Камилу Бранку - Падший ангел

Тем не менее в его писательской карьере можно выделить четыре периода, характеризующихся если не однородностью, то, по крайней мере, существованием определенной литературной и эстетической доминанты. В первом периоде (1845—1850) «его проза представляет собой краткие очерки, в большинстве случаев мелодраматического характера и всегда лишенные признаков творческой зрелости…; наибольших успехов в этот период он добивается в драматургии и в поэзии». [25]Во втором периоде (1850—1859/60) прозаическое творчество К. Каштелу Бранку развивается под знаком «неистового романтизма», хотя на этом этапе им и созданы такие произведения, как романы «Анафема» и «Где скрыто счастье?», значительно различающиеся по своим композиционным, стилистическим и идейным особенностям.

Третий период (1861—1875/77), к которому относится и роман «Падший ангел», также характеризуется следованием канонам романтической художественной системы. В эти годы преобладающим типом произведений К. Каштелу Бранку становится так называемая «повесть о страсти» (novela passional), но для его творчества третьего периода характерны более пристальное внимание к психологической убедительности создаваемых образов и более тщательная работа над стилем. Наконец, четвертый период (1875/77—1890) — это время своеобразной «художественной рефлексии», в которой сочетаются критическая переоценка стереотипов романтизма и отрицательное отношение к зарождающемуся в португальской литературе натурализму.

Исходя из личной корреспонденции К. Каштелу Бранку, можно предположить, что работа над «Падшим ангелом» была начата в марте 1865 г. С 30 апреля по 12 сентября 1865 г. роман печатался выпусками в «Торговой газете» (Jornal do Comércio) в Порту, а первое отдельное издание увидело свет в конце декабря того же года. [26]Этот период хронологически совпадает с началом «Коимбрского спора» (Questão Coimbra) — литературной дискуссии между романтиками второго поколения и сторонниками философии позитивизма, которые позднее приобрели известность как «поколение 1870-х годов». Интересно отметить, что один из первых хвалебных отзывов на «Падшего ангела», датируемый началом января 1866 г., принадлежит перу Антониу Фелисиану де Каштилью (1800—1875), признанного главы романтического направления в португальской литературе второй трети XIX в. и личного друга К. Каштелу Бранку. [27]В «Коимбрском споре» автор «Падшего ангела» выступил как единомышленник А. Ф. Каштилью, но дружеские отношения между двумя писателями не мешали постепенно усиливающемуся критическому отношению К. Каштелу Бранку к романтическим стереотипам, которое несколько ранее нашло отражение в сборнике «Двадцать часов в паланкине».

Присущие его творческой манере архаизация лексики и усложненная синтаксическая структура предложения становятся более обоснованными самим характером повествования. Лексические и морфологические аспекты литературной нормы сложились в португальском языке относительно рано — уже к концу XVI в.; вместе с тем упрощение фонетической системы, начавшееся в XVII в., относительно слабо затронуло северные говоры. [28]В частности, такая архаизация фонетического строя языка в большой степени характерна для сборников «Двадцать часов в паланкине» и «Новеллы о провинции Минью». В свою очередь в «Падшем ангеле» преобладает лексическая архаизация. Данная тенденция может быть объяснена стремлением реконструировать языковую среду, в которой существует протагонист романа, и усилить эффект «читательского присутствия» с помощью стилистических средств. Этой же цели в романе служит и большое количество заимствований из латинского языка в речи героев, причем К. Каштелу Бранку приводит жизненно-убедительную мотивировку — образование, полученное в католической духовной семинарии Калишту Элоем и его собеседником, аббатом Эштевайнша. Большое значение в разработке данного стилистического приема автор придает этимологической игре — например, такие историко-политические реалии, как «горбун» (синоним «легитимиста», гл. VII) и «пятнистый» (синоним «либерала», гл. XXXIV) находят неожиданное подтверждение в описании гардероба главного героя. Тем самым «книжное» в романе оказывается во взаимодействии с «бытовым», и это взаимодействие рождает иронический эффект, характерный уже для немецкого романтизма первой четверти XIX в., [29]но в португальской романтической литературе появляющийся лишь в творчестве К. Каштелу Бранку.

Португалия XIX в. была страной с чрезвычайно низким уровнем грамотности — даже в начале следующего столетия почти восемьдесят процентов ее населения не умели читать и писать. [30]Вследствие этого творчество португальских писателей было адресовано достаточно ограниченной аудитории, и это обстоятельство не могло не привести к появлению так называемых «произведений с ключом», содержавших в себе намеки личностного характера. Сюжетная модель, избранная К. Каштелу Бранку, содержит в себе наряду с этими элементами и «бродячий сюжет». Само название романа отсылает нас к библейскому мотиву: «Тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал» (Быт. 6 : 2). Как отмечает Э. Родригеш, этот мотив был достаточно распространен в европейской романтической литературе; в частности, в Португалии до К. Каштелу Бранку к нему обращался Ж. Б. де Алмейда Гаррет. [31]

Реальные прототипы некоторых героев «Падшего ангела» были установлены достаточно давно. Ж. де Каштру опубликовал в 1927 г. несколько статей, в которых доказал, что образ Калишту Элоя содержит в себе черты Домингуша де Барруша Тейшейры да Моты — дяди одного из соучеников К. Каштелу Бранку по Медико-хирургической школе в Порту. Это был родовитый дворянин, владевший поместьями в окрестностях Браги. Как и главный герой романа, он был знатоком истории и генеалогии; с Калишту Элоем его роднит и то, что в начале 1860-х гг. он избирался депутатом кортесов. [32]В политическом и идейном оппоненте Калишту Элоя, докторе Либориу, современники без труда узнали Антониу Айреша де Гоувейю (1828—1916), который в период работы над «Падшим ангелом» занимал пост министра юстиции в так называемом «весеннем кабинете» Б. Са да Бандейры, находившемся у власти с апреля по сентябрь 1865 г. Его конфликт с К. Каштелу Бранку относился еще к началу 1850-х гг. и имел сугубо личный, а не политический характер: К. Каштелу Бранку в печати раскрыл авторство анонимной сатирической поэмы «Почетные звания» (As Comendas), которая принадлежала перу А. Айреша де Гоувейи, вследствие чего последний вынужден был покинуть Порту; К. Каштелу Бранку намекает на этот эпизод в начале гл. IX «Падшего ангела». [33]

Вместе с тем данная в романе характеристика доктора Либориу — это не просто карикатура на личного врага. Не случайно масонская терминология его парламентского выступления о прогрессе и цивилизации (гл. IX) в следующей речи сменяется рекомендациями по наилучшему устройству тюрем (гл. XV). Отметим, что в обоих случаях К. Каштелу Бранку заставляет своего героя цитировать диссертацию А. Айреша де Гоувейи, опубликованную в 1860 г., т. е. как раз в те годы, когда происходит действие романа. Данная последовательность ставит знак равенства между масонским «построением храма» и бюрократическим «построением тюрьмы», что, по замыслу автора, должно вызвать критическое отношение читателя к проектам социального переустройства на рационалистической основе.