Полное собрание сочинений. Том 2

Первый экзаменъ, на который нынче долженъ былъ ѣхать Володя, былъ Латинскаго языка. — Въ 9 часовъ нужно было быть уже въ Университетской зал ѣ, но Володя еще не од ѣвался въ новый (собственно для этаго случая сшитый синій фракъ съ золотыми пуговицами), а, держа въ одной рук ѣплетеную тросточку St.-Jérôme, которая, Богъ знаетъ, какъ попалась ему въ руки, и въ другой Латинскую грамматику Цумпта, ходилъ взадъ и впередъ по вс ѣмъ комнатамъ и, какъ зам ѣтно было, былъ совершенно погруженъ въ изученіе предлоговъ, требующихъ творительнаго падежа. Входя въ спальню, онъ твердилъ вслухъ какія-то латинскія слова, разс ѣкалъ около себя воздухъ плетеной тросточкой, иногда взглядывалъ по сторонамъ и на меня; но взглядъ его былъ непродолжителенъ и тупъ. — Мн ѣже казалось, что взглядъ его былъ строгъ. —

На немъ были неб ѣленой холстины штаны, такой же коротенькій казакиньчикъ и въ посл ѣдній разъ рубашка съ откидными воротничками — въ посл ѣдній разъ потому, что я самъ вид ѣлъ, какъ приготовили для него и положили въ особенный ящикъ коммода дюжину голандскихъ рубашекъ безъ воротничковъ и два галстука съ пряжками.

Володя такъ перем ѣнился въ эти три года, что, ежели бы я не былъ съ нимъ вм ѣст ѣвсе это время, я никакъ бы не могъ представить его себ ѣтакимъ, какимъ онъ былъ. Ростомъ онъ былъ даже выше Николая, хотя Николай и былъ маленькаго роста, все-таки это что-нибудь да значило. Онъ былъ худъ, гибокъ и длинноногъ, строенъ. У него была уже походка совершенно такая же, какъ и у папа — онъ ходилъ маленькими [?] шажками и становился больше на вн ѣшнюю часть ступни. Не только походкой, но и многими пріемами онъ былъ похожъ на папа — онъ также подергивался и часто красн ѣлъ безъ всякой причины. — Сходство это доходило до см ѣшнаго и могло бы показаться подражаніемъ тому, кто не зналъ бы, что онъ его сынъ. —

Волоса у него стали почти совс ѣмъ черные и были ровны и густы. — На верхней губ ѣпробивался черный пушокъ, который удивительно какъ шелъ къ его смуглому и св ѣжому лицу, Взглядъ былъ быстрый и сильной: такой взглядъ, который вы невольно зам ѣчаете, когда онъ останавливается на васъ. — Улыбка потеряла свою д ѣтскую неопред ѣленность и стала тверда и выразительна. — Голосъ уже пересталъ быть то пискливымъ, то грубымъ и былъ пріятенъ и ровенъ; см ѣхъ отчетливый и увлекательный. Меня поражали въ немъ особенно т ѣкачества, которыхъ во мн ѣне было, и качества эти возбуждали во мн ѣкакое-то тяжелое, непріятное чувство. — Я зналъ, что хорошо им ѣть ихъ, но не радовался тому, что вид ѣлъ ихъ въ немъ. Нельзя сказать, чтобы я завидовалъ, но мн ѣбольно было вид ѣть, что онъ указываетъ мн ѣна мои недостатки. Его красота, самоуверенность, веселость, способность увлекаться исключительно какимъ-нибудь предметомъ, даже легкомысліе и поверхностность возбуждали во мн ѣэто чувство. — Ежели бы я не такъ хорошо наблюдалъ и зналъ его, я в ѣрно бы влюбился въ него, какъ былъ влюбленъ въ Ивиныхъ. — Я любилъ его, но не за его качества внутреннія и наружныя, а любилъ спокойно братскою любовью, которая вытекала: изъ привычки тщеславія и родства крови. — По моему мн ѣнію, чувства, которыя питаютъ братья между собою, проистекаютъ изъ 4-хъ источниковъ: 1) изъ родства. Это — безсознательное, естественное влечете д ѣтей, им ѣющихъ общихъ родителей, однихъ къ другимъ — влеченіе инстинктивное, которое находимъ мы въ различныхъ степеняхъ между животными и людьми. Нельзя, мн ѣкажется, не признать существованія этаго чувства; но доказать его столько же трудно, сколько и отвергнуть. — 2) изъ привычки. — Большей частью братья начинаютъ жить вм ѣст ѣ; поэтому привыкаютъ такъ, какъ привыкаютъ къ игрушк ѣ, къ дому, къ халату и т. д. 3) Изъ тщеславія вытекаетъ чувство, очень похожее на любовь, и которое въ св ѣт ѣ, большей частью принимаютъ за нее, но въ сущности это есть только тщеславіе, перенесенное на лицо брата и перенесенное не на основаніи привязанности, а на основаніи т ѣхъ связей, которыми судьба соединила братьевъ. Мн ѣпріятно слышать, что братъ мой находится въ блестящемъ положеніи и пользуется хорошимъ мн ѣніемъ св ѣта не потому, что я радуюсь за его счастіе, но потому, что мн ѣпріятенъ отблескъ, который падаетъ на меня отъ его блестящаго положенія и хорошаго о немъ общественнаго мн ѣнія, и наоборотъ. 4) изъ уваженія, которое я им ѣю къ лицу моего брата за его качества и направленіе. —

