Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Куда вы?

К ней!
Хочу узнать, сумеет ли набраться
Ее сердечко храбрости: принять
Единственно достойное решенье.

Какое же?

Нимало не считаться
Ни с братом, ни с отцом.

А дальше?

Дальше?
Пойти за мной, хотя бы ей пришлось
Женой стать мусульманина.

Поверьте,
Здесь Рэхи нет. Она гостит у Зитты.

Зачем? Давно ли?

Если вам угодно
И с братом повстречаться, так пойдемте.

С чьим братом? Братом Рэхи или Зитты?

С тем и с другим. Я вас прошу! Идем!

Как радуюсь я нашей встрече, Рэха!
Но почему ты так робка, пуглива?
Развеселись! Доверься мне, дружок!

Княжна!

Княжна? Нет, для тебя я Зитта,
Сестра, подруга. В дочери годишься
Ты мне, дитя: ведь ты так молода.
А как умна! Чего, чего ты только
Не понаслышалась, не прочитала
В отцовском доме!

Я? Не смейся, Зитта,
Над бедной, глупенькой твоей сестрой!
Ведь я едва читаю.

Быть не может!

Отцову руку я прочесть могу.
Но ты — о книгах, верно?

Да, о книгах.

Нет, книги не горазда я читать.

Ты шутишь?

Нет. Недаром мой отец
Не так-то любит книжную премудрость,
Что только давит мозг бесплодным грузом
Немых письмен {147} .

Ах, что ты говоришь!
Но если так, выходит, всю ученость
Ты почерпнула…

Из речей отца.
Я помню даже, почему и где
Он это говорил.

Да, так, пожалуй,
Усвоить мудрость легче: здесь душа
Спешит уму на помощь.

Знать, и Зитта
Немного или вовсе не читала?

Допустим, так. Но из чего, скажи.
Ты это заключила?

Из того,
Что ты всегда проста и безыскусна,
Во всем верна себе.

И что ж?

А книги
Лишают нас душевной простоты,
Сказал отец.

Что он за человек!

Не правда ли?

Как метко попадает
Он прямо в цель!

И этого отца…

Но что с тобой?

И этого…

Ты плачешь?

И этого отца… Нет, я не в силах
Сдержать себя! Слова наружу рвутся!

Дитя мое! В чем дело?

И отца
Такого я должна утратить!

Ты?
Не быть тому! Но успокойся! Встань!

Ты добровольно вызвалась сама
Моей подругой быть, моей сестрою!

Я ей осталась. Только встань! Иначе
Людей на помощь кликну!

О, прости!
Прости! От горя я забыла, кто ты!
На Зитту ни отчаянье, ни слезы
Не действуют. Она внимать согласна
Лишь трезвому, холодному рассудку.
Вооружишься им и победишь!

Так в чем же дело?

Нет, моя подруга,
Сестра моя! Нет! Не допустишь ты,
Чтоб навязали мне отца другого!

Тебе? Отца другого? Кто же это
Не то что сделать, пожелать посмеет?

Кто? Добрая моя и злая Дайя.
Она-то и посмеет. Ах, не знаешь
Ты бедной нашей Дайи! Боже правый,
Прости ей и воздай! Она так много
Добра мне сделала и столь же зла.

Как? Зла — тебе? Тогда не так-то много
В ней доброты.

Напротив, даже очень!

Да кто ж она такая?

Христианка.
Она меня растила с малых лет,
И так заботливо! Как мать другая —
Поверь мне. Да воздаст ей бог сторицей!
Но как она притом меня стращала,
Как мучила!

За что и почему?

Она, ведь я сказала, христианка,
А им любовь повелевает мучить.
Бедняжка мнит, что ведом только ей
Путь к вечной жизни, и пути другого
Нет к вездесущему.

Ах, вот в чем дело!

В благочестивом рвении она
Всех силится на верный путь направить.
Чего и ждать другого? Если правда,
Что лишь ее стезя ведет к спасенью,
Так можно ли взирать ей равнодушно,
Как близкий друг идет дурной тропой
На вечную погибель? В самом деле,
Не значило бы это человека
Любить и в то же время ненавидеть?
Но не на то я жалуюсь тебе!
Нет, не на то! Ее стенанья, слезы,
Мольбы, увещевания, заклятья,
Угрозы я сносила бы охотно!
Они во мне нередко пробуждали
Благие мысли. И кому не льстит
Сознание, что мы так драгоценны
И дороги кому-то, что не может
Он примириться с мыслью нас утратить
Навеки, преступив земной предел?

И вправду: льстит!

Но слишком далеко
Она зашла сегодня. Здесь терпенье
И трезвый разум мне помочь не могут.

Помочь?.. А чем и в чем?

Она открыла
Такую тайну мне…

Открыла?.. Нынче?..

Да, только что! Едва мы с ней дошли
До упраздненной христианской церкви,
Как вдруг она остановилась. Скорбно
То на меня, то н анебо глядит
Глазами влажными. «Пойдем, — мне шепчет, —
Руинами священными. Так ближе!»
Она идет, я вслед за ней. Как жутко
Звучат шаги в осиротевшем храме!
Вот мы уже стоим на ступенях
Обшарпанных пред ветхим алтарем.
И тут она в слезах, ломая руки, —
Мне даже вспомнить страшно! — вдруг упала
К моим ногам.