Полное собрание сочинений. Том 33

Примирило его съ этими людьми въ особенности то, что онъ не нашелъ въ нихъ ничего того кровожаднаго, жестокаго, которое онъ предполагалъ въ нихъ посл ѣвс ѣхъ убійствъ, предшествовавшихъ 1-му Марта и посл ѣсамаго 1-го Марта.

Правда, въ теоріи среди нихъ было признано, что иногда можетъ встр ѣтиться необходимость убійства, но вс ѣони, 398 зa исключеніемъ добродушн ѣйшаго Новодворова и В ѣры Ефремовны, считали это ужасной необходимостью и говорили, что ни за что не примутъ участія въ такомъ д ѣл ѣ. Такъ что въ общемъ они не только не были кровожадны, но, напротивъ, очень кроткіе люди. Упрекъ самоув ѣренности, желанія перестроить по своему общество, который Нехлюдовъ прежде д ѣлалъ имъ, тоже, онъ призналъ теперь, былъ несправедливъ. Лучшіе изъ нихъ, большинство ихъ, особенно женщины, такова была Марья Павловна, были движимы не желаніемъ что либо изм ѣнить и устроить, но только однимъ сознаніемъ несправедливости, жестокости правительства, мучающаго, запирающаго, в ѣшающаго, и желаніемъ стать на сторону страдающихъ, помогать имъ и, если нельзя, то по крайней м ѣр ѣстрадать вм ѣст ѣсъ ними. Это былъ главный мотивъ, и Нехлюдовъ не могъ не сочувствовать ему. Онъ самъ хот ѣлъ теперь того же. Особенно памятенъ былъ Нехлюдову одинъ вечеръ на этап ѣ, который онъ весь провелъ, благодаря разр ѣшенію офицера, съ политическими и на которомъ онъ, во 1-хъ, понялъ вполн ѣжестокость политическихъ и, во 2-хъ, уб ѣдился, что въ Масловой произошелъ тотъ переворотъ, котораго онъ желалъ и на который не см ѣлъ над ѣяться.

Странно сказать, самые тяжело наказанные изъ нихъ ничего другаго не им ѣли въ виду, какъ только распространеніе въ народ ѣясныхъ и здоровыхъ понятій объ его, народа, положеніи. Мечта ихъ, и то самыхъ опасныхъ по понятію правительства — Новодворова и Кондрашева, состояла въ томъ, чтобы составить народную партію. О томъ же, какъ эта народная партія изм ѣнитъ существующiй порядокъ, постоянно происходили споры. Одни утверждали, что это сд ѣлается черезъ представительство — это были самые ум ѣренные, другіе, что это сд ѣлается само собой, вс ѣмъ народомъ, когда онъ будетъ просв ѣщенъ и освобожденъ, третьи, какъ Набатовъ и В ѣра Ефремовна, утверждали, что для этаго, главное, нужно разрушить теперешнее устройство, а для того есть только средство: терроръ, т. е. убійство самыхъ вредныхъ правительственныхъ лицъ. Хотя н ѣкоторые и не согласились съ т ѣмъ, что разрушеніе существующаго порядка можетъ быть достигнуто убійствами, какъ 1-ое Марта, вс ѣ, кром ѣодной Марьи Павловны и Вильгельмсона, отрицавшихъ всякое убійство, признавали убійство шефовъ жандармовъ, царей, генераловъ, губернаторовъ необходимымъ и законнымъ, точно также, какъ признавалось правительственными лицами необходимымъ и законнымъ не только убійство на войн ѣ, но и убійство — пов ѣшеніе, разстр ѣляніе — вс ѣхъ враговъ правительства. Вс ѣэти люди находились въ открытой постоянной войн ѣсъ правительствомъ, и не изъ мести, хотя, посл ѣужасныхъ жестокостей, производимыхъ надъ ними, въ нихъ могло бы возникнуть чувство мести, но только потому, что, если они убивали, то они д ѣлали необходимое д ѣло, выкупаемое страшной опасностью, которой подвергался д ѣлающій, и потому д ѣло хорошее, достойное восхваленія и уваженія установившимся среди нихъ общественнымъ мн ѣніемъ, въ которомъ жестокость убійства совершенно была скрыта и незам ѣтна, какъ она была скрыта и незам ѣтна для солдатъ на войн ѣ, только гораздо бол ѣе скрыта, потому что мотивы были выше — благо народа, рискъ былъ больше, и лица, подлежащiя убійству, были нав ѣрное дурные и д ѣлали дурное уже по тому м ѣсту, которое они занимали.

