Полное собрание сочинений. Том 33

Кром ѣтого, съ боковъ, перпендикулярно къ перегородк ѣ, стояли еще утвержденные на высокихъ палкахъ, тоже въ рам ѣсъ золотой бахрамой, изображенія головы на полотенц ѣженщины съ ребенкомъ.

Вотъ въ этомъ то пом ѣщеніи стали мущины арестанты, наверху, на хорахъ и внизу, съ л ѣвой стороны; съ правой же стороны, за р ѣшеткой съ балясникомъ, стояли арестантки — женщины, въ томъ числ ѣи Катюша, и д ѣти арестантовъ.> 269 Въ середин ѣстояло начальство: огромный толстый смотритель въ мундир ѣ, его помощникъ и сзади надзиратели и д ѣти и жены надзирателей.

Богослуженіе 270 совершалъ священникъ, не старый еще, съ очень добродушнымъ видомъ бол ѣзненный челов ѣкъ съ маленькой бородкой и длинными расчесанными волосами, и помогалъ ему въ этомъ дьячокъ, не молодой съ сморщеннымъ, испитымъ бритымъ лицомъ челов ѣкъ въ пальто, съ выпущеннымъ воротникомъ рубашки . 271

Богослуженіе состояло въ томъ, что священикъ, зайдя за золоченую, покрытую иконами перегородку, разд ѣлявшую на двое церковь, и над ѣвъ на себя парчевый фартукъ, сталъ тамъ у крытаго чахломъ стола и началъ особеннымъ ножичкомъ странной формы выр ѣзать изъ приготовленныхъ и подаваемыхъ ему съ книжечками хл ѣбцовъ различной формы кусочки, раскладывая ихъ въ опред ѣленномъ порядк ѣна серебряное блюдце. Оставшійся же по сю сторону перегородки дьячокъ въ это время не переставая и такъ быстро, что не было никакой возможности понять то, что онъ читалъ, читалъ старинныя молитвы по славянски, изр ѣдка останавливаясь и по пятьдесятъ разъ и больше повторяя быстро слова: «Господи помилуй, Господи помилуй»....

Изр ѣдка священникъ произносилъ изъ за перегородки столь непонятныя для слушателей, какъ и чтеніе дьячка, слова и продолжалъ свое занятіе съ кусочками. 272

Прежде всего онъ изъ одного хл ѣбца выр ѣзалъ одинъ больше другихъ кусочекъ и положилъ его въ самую середину блюдца. 273 Кусочекъ этотъ долженъ былъ означать агнца, приносимаго въ жертву Евреями и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ самаго Христа. 274 Выр ѣзавъ этотъ кусочекъ, священникъ прокололъ его ножечкомъ въ вид ѣкопья, говоря: «единъ отъ воиновъ копьемъ ребра ему прободе, и абіе изыде кровь и вода», — и при этихъ словахъ вылилъ вино и воду въ золоченую чашку.

Изъ втораго хл ѣбца священникъ выр ѣзалъ другой кусочекъ, который долженъ былъ изображать память Богородицы, потомъ изъ третьяго хл ѣбца выр ѣзалъ девять кусочковъ, изображавшихъ память Іоанна Предтечи, апостоловъ, святителей, мучениковъ, преподобныхъ, 275 безсеребрянниковъ, Іоакима и Анну и Іоанна Златоуста, уложилъ аккуратно вс ѣэти кусочки въ три ряда съ л ѣвой стороны серединнаго кусочка. Потомъ изъ четвертаго хл ѣбца выр ѣзалъ кусочки, поминая православныхъ христіанъ, и изъ пятаго хл ѣбца выр ѣзалъ такіе же кусочки, поминая умершихъ.

Потомъ священникъ взялся за поданные ему хл ѣбцы съ книжечками. Изъ каждаго хл ѣбца онъ выковыривалъ кусочекъ, клалъ на блюдо и читалъ написанныя въ книжечк ѣимена, сначала живыхъ людей, 276 а потомъ умершихъ.

Уложивъ вс ѣкусочки, онъ покрылъ ихъ серебряной складной крышечкой въ вид ѣзв ѣзды и все покрылъ расшитыми салфеточками.

Когда все это было устроено, арестантъ подалъ священнику курительницу съ углями и ладономъ, и священникъ, перекрестивъ 277 руку арестанта, — при чемъ арестантъ поц ѣловалъ руку священника, — началъ махать курительницей, сначала передъ кусочками, а потомъ передъ вс ѣми изображеніями на дверяхъ и на перегородк ѣ, а потомъ передъ смотрителемъ тюрьмы, передъ его женой и наконецъ и передъ арестантами.

