Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Вряд ли.

Но об одном храмовнике он точно
Мне говорил.

И что же?

Да! Такое,
Что с вами уж не вяжется никак.

Как знать! Что ж он сказал вам?

Что меня
Один храмовник выдал патриарху.

Донес на вас? Нет, это уж, простите,
Прямая ложь! Натан, я не из тех,
Кто стал бы отрицать своей вины
Когда-либо. Что сделал я, то сделал!
Но я и не из тех, кто все, что было
Им свершено, пытался б обелить.
Зачем стыдиться мне своей ошибки,
Поскольку я решил ее исправить?
Каких вершин достигнуть человек
Способен, выкорчевши зло, я знаю.
Да, тот храмовник-рыцарь, о котором
Вам послушник поведал, это — я.
Вы знаете, что уязвило сердце
Мое тогда и распалило кровь!
Глупец! Я был готов душой и телом
К вам ринуться в объятия! А вы?
Как холодно, как скупо-равнодушно, —
А это хуже холода! — как жестко
Вы тут же погасили мой порыв!
А ваши неуместные расспросы,
Таящие отказ? Боюсь их вспомнить,
Чтоб не вскипеть опять! Вот тут-то в мой
Смятенный разум и метнула Дайя
Ту тайну, что представилась разгадкой
Мне вашей неприступности.

Как так?

Подумайте, ведь я вообразил:
Несносно вам вернуть христианину,
Что удалось вам некогда отторгнуть
У христиан. Вот и решился я
Вам нож приставить к горлу — худо ль это
Иль хорошо…

Как? Даже — «хорошо»?
Что ж тут хорошего?

Да нет! Сам знаю,
Что худо! Верю: вы не виноваты.
Все это только Дайя нашептала;
Она глупа, на вас имеет зуб,
Вас поприжать — любезное ей дело.
Все может быть! Пусть я молокосос,
Способный лишь на крайности: то слишком
Нерасторопен, то горяч чрезмерно…
Все может быть! Простите же меня!

Да… раз вы так подумали…

Короче,
Я был у патриарха. Только вас
Ему я не назвал — вот это ложь!
Я только о возможном говорил
Таком вот случае, чтоб заручиться
Его советом. Но и это худо!
Ведь мне известен был сей иерарх
Как негодяй отъявленный. Как мог я
Не обратиться к вам за разъясненьем?
Как мог я Рэху ставить под угрозу
Отца лишиться? Но я не донес.
Кровавая жестокость патриарха,
Присущая ему, восстановила
В правах мой разум. Слушайте, Натан,
Меня внимательно! Допустим даже,
Что имя ваше он узнал, пусть так.
А дальше что? Он мог бы взять девицу
Из дома вашего, как сироту
Безродную, воспитанницу вашу,
И заточить в монашескую келью.
Отдайте ж мне ее, прошу, отдайте!
Пускай тогда приходит он, пускай
Попробует забрать жену мою!
Уж я управлюсь с ним! Отдайте только!
Будь вашей дочерью она иль нет,
Будь христианкой или иудейкой,
Или ни той и ни другой, — мне это,
Клянусь вам, все равно. Я никогда
Вас не спрошу о том. И — будь что будет!

Вы полагаете, так страшно мне
Открыть им правду?

Будь что будет!

Разве
Я отрицал пред вами иль другими,
Что Рэха по рожденью христианка,
Приемная, а не родная дочь?
А в том, что ей я тайны не поведал
Ее рождения, я отчитаюсь
Лишь перед нею.

И пред ней не надо!
Не надо, чтоб она на вас смотрела
Иначе, чем взирала с детских лет!
Зачем ей это знать? Еще вы вправе
Распоряжаться Рэхой. Умоляю,
Отдайте мне ее, Натан, отдайте!
Лишь я один могу ее спасти
Для вас вторично!

Я еще вчера
Так думал сам, а нынче — слишком поздно.

Как? Почему?

Спасибо патриарху…

Спасибо патриарху? Что за бред!..
За что же нам его благодарить?
За что ему спасибо?

Хоть за то лишь,
Что нам теперь известно, чьим рукам
Мы можем Рэху передать спокойно.

Пусть кто другой благодарит, не я.

Из этих рук и вам принять придется
Ее, не из моих.

Бедняжка Рэха!
Что только не случается с тобой!
Что счастьем было б для других сирот,
Тебе грозит бедою. Где ж они,
Ее родные?

Где?

И кто, конечно.

Из родичей ближайший — брат ее;
С ним и столкуйтесь.

Брат? Он кто же? Воин?
Или лицо духовное? Натан!
Скажите, как по-вашему, уважит
Мою он просьбу?

Не берусь ответить.
Слыхать, не воин он и не духовный,
Верней — тот и другой в одном лице…

А в остальном?

Отличный человек!
И Рэхе будет, мнится мне, неплохо
У брата жить.

Но он — христианин!
Натан! Простите мне, но я порой
Вас не могу понять. Ведь вашей Рэхе
Разыгрывать придется христианку
Средь христиан! Выгравшись в эту роль,
Она и станет ею! И посев
Высокомудрых ваших поучений
Задушат сорняки. Неужто это
Вам — трын-трава? Рассудку вопреки,
Вы утверждаете: «Ей жить у брата
Неплохо будет».

Я на то надеюсь!
А будет ей чего недоставать,
Так вы и я поможем.

Ах, чего же
Не будет доставать ей? Нежный братец
Неужто поскупится на уборы,
Наряды, пищу, лакомства, духи,
На безделушки разные? А что
Еще сестрице надобно? Супруга?
Настанет срок, и мужа ей добудет
Любезный братец — всем на загляденье,
Чем набожней, тем лучше! О Натан!
Какого ангела вы сотворили
И как они испакостят его!

Зачем же так? Моей любви и вашей
Он все ж достоин будет.

Не скажите!
Что до моей любви, так не скажите!
Моя любовь изъяна не потерпит
Ни в чем, ни даже в имени его.
Постойте! А она подозревает,
Что ей грозит?

Возможно. Но — откуда б?
Не знаю.

Что бы ни было, о том,
Что ей грозит, она должна впервые
Услышать от меня. Хоть я решил
С ней не видаться прежде, чем смогу
Назвать ее моею, но решенье
Я это отменил…