Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Гюго - Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Виктор Гюго, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Виктор Гюго
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| In the evening, a dreamy vapor exhaled from the garden and enveloped it; a shroud of mist, a calm and celestial sadness covered it; the intoxicating perfume of the honeysuckles and convolvulus poured out from every part of it, like an exquisite and subtle poison; the last appeals of the woodpeckers and the wagtails were audible as they dozed among the branches; one felt the sacred intimacy of the birds and the trees; by day the wings rejoice the leaves, by night the leaves protect the wings. | Вечером словно испарения грез поднимались в саду и застилали его; он был окутан пеленой тумана, божественной и спокойной печалью; пьянящий запах жимолости и повилики наплывал отовсюду, словно изысканный, тончайший яд; слышались последние призывы поползней и трясогузок, засыпавших на ветвях; чувствовалась священная близость дерева и птицы- днем крылья оживляли листву, ночью листва охраняла эти крылья. |
| In winter the thicket was black, dripping, bristling, shivering, and allowed some glimpse of the house. | Зимою заросль становилась черной, мокрой, взъерошенной, дрожащей от холода, сквозь нее виднелся дом. |
| Instead of flowers on the branches and dew in the flowers, the long silvery tracks of the snails were visible on the cold, thick carpet of yellow leaves; but in any fashion, under any aspect, at all seasons, spring, winter, summer, autumn, this tiny enclosure breathed forth melancholy, contemplation, solitude, liberty, the absence of man, the presence of God; and the rusty old gate had the air of saying: | Вместо цветов на ветвях и капелек росы на цветах длинные серебристые следы улиток тянулись по холодному плотному ковру желтых листьев; но каков бы ни был этот обнесенный оградой уголок, каким бы ни казался он в любое время года -весной, зимой, летом, осенью, - от него всегда веяло меланхолией, созерцанием, одиночеством, свободой, отсутствием человека, присутствием бога. И старая заржавевшая решетка, казалось, говорила |
| "This garden belongs to me." | "Этот сад - мой". |
| It was of no avail that the pavements of Paris were there on every side, the classic and splendid hotels of the Rue de Varennes a couple of paces away, the dome of the Invalides close at hand, the Chamber of Deputies not far off; the carriages of the Rue de Bourgogne and of the Rue Saint-Dominique rumbled luxuriously, in vain, in the vicinity, in vain did the yellow, brown, white, and red omnibuses cross each other's course at the neighboring crossroads; the Rue Plumet was the desert; and the death of the former proprietors, the revolution which had passed over it, the crumbling away of ancient fortunes, absence, forgetfulness, forty years of abandonment and widowhood, had sufficed to restore to this privileged spot ferns, mulleins, hemlock, yarrow, tall weeds, great crimped plants, with large leaves of pale green cloth, lizards, beetles, uneasy and rapid insects; to cause to spring forth from the depths of the earth and to reappear between those four walls a certain indescribable and savage grandeur; and for nature, which disconcerts the petty arrangements of man, and which sheds herself always thoroughly where she diffuses herself at all, in the ant as well as in the eagle, to blossom out in a petty little Parisian garden with as much rude force and majesty as in a virgin forest of the New World. | Пусть тут же вокруг были улицы Парижа, в двух шагах - великолепные классические особняки улицы Варенн, совсем рядом -купол Дома инвалидов, недалеко - Палата депутатов; пусть по соседству, на улицах Бургундской и Сен -Доминик, катили щегольские кареты, пусть желтые, белые, коричневые и красные омнибусы проезжали на ближайшем перекрестке, -улица Плюме оставалась пустынной. Довольно было смерти старых владельцев, минувшей революции, крушения былых состояний, безвестности, забвения, сорока лет заброшенности и свободы, чтобы в этом аристократическом уголке обосновались папоротники, царские скипетры, цикута, дикая гречиха, высокие травы, крупные растения с широкими, словно из бледно-зеленого сукна, узорчатыми листьями, ящерицы, жуки, суетливые и быстрые насекомые; чтобы из глубины земли возникло и снова появилось в четырех стенах неведомое, дикое и нелюдимое величие и чтобы природа, расстраивающая жалкие ухищрения людей и всегда до конца проявляющаяся там, где она себя проявляет, будь то муравейник или орлиное гнездо, развернулась здесь, в убогом парижском садике, с такой же необузданностью и величием, как в девственном лесу Нового Света. |
| Nothing is small, in fact; any one who is subject to the profound and penetrating influence of nature knows this. | В природе нет ничего незначительного; кто наделен даром глубокого проникновения в нее, тот знает это. |
| Although no absolute satisfaction is given to philosophy, either to circumscribe the cause or to limit the effect, the contemplator falls into those unfathomable ecstasies caused by these decompositions of force terminating in unity. | И хотя полное удовлетворение не дано философии, как не дано ей точно определять причины и указывать границы следствий, все же созерцатель приходит в бесконечный восторг при виде всего этого расчленения сил, кончающегося единством. |
| Everything toils at everything. | Все работает для всего. |
| Algebra is applied to the clouds; the radiation of the star profits the rose; no thinker would venture to affirm that the perfume of the hawthorn is useless to the constellations. | Алгебра приложима к облакам; изучение звезды приносит пользу розе; ни один мыслитель не осмелится сказать, что аромат боярышника бесполезен созвездиям. |
| Who, then, can calculate the course of a molecule? | Кто может измерить путь молекулы? |
| How do we know that the creation of worlds is not determined by the fall of grains of sand? | Кому ведомо, не вызвано ли создание миров падением песчинок? |