Потомъ священникъ 278 началъ говорить молитвы, а хоръ изъ арестантовъ, за каждымъ молитвеннымъ прошеніемъ, высказаннымъ священникомъ, громко и протяжно п ѣлъ три раза: «Господи помилуй». Священникъ, не дожидаясь окончанія ихъ п ѣнія, начиналъ новое прошеніе. Такъ что мало понятныя сами по себ ѣславянскія слова прошеній уже совершенно не могли быть понятны за громкимъ и протяжнымъ п ѣніемъ арестантовъ, повторявшихъ все одно и тоже: «Господи помилуй» и «подай Господи». 279 Изъ вс ѣхъ прошеній чаще и громче всего повторялись прошенія о здоровь ѣГосударя Николая Александровича, его жены, родственниковъ, синода и архіерея. Потомъ, посл ѣмного разъ повторенныхъ такихъ молитвъ, изъ которыхъ чаще всего повторялись имена Государя Николая Александровича и Богородицы, дьячекъ, ставъ передъ средней дверью, прочелъ самымъ страннымъ голосомъ 280 одну страницу изъ посланій апостола Павла, a посл ѣдьячка священникъ прочелъ н ѣсколько стиховъ изъ Евангелія. Посл ѣэтого хоръ и дьячекъ зап ѣли самую непонятную и, если растолковать ее, то глупую и неум ѣстную п ѣсню о херувимахъ, причемъ вс ѣ, начиная съ смотрителя и его жены, начали усердно креститься и кланяться, н ѣкоторые стали на кол ѣни, а священникъ сталъ у средняго стола зa перегородкой и началъ надъ этимъ столомъ махать руками. Ему было неловко и трудно поднимать руки отъ над ѣтаго на немъ парчеваго м ѣшка безъ рукьвовъ, но онъ усердно д ѣлалъ это и даже опускался на кол ѣна и ц ѣловалъ столъ и то, что было на немъ.

Когда непонятная п ѣсня кончилась, священникъ, взявъ въ одну руку блюдце съ кусочками, а въ другую чашку съ виномъ, вышелъ изъ боковой двери и, выйдя на середину, 281 опять началъ поминать великаго государя Николая Александровича, потомъ жену его Александру Федоровну, потомъ мать и вс ѣхъ родныхъ, потомъ вс ѣхъ архіереевъ, потомъ махнулъ руками съ кусочками и ушелъ въ двери. И тутъ 282 смотритель и его помощникъ, а за ними и арестанты поклонились въ землю. Потомъ занав ѣска задернулась, и опять начались прошенія о мир ѣ, 283 изъ которыхъ ничего не слышно было изъ за троекратнаго п ѣнія: «Господи помилуй». Посл ѣэтого священникъ отдернулъ занав ѣску, и хоръ зап ѣлъ: «в ѣрую во единаго Бога Отца» и т. д. Священникъ же взялъ об ѣими руками салфетку и сталъ равном ѣрно махать ею надъ золотой чашкой, 284 предполагая, что хл ѣбъ теперь уже не хл ѣбъ, a т ѣло, а вино не вино, а кровь. При совершеніи этого воображаемаго чуда священникъ сталъ поминать вс ѣхъ членовъ церкви, Богородицу и опять царя и его семейство. 285 Потомъ, посл ѣмногихъ непонятныхъ словъ и п ѣсенъ священника о томъ, что Богъ не одинъ, а три и все таки одинъ, священникъ изъ за перегородки закричалъ что то изрядно о пресвятой Богородиц ѣ, и хоръ зап ѣлъ о томъ, что очень хорошо прославлять родившую Христа д ѣвушку Марію, которая удостоена большей чести, ч ѣмъ какіе-то херувимы и большей славы, ч ѣмъ какіе-то серафимы. 286 Священникъ опять задернулъ занав ѣску: «Святая Святымъ», снялъ салфетку съ блюдца, разр ѣзалъ серединный кусочекъ на четверо и положилъ его въ вино и, вливая туда теплую воду, проговорилъ: «раздробляется и разд ѣляется агнецъ Божій, раздробляемый и неразд ѣляемый, всегда ядомый и никогда же изъ ѣдаемый», и посл ѣэтого онъ съ ѣлъ кусочки и выпилъ вино изъ чашки, а п ѣвчіе громко п ѣли непонятную 287 п ѣсню. Потомъ священникъ вышелъ съ золоченой чашкой, въ которой были положены вс ѣкусочки, и смотритель низко опустилъ голову, показывая т ѣмъ, что онъ не дерзаетъ смотр ѣть на то, что находится теперь въ золоченой чашк ѣ.