Это был город, архитектура которого сложилась лишь из двух слоев - слоя романского и слоя готического, ибо римский слой давно исчез, исключая лишь термы Юлиана, где он еще пробивался сквозь толстую кору средневековья.
As for the Celtic layer, no specimens were any longer to be found, even when sinking wells.	Что касается кельтского слоя, то его образцов уже не находили даже при рытье колодцев.
Fifty years later, when the Renaissance began to mingle with this unity which was so severe and yet so varied, the dazzling luxury of its fantasies and systems, its debasements of Roman round arches, Greek columns, and Gothic bases, its sculpture which was so tender and so ideal, its peculiar taste for arabesques and acanthus leaves, its architectural paganism, contemporary with Luther, Paris, was perhaps, still more beautiful, although less harmonious to the eye, and to the thought.	Пятьдесят лет спустя, когда эпоха Возрождения примешала к этому строгому и вместе с тем разнообразному единству блистательную роскошь своей фантазии и архитектурных систем, оргию римских полукруглых сводов, греческих колонн и готических арок, свою изящную и совершенную скульптуру, свое пристрастие к арабескам и акантам, свое архитектурное язычество, современное Лютеру, - Париж предстал перед нами, быть может, еще более прекрасным, хотя и менее гармоничным для глаза и умственного взора.
But this splendid moment lasted only for a short time; the Renaissance was not impartial; it did not content itself with building, it wished to destroy; it is true that it required the room.	Но это великолепие не было продолжительным. Эпоха Возрождения оказалась недостаточно беспристрастной: ее не удовлетворяло созидание -она хотела ниспровергать. Правда, она нуждалась в свободном пространстве.
Thus Gothic Paris was complete only for a moment.	Вот почему вполне готическим Париж был лишь одно мгновение.
Saint-Jacques de la Boucherie had barely been completed when the demolition of the old Louvre was begun.	Еще не закончив церкви Сен-Жак-де-лаБушри, уже начали сносить старый Лувр.
After that, the great city became more disfigured every day.	С тех пор великий город изо дня в день утрачивал свой облик.
Gothic Paris, beneath which Roman Paris was effaced, was effaced in its turn; but can any one say what Paris has replaced it?	Париж готический, под которым изглаживался Париж романский, исчез в свою очередь. Но можно ли сказать, какой Париж заменил его?

There is the Paris of Catherine de Medicis at the Tuileries;-the Paris of Henri II., at the H?tel de Ville, two edifices still in fine taste;-the Paris of Henri IV., at the Place Royale: fa?ades of brick with stone corners, and slated roofs, tri-colored houses;-the Paris of Louis XIII., at the Val-de-Grace: a crushed and squat architecture, with vaults like basket-handles, and something indescribably pot-bellied in the column, and thickset in the dome;-the Paris of Louis XIV., in the Invalides: grand, rich, gilded, cold;-the Paris of Louis XV., in Saint-Sulpice: volutes, knots of ribbon, clouds, vermicelli and chiccory leaves, all in stone;-the Paris of Louis XVI., in the Pantheon: Saint Peter of Rome, badly copied (the edifice is awkwardly heaped together, which has not amended its lines);-the Paris of the Republic, in the School of Medicine: a poor Greek and Roman taste, which resembles the Coliseum or the Parthenon as the constitution of the year III., resembles the laws of Minos,-it is called in architecture, "the Messidor" taste;-the Paris of Napoleon in the Place Vendome: this one is sublime, a column of bronze made of cannons;-the Paris of the Restoration, at the Bourse: a very white colonnade supporting a very smooth frieze; the whole is square and cost twenty millions.	Существует Париж Екатерины Медичи - в Тюильри, Париж Генриха II - в ратуше, оба эти здания еще выдержаны в строгом вкусе; Париж Генриха IV - это Королевская площадь: кирпичные фасады с каменными углами и шиферными кровлями, трехцветные дома, Париж Людовика XIII - в Валь-де-Грас: приплюснутость, приземистость, линия сводов напоминает ручку корзины, колонны кажутся пузатыми, купола горбатыми; Париж Людовика XIV - в Доме инвалидов, громоздком, пышном, позолоченном и холодном; Париж Людовика XV - в церкви Сен-Сюльпис: завитки, банты, облака, червячки, листья цикория - все высечено из камня, Париж Людовика XVI - в Пантеоне, плохой копии с собора св. Петра в Риме (к тому же здание как-то нескладно осело, что отнюдь его не украсило); Париж времен Республики - в Медицинской школе: это убогое подражание римлянам и грекам, столь же напоминающее Колизей или Парфенон, как конституция III года напоминает законы Миноса, - в истории зодчества этот стиль называют "стилем мессидора"; Париж Наполеона - на Вандомской площади: бронзовая колонна, отлитая из пушек, действительно великолепна; Париж времен Реставрации - в Бирже; это очень белая колоннада, поддерживающая очень гладкий фриз, а все вместе взятое представляет собой четырехугольник, стоивший двадцать миллионов.
To each of these characteristic monuments there is attached by a similarity of taste, fashion, and attitude, a certain number of houses scattered about in different quarters and which the eyes of the connoisseur easily distinguishes and furnishes with a date.	С каждым из этих характерных для эпохи памятников связаны сходством стиля, формы и расположения некоторые здания, рассеянные по разным кварталам; глаз знатока сразу отметит их и безошибочно определит время их возникновения.
When one knows how to look, one finds the spirit of a century, and the physiognomy of a king, even in the knocker on a door.	Кто умеет видеть, тот даже по ручке дверного молотка сумеет восстановить дух века и облик короля.
The Paris of the present day has then, no general physiognomy.	Таким образом, у Парижа наших дней нет определенного лица.
It is a collection of specimens of many centuries, and the finest have disappeared.	Это собрание образцов зодчества нескольких столетий, причем лучшие из них исчезли.
The capital grows only in houses, and what houses!	Столица растет лишь за счет зданий, но каких зданий!
At the rate at which Paris is now proceeding, it will renew itself every fifty years.	Если так пойдет дальше, Париж будет обновляться каждые пятьдесят лет.
Thus the historical significance of its architecture is being effaced every day.	Поэтому историческое значение его зодчества с каждым днем падает.
Monuments are becoming rarer and rarer, and one seems to see them gradually engulfed, by the flood of houses.	Все реже и реже встречаются памятники; жилые дома словно затопляют и поглощают их.