Полное собрание сочинений. Том 43

Паскаль.

Становиться лучше и лучше — в этом всё дело жизни, а становиться лучше можно только усилиями.

Всякий знает, что без усилий телесного труда ничего не сделаешь. Надо понимать, что и в главном деле жизни, в жизни души, тоже ничего не сделаешь без усилия.

Если бы только все люди сразу захотели жить по-Божьи, то и вся жизнь была бы хорошая. Но все не хотят еще этого, и потому тем одним, которые хотят этого, жизнь по-Божьи не дается сама собою, а им нужно делать усилия.

Часто слышишь рассуждения о том, что все усилия для изменения жизни, искоренения зла и установления справедливой жизни — бесполезны, всё это сделается само собою, прогресс сделает всё. Люди плыли на веслах, но гребцы доехали и вышли на берег, оставшиеся же в лодке путешественники не берутся за весла, предполагая, что как прежде двигалась лодка, она будет двигаться и теперь.

Здесь, на земле, нет и не должно быть покоя. Жизнь — это стремление к цели, к которой можно приблизиться, но которой немыслимо достигнуть, поэтому здесь и нет покоя. Покой безнравственен. Я не решаюсь указать, в чем заключается эта цель; но какова бы она ни была, она есть или должна быть, и приближение к ней достигается только усилием. Без нее жизнь — бессмыслица, ирония и обман.

Мадзини.

Вся история подтверждает тот неоспоримый факт, что Бога можно постичь не рассуждениями, а повиновением, что присутствие вечного порядка в мире становится очевидно лишь при исполнении велений Бога и что только этим путем мы можем на земле познать Его волю.

Рёскин.

Нет никакого нравственного закона, если я не могу исполнять его. Люди говорят: мы рождены себялюбцами, скупыми, похотливыми и не можем быть иными.

Нет, мы можем. Первое дело — сердцем почувствовать, кто мы такие и чем мы должны быть, а второе — делать усилия для того, чтобы приблизиться к тому, чем мы должны быть.

По Солтеру.

Вы — свободные деятели, и вы это чувствуете. Всевозможные софизмы той жалкой философии, которая старается противопоставить фаталистическое учение громкому голосу человеческой совести, человеческого сознания, не в силах были заставить замолчать двух неподкупных свидетелей человеческой свободы: укоров совести и величия мученичества. Начиная с Сократа и до Христа и от Христа вплоть до тех людей, которые из века в век умирают за истину, все мученики веры протестуют против этого рабского учения и громко говорят нам: мы тоже любили жизнь и всех людей, которыми жизнь наша была красна и которые умоляли нас прекратить борьбу. Каждое биение нашего сердца громко взывало к нам: живи! но для исполнения закона жизни мы предпочли смерть. И начиная с Каина и вплоть до самого глубоко подлого человека наших дней, все избравшие путь зла слышат в глубине души голос осуждения, укора, голос, не дающий им покоя, который вечно твердит им: зачем вы свернули с истинного пути, вы могли, вы можете сделать усилие. Вы деятели свободные, и в вашей власти было и есть: коснеть в грехах или освобождаться от них.

Мадзини.

Каждый человек нашего времени, с усвоенным им, хотя и смутно, христианским сознанием, находится в положении, совершенно подобном положению спящего человека, который видит во сне, что он должен делать то, чего, как он знает это и во сне, он не должен делать. Он знает это в самой глубине своего сознания и, всё-таки, как будто не может изменить своего положения, не может остановиться и перестать делать то, чего, он знает, ему не должно делать. И, как это бывает во сне, положение его, становясь всё мучительнее и мучительнее, доходит, наконец, до последней степени напряжения, и тогда он начинает сомневаться в действительности того, чтò представляется ему, и делает усилие сознания, чтобы разорвать то наваждение, которое сковывает его.

В таком-то положении находится средний человек нашего христианского мира. Он чувствует, что всё то, чтò делается им самим и вокруг него, есть что-то нелепое, безобразное, невозможное и противное его сознанию, чувствует, что положение это становится всё мучительнее и мучительнее и доходит до последней степени напряжения.

«Не может этого быть: не может быть того, чтобы мы, люди нашего времени, с нашим вошедшим уже в нашу плоть и кровь христианским сознанием достоинства человека, равенства людей, с нашей потребностью мирного общения и единения народов, действительно жили бы так, чтобы всякая наша радость, всякое удобство оплачивались бы страданиями, жизнями наших братьев, и чтобы мы при этом еще всякую минуту были бы на волоске от того, чтобы, как дикие звери, не броситься друг на друга, народ на народ, безжалостно истребляя труды и жизни людей только потому, что какой-нибудь утонченный дипломат или правитель скажет или напишет какую-нибудь глупость другому такому же, как он, утонченному дипломату или правителю».

Не может быть этого. А между тем всякий человек нашего времени видит, что это самое делается, и делается с уверенностью в том, что это так именно и должно быть и не может быть иначе. И положение становится всё мучительнее и мучительнее.

И как человек во сне не верит тому, чтобы то, чтò ему представляется действительностью, было бы точно действительностью, и хочет проснуться к другой, настоящей действительности, так точно и средний человек нашего времени не может в глубине души верить тому, чтобы то ужасное положение, в котором он находится и которое становится всё хуже и хуже, было бы действительностью, и хочет проснуться к действительности уже живущего в нем сознания.

И как стоит человеку во сне только сделать усилие сознания и спросить себя: да не сон ли это? для того, чтобы мгновенно разрушилось казавшееся ему таким безнадежным положение, и он проснулся бы к спокойной и радостной действительности, точно так же и современному человеку стоит только сделать усилие духовного сознания для того, чтобы разрешилось это неестественное, невозможное состояние, и жизнь сложилась бы соответственно той действительной духовной деятельности, которая признается уже огромным большинством людей нынешнего времени.

Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, чтò вам есть и чтò пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело — одежды? Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? Итак, не заботьтесь и не говорите: чтò нам есть? или: чтò пить? или: во что одеться? Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам. Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем. Довольно для каждого дня своей заботы.