| Who knows the reciprocal ebb and flow of the infinitely great and the infinitely little, the reverberations of causes in the precipices of being, and the avalanches of creation? | Кто знает о взаимопроникновении бесконечно великого и бесконечно малого, об отголосках первопричин в безднах отдельного существа и в лавинах творения? |
| The tiniest worm is of importance; the great is little, the little is great; everything is balanced in necessity; alarming vision for the mind. | И клещ - явление значительное; малое велико, великое мало; все уравновешивается необходимостью - видение, устрашающее разум! |
| There are marvellous relations between beings and things; in that inexhaustible whole, from the sun to the grub, nothing despises the other; all have need of each other. | Между живыми существами и мертвой материей есть чудесная связь; в этом неисчерпаемом целом, от солнца до букашки, нет презрения друг к другу; одни нуждаются в других. |
| The light does not bear away terrestrial perfumes into the azure depths, without knowing what it is doing; the night distributes stellar essences to the sleeping flowers. | Свет, уносящий в лазурь земные благоухания, знает, что делает; ночь оделяет звездной эссенцией заснувшие цветы. |
| All birds that fly have round their leg the thread of the infinite. | Каждая летящая птица держит в когтях нить бесконечности. |
| Germination is complicated with the bursting forth of a meteor and with the peck of a swallow cracking its egg, and it places on one level the birth of an earthworm and the advent of Socrates. | Животворение усложняется - от образования метеора и от удара клювом, которым птенец ласточки, выходя из яйца, разбивает скорлупу; оно приводит и к созданию дождевого червя и к появлению Сократа. |
| Where the telescope ends, the microscope begins. | Где кончается телескоп,, там начинается микроскоп. |
| Which of the two possesses the larger field of vision? | У кого из них поле зрения больше? |
| Choose. | Выбирайте. |
| A bit of mould is a pleiad of flowers; a nebula is an ant-hill of stars. | Плесень - плеяда цветов; туманность -муравейник звезд. |
| The same promiscuousness, and yet more unprecedented, exists between the things of the intelligence and the facts of substance. | Та же тесная близость, еще более удивительная, между явлениями разума и состояниями материи. |
| Elements and principles mingle, combine, wed, multiply with each other, to such a point that the material and the moral world are brought eventually to the same clearness. | Стихии и законы бытия смешиваются, сочетаются, вступают в брак, размножаются одни через других и в конечном- счете приводят мир материальный и мир духовный- к одной и той же ясности. |
| The phenomenon is perpetually returning upon itself. | Явления природы беспрерывно повторяют себя. |
| In the vast cosmic exchanges the universal life goes and comes in unknown quantities, rolling entirely in the invisible mystery of effluvia, employing everything, not losing a single dream, not a single slumber, sowing an animalcule here, crumbling to bits a planet there, oscillating and winding, making of light a force and of thought an element, disseminated and invisible, dissolving all, except that geometrical point, the I; bringing everything back to the soul-atom; expanding everything in God, entangling all activity, from summit to base, in the obscurity of a dizzy mechanism, attaching the flight of an insect to the movement of the earth, subordinating, who knows? Were it only by the identity of the law, the evolution of the comet in the firmament to the whirling of the infusoria in the drop of water. | В широких космических взаимных перемещениях жизнь вселенной движется вперед и назад в неведомых объемах, вращая все в невидимой мистерии возникновений, пользуясь всем, не теряя даже грезы, даже сновидения, - здесь зарождая инфузорию, там дробя на части звезду, колеблясь и извиваясь, творя из света силу, а из мысли стихию, рассеянная всюду и неделимая, растворяя все, за исключением одной геометрической точки, именуемой "я"; сводя все к душе атому; раскрывая все в боге; смешивая все деятельные начала, от самых возвышенных до самых низменных, во мраке этого головокружительного механизма, связывая полет насекомого с движением земли, подчиняя - кто знает? быть может, по одному и тому же закону, -передвижение кометы на небесном своде кружению инфузории в капле воды. |
| A machine made of mind. | Это механизм, созданный разумом. |
| Enormous gearing, the prime motor of which is the gnat, and whose final wheel is the zodiac. | Г игантская система зубчатых колес, первый двигатель которой - мошка, а последнее колесо -зодиак. |
| CHAPTER IV-CHANGE OF GATE | Глава четвертая ПОСЛЕ ОДНОЙ РЕШЕТКИ ДРУГАЯ |
| It seemed that this garden, created in olden days to conceal wanton mysteries, had been transformed and become fitted to shelter chaste mysteries. | Казалось, этот сад, созданный некогда для того, чтобы скрывать тайны волокитства, преобразился и стал достойным укрывать тайны целомудрия. |
| There were no longer either arbors, or bowling greens, or tunnels, or grottos; there was a magnificent, dishevelled obscurity falling like a veil over all. | В нем не было больше ни беседок, ни лужаек, ни темных аллей, ни гротов; здесь воцарился великолепный сумрак -сгущаясь то здесь, то там, он ниспадал наподобие вуали отовсюду. |
| Paphos had been made over into Eden. | Пафос вновь превратился в Эдем. |
| It is impossible to say what element of repentance had rendered this retreat wholesome. | Словно чье-то покаяние очистило этот укромный уголок. |
| This flower-girl now offered her blossom to the soul. | Эта цветочница предлагала теперь свои цветы душе. |
| This coquettish garden, formerly decidedly compromised, had returned to virginity and modesty. | Кокетливый садик, имевший в свое время весьма подозрительную репутацию, снова стал девственным и стыдливым. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты", Виктор Гюго
Книги похожие на "Отверженные (часть 2) английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
