Полное собрание сочинений. Том 33

— Р ѣшайте сами, — сказалъ Нехлюдовъ. 482

— Что мн ѣр ѣшать?—сказала она, вся покрасн ѣвъ и 483 опустивъ голову.

— Что же... 484 Какая я жена. Разв ѣкаторжная можетъ быть женою? Зач ѣмъ же мн ѣпогубить Владиміра Ивановича?

— Это мое д ѣло, — хмурясь сказалъ Симонсонъ. — Да и потомъ четыре года не в ѣчность. Я буду ждать.

Она подняла голову и какъ бы удивленно и благодарно взглянула на Симонсона.

— Лучше оставьте меня, — сказала она и тихо заплакала.

Нехлюдовъ 485 молча сид ѣлъ противъ нея дожидаясь.

— Да, но если бы вышло помилованіе? — сказалъ онъ, когда зам ѣтилъ, что она успокоилась.

— Ну, тогда другое д ѣло! — сказала она.

— Мн ѣ, напротивъ, ч ѣмъ тяжел ѣе ваше положеніе, т ѣмъ бол ѣе нужна вамъ можетъ быть моя любовь, — сказалъ Симонсонъ.

Она взглянула на него и улыбнулась, какъ бы удивляясь этой его любви.

— Такъ р ѣшено? — сказалъ Нехлюдовъ, и странное чувство и радости за ея хорошее будущее и за свое освобожденіе и вм ѣст ѣсъ т ѣмъ обиды и ревности особенно къ высоко, выше себя ц ѣнимому имъ Симонсону, кольнуло его. — Что же, это очень хорошо, — сказалъ онъ. — Только вы, пожалуйста, дайте мн ѣвозможность еще быть полезнымъ вамъ.

— Намъ, — она сказала «намъ» и странно, какъ бы испытующе, взглянула на Нехлюдова, — ничего не нужно. А я вамъ уже и такъ вс ѣмъ обязана. Если бы не вы.... — она хот ѣла сказать что то и остановилась.

— Наши счеты Богъ сведетъ, — сказалъ Нехлюдовъ. — Ну, и будетъ говорить... — прибавилъ онъ и замолчалъ. У него навернулись слезы.

Симонсонъ подошелъ къ Нехлюдову и пожалъ ему руку. Потомъ подумалъ и, слабо улыбаясь, потянулся къ нему и поц ѣловалъ его и вышелъ.

Нехлюдовъ остался одинъ съ Катюшей.

— Скажите, — сказалъ онъ, — вы искренно любите его?

Она помолчала.

— Я в ѣдь не знала никогда такихъ людей. Это совс ѣмъ особенные люди. И Владиміръ Ивановичъ совс ѣмъ особенный. И онъ такой чудесный.

Нехлюдовъ ничего не сказалъ и невольно тяжело вздохнулъ.

— Н ѣтъ, вы меня простите, если я не такъ поступаю, какъ вы желали, — сказала она.

— Н ѣтъ, все хорошо, все хорошо, — сказалъ Нехлюдовъ, чувствуя себя умиленнымъ до слезъ. — Только бы вышло помилованіе, — прибавилъ онъ и вышелъ съ ней вм ѣст ѣвъ большую камеру.

Марья Павловна тотчасъ же встала и подошла къ Нехлюдову.

— Пойдемте въ ту камеру, мн ѣпоговорить съ вами надо. Нехлюдовъ пошелъ за нею сначала въ коридоръ, а потомъ въ сос ѣднюю женскую камеру.

— У насъ событіе, — сказала Марья Павловна, по д ѣтски, наивно усаживаясь глубоко на нарахъ и откидывая съ глазъ волоса своей красивой тонкой рукой. — Вы догадываетесь?

— Можетъ быть, что догадываюсь. О Катюш ѣ?

— Да, — грустно сказала Марья Павловна. — Видите ли, съ нашимъ Владимиромъ случилось что то необыкновенное и очень печальное. Вы, можетъ быть, зам ѣтили, онъ, такой свободный, сильный челов ѣкъ, совершенно ошал ѣлъ, — Марья Павловна съ недоум ѣніемъ и презр ѣніемъ пожала своими сильными, казавшимися еще шире плечами въ б ѣлой кофт ѣ, — влюбился въ Катю самымъ глупымъ мальчишескимъ влюбленьемъ.

486 — Какъ странно, — сказалъ Нехлюдовъ, 487 вспоминая все то, что онъ зам ѣтилъ.

— Владиміръ, прежде ч ѣмъ сказать ей, хочетъ говорить съ вами.

— Что же со мной говорить? Я не свободенъ, а она совершенно свободна, — сказалъ Нехлюдовъ... 488

— Да, но видите ли. Я понимаю ее. Она не хочетъ вашего великодушія. 489 Видите ли, это простая душа, много перенесшая, но она такъ тонко чувствуетъ. Когда я спрашивала ее про васъ, она мн ѣсказала, что скор ѣе пов ѣсится, ч ѣмъ согласится навязать себя вамъ. И я знаю. что это р ѣшеніе ея безповоротно.

— Ну, такъ объ чемъ же говорить со мной, — сказалъ Нехлюдовъ.

— Онъ хочетъ, чтобы вы выразили свое согласіе.

