Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Классическая проза.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Стендаль, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Пармская обитель» – второй роман Стендаля о Реставрации. Парма, в числе других провинций Северной Италии, была на короткое время освобождена Наполеоном от владычества Австрии. Стендаль изображает пармских патриотов как людей, для которых имя Наполеона становится синонимом освобождения их родины. А в то же время столпы пармской реакции, страшась Наполеона, готовы в любую минуту предать свою родину.
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Стендаль
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| This officer, a young conscript not over-burdened with scruples, possessed as his whole worldly wealth, when he entered this palazzo, a scudo of six francs which he had received at Piacenza. | Когда этот офицер, молодой ополченец и человек довольно бойкий, вошел во дворец, в кармане у него было всего-навсего одно экю в шесть франков, только что выданное ему казначеем в Пьяченце. |
| After the crossing of the Bridge of Lodi he had taken from a fine Austrian officer, killed by a ball, a magnificent pair of nankeen pantaloons, quite new, and never did any garment come more opportunely. | После сражения у Лоди он снял с красавца австрийского офицера, убитого пушечным ядром, великолепные новенькие нанковые панталоны, и, право, никогда еще так кстати не приходилась человеку эта часть одежды. |
| His officer's epaulettes were of wool, and the cloth of his tunic was stitched to the lining of the sleeves so that its scraps might hold together; but there was something even more distressing; the soles of his shoes were made out of pieces of soldiers' caps, likewise picked up on the field of battle, somewhere beyond the Bridge of Lodi. | Бахрома офицерских эполет была у него из шерсти, а сукно на рукавах мундира пришлось притачать к подкладке, для того чтобы оно не расползлось клочьями. Но упомянем еще более прискорбное обстоятельство: подметки его башмаков были выкроены из треуголки, также взятой на поле сражения у Лоди. |
| These makeshift soles were tied on over his shoes with pieces of string which were plainly visible, so that when the major-domo appeared at the door of Lieutenant Robert's room bringing him an invitation to dine with the Signora Marchesa, the officer was thrown into the utmost confusion. | Эти самодельные подметки были весьма заметно привязаны к башмакам веревочками, и, когда дворецкий, явившись в комнату лейтенанта Робера, пригласил его откушать с маркизой дель Донго, бедняга почувствовал убийственное смущение. |
| He and his orderly spent the two hours that divided him from this fatal dinner in trying to patch up the tunic a little and in dyeing black, with ink, those wretched strings round his shoes. | Вместе со своим вольтижером он провел два часа, остававшиеся до рокового обеда, за работой, усердно стараясь хоть немного починить мундир и закрасить чернилами злосчастные веревочки на башмаках. |
| At last the dread moment arrived. | Наконец, грозная минута настала. |
| "Never in my life did I feel more ill at ease," Lieutenant Robert told me; "the ladies expected that I would terrify them, and I was trembling far more than they were. | - Еще никогда в жизни не был я так смущен, -говорил мне лейтенант Робер. - Дамы думали, что я их напугаю, а я трепетал больше, чем они. |
| I looked down at my shoes and did not know how to walk gracefully. | Я смотрел на свои башмаки и не знал, как мне грациозно подойти в них к хозяйке дома. |
| The Marchesa del Dongo," he went on, "was then in the full bloom of her beauty: you have seen her for yourself, with those lovely eyes of an angelic sweetness, and the dusky gold of her hair which made such a perfect frame for the oval of that charming face. | Маркиза дель Донго, - добавил он, - была тогда во всем блеске своей красоты. Вы ее видели, вы помните, конечно, ее прекрасные глаза, ангельски-кроткий взгляд и чудесные темно-русые волосы, так красиво обрамлявшие прелестный овал ее лица. |
| I had in my room a Herodias by Leonardo da Vinci, which might have been her portrait. | В моей комнате висела картина "Иродиада" Леонардо да Винчи, - казалось, это был ее портрет. |
