Полное собрание сочинений. Том 2

Онъ им ѣлъ много привычекъ, которыя ясно доказывали, что онъ не бывалъ въ хорошемъ обществ ѣ. Наприм ѣръ, онъ плевалъ, держалъ руки подъ фалдами сертука, щелкалъ пальцами, когда вдругъ вспоминалъ что-нибудь, см ѣялся очень громко — однимъ словомъ, у него были дурныя манеры: однако бабушка всегда говорила, что St.-Jérôme очень милъ; я ув ѣренъ — будь онъ не Французъ она бы первая сказала, что непозволительно тривіалену и сказала бы ему: «вы, мой любезный». —

Только что я услыхалъ голосъ St.-Jérôme’a, я горошкомъ вскочи лъ съ постели и сталъ од ѣваться. Я его боялся, не потому, чтобы онъ былъ строгъ; но я еще не зналъ, a неизв ѣстность страшн ѣе всего.

Володя бросилъ книгу, въ которой, я ув ѣренъ, онъ и прежде ничего не понималъ, такъ сильно должно было быть его безпокойство, и сталъ не безъ волненія въ первый разъ над ѣвать синій фракъ галстукъ и сапоги съ каблуками.— Онъ былъ совс ѣмъ готовъ, когда я взошелъ въ комнату, и уже съ шляпой въ рук ѣстоялъ передъ зеркаломъ. St.-Jérôme отошелъ въ сторону съ озабоченнымъ видомъ, чтобы издалека посмотр ѣть на него. «C’est bien, сказалъ онъ: partons. 73 73 [Хорошо, едем.] Et vous, сказалъ онъ, съ строгимъ лицомъ, обращаясь ко мн ѣ: préparez votre thème pour cette après-dîner», 74 74 [А вы приготовьте вашу тему к сегодняшнему вечеру.] и вышелъ. Володя, выходя, оглянулся на меня и покрасн ѣлъ. — Должно быть онъ зам ѣтилъ зависть и досаду въ моихъ глазахъ, или это было отъ удовольствія — не знаю. St.-Jérôme напомнилъ мн ѣо темахъ, можетъ-быть такъ, чтобы сказать что-нибудь, или чтобы показать, что, несмотря и на этотъ важный случай, онъ не забываетъ своей обязанности. Мн ѣже показалось, что онъ сказалъ это, чтобы унизить меня передъ братомъ, показать мн ѣэтимъ, что я еще мальчишка. Мн ѣбыло очень больно. —

Вскор ѣза ихъ уходомъ я услышалъ шумъ подъ ѣхавшаго экипажа и подошелъ къ окну. Я вид ѣлъ, какъ лакей откинулъ крышку фаэтона, подсадилъ Володю, потомъ St.-Jérôme’a, какъ закрылъ крышку, взглянулъ на кучера Павла, и какъ кучеръ Павелъ тронулъ возжами вороныхъ, и какъ кучеръ, фаэтонъ и Володя съ St.-Jérôme’омъ скрылись за угломъ переулка.— Когда я увидалъ почтительность лакея къ Волод ѣи Володю въ томъ самомъ фаетон ѣ, въ которомъ привыкъ вид ѣть только бабушку, мн ѣпоказалось, что между нами все кончено — онъ сталъ большой, онъ не можетъ теперь не презирать меня. — Я сб ѣжалъ внизъ, чтобы разс ѣяться. — Бабушка стояла у окна, изъ котораго еще вид ѣнь былъ фаэтонъ, и крестила его, у другаго окна Любочька и Катинька съ выраженіемъ любопытства и радости провожали глазами Володю въ фаэтон ѣи синемъ фрак ѣ. —

Я поздоровался и тотчасъ же ушелъ наверхъ. —

* № 1(I ред.).

Провожая насъ, папа сказалъ Волод ѣ: «Вы ѣдете одни, над ѣюсь, что ты теперь не ребенокъ, не будешь шалить и присмотришь за своимъ меньшимъ братомъ». Мими онъ сказалъ: «присмотрите, chère, 75 75 [дорогая,] и за мальчиками, они еще такія д ѣти!» Михею онъ сказалъ, когда тотъ на крыльц ѣц ѣловалъ его въ плечико: «смотри, братецъ, чтобы у меня все было въ порядк ѣдорогой, и за д ѣтьми смотр ѣть хорошенько». Изъ этаго я заключилъ, что отношенія мои къ Волод ѣ, Мими и Михею были опред ѣлены неясно и сбивчиво, и что дорогою я могу пользоваться совершенной свободой.