Такъ что въ общемъ это были нетолько не кровожадные, но, напротивъ, очень кроткіе люди. Вс ѣони были движимы не только не желаніемъ зла кому бы то ни было, но только однимъ желаніемъ служенія народу и сознаніемъ несправедливости, жестокости правительства къ этому угнетенному народу. Главный мотивъ былъ желаніе перейти на сторону страдающихъ, помогать имъ и, если нельзя, то по крайней м ѣр ѣстрадать вм ѣст ѣсъ ними. Это былъ главный мотивъ и Марьи Павловны, и Набатова, и Семенова, и Нехлюдовъ не могъ не сочувствовать имъ, особенно съ т ѣхъ поръ, какъ онъ узналъ весь тотъ ужасъ зла, которое совершилось на его глазахъ надъ арестантами, и узналъ внутреннюю жизнь этихъ людей, политическихъ, и все то море страданій, которое пережили они, ихъ погибшіе друзья, ихъ жены, братья, сестры, матери. По т ѣмъ политическимъ, которыхъ и про которыхъ онъ узналъ въ этомъ путешествии, онъ понялъ теперь, почему такъ старательно препятствуютъ общенію людей съ воли съ политическими. Нехлюдовъ уб ѣдился, что это были несомн ѣнно лучшіе люди, какъ бы нарочно отбираемые еще со скамей учебныхъ и потомъ на первыхъ шагахъ общественной д ѣятельности и отчасти уничтожаемые, отчасти развращаемые, хотя и иначе, ч ѣмъ уголовные, но развращаемые, загубляемые неволей. Зач ѣмъ это? Зач ѣмъ отбирают лучшихъ людей и губятъ и оставляютъ худшихъ? Зач ѣмъ?

ХСVІІІ.

Было 5 часовъ вечера, когда Нехлюдовъ пришелъ въ пом ѣщеніе политическихъ. Пом ѣщеніе это состояло изъ двухъ камеръ, одна мужская, другая женская. Об ѣбыли открыты, и вс ѣсобрались въ женской.

Въ узкой, аршинъ 8 ширины и 12 длины камер ѣ, съ двумя окнами съ жел ѣзными р ѣшетками, были въ два ряда нары и между нарами пустое пространство въ два аршина. 399 Передъ лампой и чашками на ящик ѣсид ѣла Ранцева. Проходить на другую сторону стола можно было только черезъ нары.

На одной сторон ѣнаръ къ углу лежалъ больной Семеновъ на подушк ѣи прикрытый пледомъ. Нехлюдовъ былъ пораженъ перем ѣной къ худшему, происшедшей въ немъ. Въ середин ѣэтой стороны наръ была настлана газетная бумага и на ней чайникъ, чашки, стаканы и ложка. По сю сторону лежала Марья Павловна ничкомъ, вытянувъ ноги съ толстыми икрами въ шерстяныхъ чулкахъ, которые она над ѣла сухіе, снявъ размокшіе и сушившіеся и испускавшіе паръ у печки ботинки.

В ѣра Ефремовна сид ѣла на другой сторон ѣнаръ съ ногами и курила.

Маслова въ б ѣлой кофт ѣ, простоволосая и вся красная, разв ѣшивала мокрое платье. 400 Вильгельмсонъ раздувалъ печку, сидя на корточкахъ передъ заслонкой. 401 Новодворовъ въ красной рубах ѣсид ѣлъ противъ В ѣры Ефремовны и набивалъ папиросы, безпрестанно взглядывая на красивую молодую фигуру миловидной Богомиловой, разчесывавшей свои до плечъ почти не заплетенные черные вьющіеся волосы. Набатовъ въ короткомъ полушубк ѣвошелъ всл ѣдъ за Нехлюдовымъ съ большимъ чайникомъ горячей воды и, такъ какъ проходить на другую сторону можно было только черезъ нары, перел ѣзъ черезъ ноги Марьи Павловны, лежавшія на дорог ѣ, и поставилъ чайникъ.