1-й родъ любви — любовь кровная, мн ѣкажется, никогда не уничтожается и, хотя въ самой слабой степени, но всегда существуетъ между братьями. Я твердо ув ѣренъ въ этомъ, потому что, хотя часто ссорился съ братомъ и въ минуты вспыльчивости былъ ув ѣренъ, что онъ самый дурной челов ѣкъ во всей вселенной, я никогда ни на минуту не переставалъ чувствовать къ нему безсознательнаго и преимущественнаго передъ вс ѣми влеченія. — 2-й родъ любви зависитъ отъ обстоятельства. 3-й родъ — тщеславная любовь, по моимъ наблюденіямъ, въ нашъ в ѣкъ, который называютъ практическимъ и эгоистическимъ, въ которомъ говорится, что семейство есть преграда развитію индивидуальности, большей частью одна соединяете братьевъ. Я признаюсь, что имянно то время, которымъ я начинаю эту часть, большая доля моей любви къ брату происходила изъ этаго источника. —

Любить же брата за его качества я въ то время не могъ, потому что не р ѣшилъ еще въ самомъ себ ѣ, что хорошо и что дурно; многое, одно противор ѣчущее другому, мн ѣнравилось и казалось достойнымъ подражанія. Въ первомъ д ѣтств ѣя любилъ людей, любилъ maman, papa, Н[аталью] С[авишну], Володю, любилъ горячо, потому что чувствовалъ свою безпомощность и необходимость быть любимымъ. Вс ѣт ѣкачества, который я вид ѣлъ въ любимыхъ людяхъ, я находилъ безусловно хорошими. — Теперь же, когда я сталъ сознавать свою силу и сталъ больше увлекаться отвлеченными красотами, ч ѣмъ людьми, я меньше сталъ любить и не признавалъ безусловно хорошими т ѣкачества, которыя находилъ въ людяхъ, меня окружавшихъ; притомъ же я развился такъ, что могъ обсуживать эти качества и находить въ нихъ противор ѣчія. Я пересталъ в ѣрить, поэтому пересталъ и любить.

Володя уже, кажется, 10-й разъ входилъ въ спальню, какъ за нимъ взошелъ и Просперъ Антоновичъ: «voyons, Voldemar, il est tems de partir». 70 70 [ну же, Вольдемар, время отправляться.] Просперъ Антоновичъ им ѣлъ привычку ко всякому слову говорить voyons, 71 71 [посмотрим,] онъ даже говорилъ «voyons voir». 72 72 [Voir — видеть, смотреть.] Онъ былъ челов ѣкъ л ѣтъ 25, б ѣлокурый, съ довольно правильными, но незам ѣчательными чертами лица, съ дирочкой на подбородк ѣ, не толстый, но мускулистый и н ѣсколько вертлявый. —

Онъ былъ добрый, откровенный, тщеславный, веселый и не глупой Французъ. Онъ, какъ видно, понялъ н ѣкоторыя, общія вс ѣмъ Французамъ въ Россіи, см ѣшныя черты и изб ѣгалъ ихъ. Такъ онъ, при ѣхавъ въ Россію, принялся серьезно заниматься Русскимъ языкомъ и черезъ годъ говорилъ очень порядочно. Не говорилъ, что отецъ его былъ богатый и знатный челов ѣкъ, но по несчастнымъ обстоятельствамъ лишился того и другаго; а откровенно говорилъ, что отецъ старый, б ѣдный Наполеоновской солдатъ; не былъ нев ѣждой и шарлатаномъ, а, напротивъ, почерпнулъ изъ училища, въ которомъ воспитывался, очень основательныя познанія Латинскаго языка и Французской литературы. Одинъ у него былъ недостатокъ, это огромное и см ѣшное тщеславіе: — Онъ, занимаясь нашимъ воспитаніемъ, воображалъ себя воспитателемъ насл ѣдныхъ принцовъ, а насъ этими принцами. — (Мн ѣкажется очень страннымъ, что у насъ преимущественно иностранцамъ поручаютъ воспитаніе д ѣтей лучшихъ семействъ, потому что, какъ бы ни былъ образованъ и уменъ иностранецъ, онъ никогда не пойметъ будущее положеніе порученныхъ ему д ѣтей въ св ѣт ѣ, что мн ѣкажется необходимымъ для того, чтобы приготовить д ѣтей къ обязанностям, которые они должны будутъ принять на себя. Для иностранца это весьма трудно; тогда какъ каждый Русскій съ здравымъ смысломъ очень легко пойметъ это.) Просперъ Антоновичъ былъ въ полной ув ѣренности, что судьба не даромъ заманила его въ Россію, что онъ никакъ не у ѣдетъ изъ Россіи такимъ же Просперъ Антоновичемъ — искателемъ пропитанія; а что рано или поздно должна подвернутся какая-нибудь Графиня или Княгиня, которая пл ѣнится его любезностью и дирочкой въ подбородк ѣи предложить ему сердце и рубли (которыхъ будетъ очень много) и даже рабовъ. — Поэтому Просперъ Антоновичъ на всякій случай вс ѣсвои доходы, (которые были значительны, потому что онъ давалъ уроки въ лучшихъ домахъ Москвы по 10 р.), употреблялъ на жилеты, панталоны, ц ѣпочки, шляпы и т. д. и былъ особенно любезенъ со вс ѣмъ женскимъ поломъ. Нельзя же ему было знать нав ѣрное, которая имянно была его Графиня съ рублями и рабами. Много было в ѣщей, о которыхъ, хотя онъ уже пять л ѣтъ жиль въ Россіи, им ѣлъ самыя темныя и странныя понятія — кнутъ, козакъ, дорога по льду, кр ѣпостные люди и т. п. —