| Mercifully, I was so overcome by her supernatural beauty that I forgot all about my clothes. | И вот меня, по счастью, так поразила эта сверхъестественная красота, что я позабыл про свой наряд. |
| For the last two years I had been seeing nothing that was not ugly and wretched, in the mountains behind Genoa: I ventured to say a few words to her to express my delight. | Целых два года я пробыл в горах около Генуи, привык к зрелищу убожества и уродства и теперь, не сдержав своего восторга, дерзнул высказать его. |
| "But I had too much sense to waste any time upon compliments. | Но у меня хватило здравого смысла не затягивать комплиментов. |
| As I was turning my phrases I saw, in a dining-room built entirely of marble, a dozen flunkeys and footmen dressed in what seemed to me then the height of magnificence. | Рассыпаясь в любезностях, я видел вокруг себя мраморные стены столовой и целую дюжину лакеев и камердинеров, одетых, как мне тогда показалось, с величайшей роскошью. |
| Just imagine, the rascals had not only good shoes on their feet, but silver buckles as well. | Вообразите только: эти бездельники были обуты в хорошие башмаки да еще с серебряными пряжками. |
| I could see them all, out of the corner of my eye, staring stupidly at my coat and perhaps at my shoes also, which cut me to the heart. | Я заметил, как эти люди глупо таращат глаза, разглядывая мой мундир, а может, и мои башмаки, что уже окончательно убивало меня. |
| I could have frightened all these fellows with a word; but how was I to put them in their place without running the risk of offending the ladies? | Я мог одним своим словом нагнать страху на всю эту челядь, но как ее одернуть, не рискуя в то же время испугать дам? |
| For the Marchesa, to fortify her own courage a little, as she has told me a hundred times since, had sent to fetch from the convent where she was still at school Gina del Dongo, her husband's sister, who was afterwards that charming Contessa Pietranera: no one, in prosperity, surpassed her in gaiety and sweetness of temper, just as no one surpassed her in courage and serenity of soul when fortune turned against her. | Маркиза, надо вам сказать, в тот день "для храбрости", как она сто раз мне потом объясняла, взяла домой из монастырского пансиона сестру своего мужа, Джину дель Донго, - впоследствии она стала прекрасной графиней Пьетранера, которую в дни благоденствия никто не мог превзойти веселостью и приветливостью, так же как никто не превзошел ее мужеством и спокойной стойкостью в дни превратностей. |
| "Gina, who at that time might have been thirteen but looked more like eighteen, a lively, downright girl, as you know, was in such fear of bursting out laughing at the sight of my costume that she dared not eat; the Marchesa, on the other hand, loaded me with constrained civilities; she could see quite well the movements of impatience in my eyes. | Джине было тогда лет тринадцать, а на вид -восемнадцать; она отличалась, как вы знаете, живостью и чистосердечием, и тут, за столом, видя мой костюм, она так боялась расхохотаться, что не решалась есть; маркиза, напротив, дарила меня натянутыми любезностями: она прекрасно видела в моих глазах нетерпеливую досаду. |
| In a word, I cut a sorry figure, I chewed the bread of scorn, a thing which is said to be impossible for a Frenchman. | Словом, я представлял собою нелепую фигуру; я должен был сносить презрение - дело для француза невозможное. |
| At length, a heaven-sent idea shone in my mind: I set to work to tell the ladies of my poverty and of what we had suffered for the last two years in the mountains behind Genoa where we were kept by idiotic old Generals. | И вдруг меня осенила мысль, ниспосланная, конечно, небом: я стал рассказывать дамам о своей бедности, о том, сколько мы настрадались за два года в генуэзских горах, где нас держали старые дураки-генералы. |
| There, I told them, we were paid in assignats which were not legal tender in the country, and given three ounces of bread daily. | Там давали нам, говорил я, три унции хлеба в день и жалованье платили ассигнациями, которые не имели хождения в тех краях. |
| I had not been speaking for two minutes before there were tears in the good Marchesa's eyes, and Gina had grown serious. | Не прошло и двух минут, как я заговорил об этом, а у доброй маркизы уже слезы заблестели на глазах, и Джина тоже стала серьезной. |