* № 2(II ред.).

По ѣздка на долгихъ.

Глава 1.

<���Со смертью матери окончилась для меня счастливая пора д ѣтства, и началась новая эпоха отрочества. Воспоминанія объ этой эпох ѣотд ѣляются отъ предъидущихъ шестью нед ѣлями, во время которыхъ я ходилъ въ курточк ѣсъ плерезами, и отличаются отъ нихъ т ѣмъ, что я уже не съ тою отрадно-спокойною грустью останавливаю на нихъ свое воображеиіе. Иногда къ воспоминаніямъ этимъ прим ѣшивается чувство досады и раскаянія: вліяніе н ѣкоторыхъ ошибокъ, сд ѣланныхъ въ отрочеств ѣ, теперь еще отзывается на мн ѣ, я чувствую тайную связь между теперешнимъ моимъ направленіемъ и тогдашними поступками, и мн ѣтяжело иногда быть чистосердечнымъ и безпристрастнымъ, описывая самаго себя, такъ что ч ѣмъ ближе ко мн ѣстановятся воспоминанiя, т ѣмъ съ меньшей ясностью представляются он ѣ. Странно, что изъ первыхъ шести нед ѣль траура мн ѣясно представляются только одн ѣвоспоминанія нашего путешествія. Исключая ихъ въ моемъ воображеніи возникаютъ только какія-то смутныя впечатл ѣнія грустныхъ лицъ, церковныхъ обрядовъ, черныхъ платій, чепцовъ, надгробныхъ п ѣній, шепчущихся, печальныхъ голосовъ и плёрёзъ, плерезъ на рукавахъ, воротникахъ, чепцахъ... везд ѣ, везд ѣ. — Цв ѣтъ немножко уже засаленныхъ б ѣлыхъ тесемокъ, которыми обшиты мои рукава, двоящихся въ моихъ, большей частью заплаканныхъ, глазахъ, и тяжелое чувство принужденія, ст ѣсняющее уже давно возникнувшее во мн ѣжеланіе шалить и р ѣзвиться, составляютъ самое постоянное и памятное впечатл ѣніе за все это время. —>

* № 3(I ред.).

Разговоры.

Новый взглядъ. III.

Катенька хочетъ идти въ монастырь.

Одинъ разъ посл ѣотдыха и об ѣда на постояломъ двор ѣ, Володя пом ѣстился въ карету, а наслаждаться бричкой чередъ пришелъ Катиньк ѣ. Не смотря на ея сопротивленіе, я положилъ за ея спину и подъ нее вс ѣнаши подушки и, воображая себя ея покровителемъ, гордо ус ѣлся на своемъ м ѣст ѣи выпустилъ правую ногу изъ экипажа. — Катенька, опустивъ хорошенькую б ѣлокурую головку, повязанную б ѣлымъ платочкомъ, молча сид ѣла подл ѣменя и в ѣрт ѣла въ маленькихъ ручкахъ соломенку, пристально сл ѣдила своими ярко-голубыми глазками за уб ѣгающей подъ колесами пыльной дорогой. Н ѣжное личико ея слегка покрыто н ѣжнымъ, розовымъ весеннимъ загаромъ и было задумчиво; выраженіе его не им ѣло ничего д ѣтскаго. «А какъ ты думаешь, Катинька, сказалъ я ей, какая Москва?»

— «Не знаю», отв ѣчала она нехотя.

— «Ну все-таки, какъ ты думаешь, больше Серпухова или н ѣтъ?»

— «Больше», сказала она съ видимымъ желаніемъ, чтобы я ее оставилъ въ поко ѣ. Я покрасн ѣлъ и почувствовалъ, что очень глупъ. —

По тому странному инстинктивному чувству, которымъ одинъ челов ѣкъ угадываетъ мысли другаго, и который бываетъ путеводною нитью разговора, Катенька почувствовала в ѣрно, что меня, оскорбило ея равнодушіе и, поднявъ головку, дружески обратилась ко мн ѣ. — «Что, Николинька, весело вамъ было? Бабушка не очень сердита?»

— «Совс ѣмъ н ѣтъ; это такъ только говорятъ», отв ѣчалъ я: «а она, напротивъ, была очень добрая и веселая. Коли-бы ты вид ѣла, какой былъ балъ въ ея имянины».

— «А маменька говоритъ, что она ужасно строгая, 76 76 В подлиннике: строгаетъ, и все меня стращаетъ Графиней. Да, впрочемъ, Богъ знаетъ, будемъ ли...»