— Какое же я им ѣю право соглашаться или не соглашаться? Вопросъ, мн ѣкажется, въ томъ, любитъ ли она его.

— Ну, въ этомъ я не компетентна, — улыбаясь своей милой улыбкой, сказала Марья Павловна. — Его нельзя не любить. Онъ такой хорошій челов ѣкъ. Но любитъ ли она его такъ, чтобы жениться, какъ онъ этого хочетъ, этого я не знаю.

Въ это время Симонсонъ съ опущенной лохматой головой вошелъ въ камеру и подошелъ къ Нехлюдову и, прямо глядя въ глаза своимъ д ѣтски невиннымъ взглядомъ, сказалъ:

— Вы говорите обо мн ѣи о ней? Да? — Онъ остановился и какъ бы задумался. — Я считаю васъ связаннымъ съ нею и вашимъ общимъ прошедшимъ и вашимъ об ѣщаніемъ и потому считаю себя обязаннымъ объявить вамъ мое отношеніе къ ней.

— То есть что же? — Спросилъ Нехлюдовъ, невольно любуясь той простотой и правдивостью, съ которой Симонсонъ говорилъ съ нимъ.

— То, что я люблю Катерину Михайловну.

— Я пойду позову ее, — сказала Марья Павловна и, вставъ, ушла въ дверь.

— И р ѣшилъ просить ее соединить свою судьбу съ моей, быть моей женой, — продолжалъ Симонсонъ.

— Что жъ я могу? — сказалъ Нехлюдовъ.

— Я хот ѣлъ, прежде хот ѣлъ знать ваше р ѣшеніе, — продолжалъ Симонсонъ.

— Мое р ѣшеніе неизм ѣнно, — сказалъ Нехлюдовъ. — Я думалъ, что моя женитьба съ ней можетъ облегчить ея положеніе, но ни въ какомъ случа ѣне должна ст ѣснять ее.

— Хорошо, я такъ и скажу ей, — сказалъ Симонсонъ и вышелъ.

Черезъ пять минутъ онъ вернулся вм ѣст ѣсъ Катюшей. Она вошла быстрымъ шагомъ и остановилась близко передъ Нехлюдовымъ. Выраженіе лица ея было тревожное, серьезное. Сдерживая дыханіе, она смотр ѣла то на того, то на другаго своими блестящими и косящими черными глазами.

— Я сказалъ ей, — сказалъ Симонсонъ.

— Ну и что жъ? Какъ же вы р ѣшаете? — сказалъ Нехлюдовъ.

— Что мн ѣр ѣшать? — сказала она, красн ѣя и изб ѣгая его взгляда, — что же, какая я жена? Разв ѣкаторжная можетъ быть женою? Зач ѣмъ мн ѣпогубить Владиміра Ивановича?

— Это мое д ѣло, — хмурясь сказалъ Симонсонъ. — Да и потомъ четыре года не в ѣчность. Я буду ждать.

Она подняла голову и какъ бы удивленно и благодарно взглянула на Симонсона.

— Да, но если бы вышло помилованіе? — сказалъ Нехлюдовъ.

— Да в ѣдь этаго не будетъ, — сказала она.

— Ну, а если бы было? — сказалъ Нехлюдовъ.

— Лучше оставьте меня, — сказала она и тихо заплакала. — Больше нечего говорить.

И вс ѣвернулись въ мужскую камеру.

20.

— Господа, великая новость, — сказалъ Набатовъ, возвращаясь со двора, — и скверная. Петлинъ прошелъ.

— Не можетъ быть, — крикнулъ Крыльцовъ.

— На ст ѣн ѣнашелъ его записку и списалъ: вотъ.

Набатовъ открылъ записную книжку и прочелъ: «17-го 7-го (значитъ, августа) 490 отправленъ одинъ съ уголовными на Кару. Н. зар ѣзался въ Казанской тюрьм ѣ. Петровъ все въ сумашедшемъ дом ѣ. Аладинъ покаялся и хочетъ идти въ монастырь».

Новодворовъ, В ѣра Ефремовна, Марья Павловна, Ранцева и Набатовъ — вс ѣзнали этихъ четверыхъ. Крыльцовъ же былъ товарищъ и другъ съ Петровымъ и, кром ѣтого, былъ виновникомъ его положенія: онъ увлекъ его въ революцію. 491 Его захватили съ прокламаціями, данными Крыльцовымъ, и посадили въ одиночку, которую онъ не выдержалъ, и такъ разстроился нервами, что вид ѣлъ привид ѣнія и потомъ по дорог ѣвъ Сибирь совс ѣмъ сошелъ съ ума 492 и оставленъ былъ въ Казани въ сумашедшемъ дом ѣ. 493 Зналъ онъ и Никонова, который зар ѣзался стекломъ, чтобы избавиться отъ безвыходнаго положенія. Онъ ударилъ въ лицо допрашивавшаго его и трунившаго надъ нимъ товарища прокурора. Чтобы спасти его, его признали сумашедшимъ. Онъ не выдержалъ и перер ѣзалъ себ ѣстекломъ артеріи. 494 Изв ѣстіе же объ Аладин ѣ, террорист ѣ, особенно поразило Новодворова.