| "'What, Lieutenant,' she broke in, 'three ounces of bread!' | - Как, господин лейтенант? - переспросила она. -Три унции хлеба? |
| "'Yes, Signorina; but to make up for that the issue ran short three days in the week, and as the peasants on whom we were billeted were even worse off than ourselves, we used to hand on some of our bread to them.' | - Да, мадемуазель. А раза три в неделю нам ничего не перепадало, и, так как крестьяне, у которых мы были расквартированы, бедствовали еще больше нас, мы делились с ними хлебом. |
| "On leaving the table, I offered the Marchesa my arm as far as the door of the drawing-room, then hurried back and gave the servant who had waited upon me at dinner that solitary scudo of six francs upon the spending of which I had built so many castles in the air. | Выйдя из-за стола, я предложил маркизе руку, проводил ее до дверей гостиной, затем поспешно вернулся и дал лакею, прислуживавшему мне за столом, единственное свое шестифранковое экю, сразу разрушив воздушные замки, которые я строил, мечтая об употреблении этих денег. |
| "A week later," Robert went on, "when it was satisfactorily established that the French were not guillotining anyone, the Marchese del Dongo returned from his castle of Grianta on the Lake of Como, to which he had gallantly retired on the approach of the army, abandoning to the fortunes of war his young and beautiful wife and his sister. | Неделю спустя, - продолжал свой рассказ лейтенант Робер, - когда совершенно ясно стало, что французы никого не собираются гильотинировать, маркиз дель Донго возвратился с берегов Комо из своего замка Грианта, где он так храбро укрылся при приближении нашей армии, бросив на волю случайностей войны красавицу жену и сестру. |
| The hatred that this Marchese felt for us was equal to his fear, that is to say immeasurable: his fat face, pale and pious, was an amusing spectacle when he was being polite to me. | Ненависть маркиза к нам была равносильна его страху - то есть безмерна, и мне смешно было смотреть на пухлую и бледную физиономию этого ханжи, когда он лебезил передо мною. |
| On the day after his return to Milan, I received three ells of cloth and two hundred francs out of the levy of six millions; I renewed my wardrobe, and became cavalier to the ladies, for the season of balls was beginning." | На другой день после его возвращения в Милан мне выдали три локтя сукна и двести франков из шестимиллионной контрибуции; я вновь оперился и стал кавалером моих хозяек, так как начались балы. |
| Lieutenant Robert's story was more or less that of all the French troops; instead of laughing at the wretched plight of these poor soldiers, people were sorry for them and came to love them. | История лейтенанта Робера походит на историю всех французов в Милане: вместо того чтобы посмеяться над нищетой этих удальцов, к ним почувствовали жалость и полюбили их. |
| This period of unlooked-for happiness and wild excitement lasted but two short years; the frenzy had been so excessive and so general that it would be impossible for me to give any idea of it, were it not for this historical and profound reflexion: these people had been living in a state of boredom for the last hundred years. | Пора нежданного счастья и опьянения длилась два коротких года; безумства доходили до крайних пределов, захватили всех поголовно, и объяснить их можно лишь с помощью следующего исторического и глубокого рассуждения: этот народ скучал целое столетие. |
| The thirst for pleasure natural in southern countries had prevailed in former times at the court of the Visconti and Sforza, those famous Dukes of Milan. | Некогда при дворе Висконти и Сфорца, знаменитых герцогов миланских, царило сладострастие, свойственное южным странам. |
| But from the year 1524, when the Spaniards conquered the Milanese, and conquered them as taciturn, suspicious, arrogant masters, always in dread of revolt, gaiety had fled. | Но, начиная с 1624 года, когда Миланом завладели испанцы, молчаливые, надменные и подозрительные повелители, всегда опасавшиеся восстания, веселость исчезла. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты", Стендаль
Книги похожие на "Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
