Полное собрание сочинений. Том 34

Давай я дам. Я умею как. Очень просто...

Так эти порошки в столовой ложке отварной воды хорошенько размешать и (продолжает настав[ление]).

Каренин у стола пьет чай. Отходят вперед Анна Павловна и Саша.

Не могу видеть их отношений. Она точно влюблена в него.

Что же тут удивительного?

Противно...

Доктор уходит, прощается со всеми. Анна Павловна идет провожать его.

Он так мил теперь. Как только ему стало лучше, он сейчас же стал улыбаться и болтать. Я к нему пойду. И от вас уходить не хочется.

Да вы выпейте чаю, съешьте что-нибудь.

Мне теперь ничего не нужно. Мне так хорошо после этих страхов. (Всхлипывает.)

А вот вы видите, как вы слабы.

Я счастлива. Хотите взглянуть на него?

Разумеется.

Пойдемте со мной. (Уходят.)

Так прекрасно отдала, и он взял. Ты что насупилась?

Отвратительно. Она его с собой повела в детскую. Точно он жених или муж.

Да тебе-то что? Из чего ты кипятишься? Или ты за него замуж собиралась?

Я за эту версту? Да я скорей не знаю за кого выйду, но не за него. Да и никогда мне в голову не приходило. Мне только противно, что Лиза после Феди может так сближаться с чужим человеком.

Какой же он чужой — друг детства.

Но ведь я вижу по улыбкам, по глазам, что они влюблены.

Что же тут удивительного? Человек принял участие в болезни ребенка, сочувствовал, помогал, и она благодарна. И кроме того — отчего же ей не полюбить и не выдти замуж за Виктòра?

Это было бы ужасно. Отвратительно, отвратительно.

Что с ней?

Право, не знаю.

Лиза вздыхает молча.

А я вам говорю, что за флагом останется: Ла-бель-буа — первая лошадь в Европе. Пари.

Полно врать. Ведь ты знаешь, что никто тебе не верит. И пари держать не станет.

Я тебе говорю. Твой Картуш за флагом.

Да полноте ссориться. Я вас помирю. Спросите Федю. Он верно скажет.

Обе лошади хороши. Дело в ездоке.

Гусев подлец. Надо только его в руках держать.

Нет!

Ну постойте, я вас помирю. Дерби кто взял?

Взял, да ничего не стоит. Это случай. Кабы Кронпринц не заболел — посмотрел бы.

Входит лакей.

Две страницы черновой рукописи драмы «Живой труп»

Уменьшено

Что ты?

Госпожа приехали, спрашивают Федор Васильевича.

Какая? дама?

Не могу знать. Только настоящая дама.

Федя. К тебе дама!

Кто это?

Не знает кто. (Лакею.) Проси в залу.

Да, постой, я пойду посмотрю. (Уходит.)

Кто это к нему? Наверно, Машка.

Какая Машка?

Цыганка Маша. Втюрилась в него, как кошка влюблена.

Какая милая. И поет.

Прелесть! Танюша да она. Вчера они с Петром пели.

Ведь экой счастливец этот...

Что его бабы любят, бог с ним.

Терпеть не могу цыганок. Никакого изящества нет.

Ну, не говори.

Я их всех за одну француженку отдам.

Ну, да ты известный эстет. Пойти посмотреть, кто это.

Уходит.

Если Маша, так приведи ее сюда, пусть споет. Нет, теперь не то цыгане. Танюша была. Ах чорт возьми.

А я думаю, что всё то же.

Как то же, когда романсы пошлые вместо песни?

И романсы есть хорошие.

А хочешь пари, что я заставлю спеть и ты не узнаешь: песня это или романс.

Коротков вечно пари.

Господа, это не Маша. А принять ее негде, кроме здесь. Пройдемте в биллиардную.

Давай пари. Что, заробел?

Хорошо, хорошо.

Вот и попадешь на бутылку.

Ну ладно. Вино захвати.

Уходят, разговаривая.

Пойдем сюда. Ах, ах. Как это ты. Да, да...

Федя, прости меня, если тебе неприятно, но ради бога выслушай меня. (Голос ее дрожит.)

Слушаю.

Федя, вернись домой.

Я тебя очень понимаю, Саша, милая, и на твоем месте я бы сделал то же: постарался бы как-нибудь вернуть всё к старому, но на моем месте, если ты, милая, чуткая девочка, была бы, как ни странно это сказать, — на моем месте, — ты бы наверное сделала то, что я, то есть ушла бы, перестала бы мешать чужой жизни...

Как мешать? Разве Лиза может жить без тебя?

Ах, милая Саша, голубушка, может, может. И еще будет счастлива, гораздо счастливее, чем со мной.